Он улыбнулся. — Но придумала это лучше нас. Мы пытались решить проблему напрямую, а ты поняла ответ, следя за ткачиками и белками. Они шли к крепости, обсуждая, как вытащить всех. Никто не упоминал Сисси. Они должны были хотя бы сказать ей, предложить ей пойти с ними. Насколько Гвен знала, Эдди мог решить остаться. Это место было ему домом почти четыре года. Незнакомая боль разлилась по телу, слезы затуманили зрение. Как она могла так ошибиться в нем? Пройдя ко двору, Гвен сразу увидела Хейзел, занятую вязанием. Она покачивалась, пока работала, что бывало редко, когда она была чем-то расстроена. Эдди рубил бревна неподалеку, огонь хорошо горел и дымил. Он поднял голову, опешил, а потом опустил топор и заговорил с Хейзел. Тео побежал к ним. — Мы нашли выход! Хейзел встала слишком быстро и без предупреждения упала в обморок. — Хейзел! — Гвен бросилась к ней. Эдди добрался туда первым. К счастью, она упала на землю, а не на камень. Голик подбежал к ним через пару мгновений и подхватил ее. Гвен последовала за ними к дверям. Пока он не вошел, он повернулся к ней. — Я ею займусь, Гвен, — он говорил мягко, но твердо. Как друг. Или брат. — Почему тебе пока не разобраться с путаницей? Нам нужно быть командой, чтобы преуспеть. Она кивнула. — Проследи, чтобы она что-то поела. — Поддерживайте костер, ребята, — завопил он. — Неподалеку все еще может быть поисковый отряд. Бэй появилась из-за угла крепости и прошла за ним без слов. Тео рассказывал Эдди об их план побега, радуясь и не замечая, как Эдди часто поглядывает на Гвен. Как только он закончил, Тео махнул в ее сторону и пошел в лес за хворостом. Она села на место Хейзел и подняла крючок. Было важнее, чем когда-либо, сделать как можно больше этой веревки. Эдди бросил ветки в костер, поднялись искры, треща в воздухе. Гвен хотела последовать совету Голика, все уладить, но не могла представить, что скажет Эдди, как и не хотела это слышать. Она не хотела в такое верить. Она думала, что знала его. Слезы жалили ее глаза, она быстро моргала, заставляя себя сосредоточиться на работе. После пятнадцати минут моток пряжи стал размером с виноградину. Гвен вздохнула и осмотрела деревья. Бэй очистила от паутины нижние ветви, но оставил моток паутины рядом с деревцем на краю леса. Гвен пошла туда и сунула его под руку. Она не успела развернуться, пальцы обхватили ее запястье, и она выронила паутину. Эдди. Его хватка была крепкой, но не грубой. — Ты можешь убрать ладонь с моей руки? Он тут же сделал это и отошел на шаг. — Прости, — его рот открывался и закрывался, словно он хотел сказать, но не мог подобрать слова. Гвен прижала ладони к бедрам и вскинула бровь. — Мы можем поговорить? — Нет смысла, — почем она так боялась разговора? — Дела говорят громче слов. — Я не знаю, о чем ты, и никто не говорит мне, почему они расстроены, — сказал он. — Но, раз ты подняла эту тему, что я должен был подумать прошлой ночью, увидев тебя со своим братом? — Я была с ним не в том смысле. И я могу задать тот же вопрос. — Что? — Как ты объяснишь тот поцелуй? — ее голос дрожал, но ей было все равно. Он вздрогнул, как от удара, смятение затуманило выражение его лица. — Это было лучшее, что случилось со мной за годы, так я это объяснил бы, — он провел рукой по волосам и шее. — О чем ты говоришь? Ты была там! — Да, была, и я не могу тебе поверить. Ты врал мне все это время? Зелье выветрилось, и произошло это? Твои истинные чувства всплыли? — она скрестила руки, пальцы впились в бока. — Поверить не могу, что у меня были к тебе чувства! Вот. Она это сказала, даже если это не к добру. Его голос стал ниже, он заговорил медленнее, словно сдерживал огонь, пылающий в его глазах. — Я был в этом кошмаре годами. Годами, Гвен. Но я не забыл, чему меня учили родители. Я не врал тебе. Ни разу. Я не знаю, действует ли зелье, но мои чувства не изменились. Его слова цепью сдавливали ее сердце. — Так даже хуже. — Что хуже? — закричал он. — Тот поцелуй! Это было самое отвратительное, что я когда-либо видела. Как ты вообще смог коснуться ее? — кожа Гвен похолодела. — Погоди. Она использовала на тебе еще зелье. Оно не кончилось… — Стой, стой, стой, — он схватил ее за плечи и посмотрел пристально в глаза. — Повтори это. — Что? Что видеть тебя с Сисси было самым отвратительным… — Это! — он отпустил ее и прошел по кругу, прижимая ладони к вискам. Что-то было не так. — Я ничего не понимаю, — прошептала она. Он повернулся к ней и остановился. Смотрел. — Это была не она, Гвен, — он нахмурился. — Я целовал тебя. Вот и все. Сисси дала ему зелье, и это сделало и его лжецом. Глава двадцатая — Как ты смеешь? — сказала Гвен, едва выдавливая слова. Он не мог убрать поступок ложью. Эта ложь еще и была плохой. Он замер. — О чем ты? — Я знаю, что видела. Я была там вообще-то. — Знаю, Гвен. И я говорю, что видел только тебя. Я пошел за тобой, как только смог. Я танцевал Сисси, а потом она сказала, что бал закончен, и ушла. Голик вернулся, а ты — нет. И я ушел, — он глубоко вдохнул. — Когда я нашел тебя, ты подбежала ко мне, обвила руками и… поцеловала. Это была какая-то шутка? — Все произошло так быстро, и ты… или она… подбежала. Почему ты думаешь, что это была она? Гвен закрыла глаза, пытаясь вспомнить детали. Девушку было едва видно из-за него, но у нее были темные волосы… и серое платье, как у Гвен. Не было видно светлых прядей или перьев. Приходилось лишь догадываться, что это была Сисси. Девушка как-то прикинулась Гвен, но одно ее выдало. — Я видела ее кольцо, что сияло, пока она впивалась в твои волосы пальцами. Он нахмурился. — Ее кольцо? Может, он не замечал. — Да. Серебряное с золотым драконом. Там было три рубина по краю. Но, когда я увидела его впервые, их было четыре. — Я знаю кольцо. Она без него не ходит. Оно было при ней во время бала, но рубинов было четыре. Когда я впервые встретил ее… — он закрыл глаза, словно вспоминал. — Их было шесть, — он открыл глаза. Сисси не была волшебницей, в этом они не сомневались. Никто не знал всего, на что были способны волшебники, но Нейлан говорила, что они могут передавать определенные способности предметам. Как проклятия, но проклятые предметы нужно было взять у мага по своей воле, чтобы они работали. Усиленные предметы мог использовать любой, кто знал, как, но они были очень редкими. Почему волшебник отдал силу, которую так много лет доводил до идеала. Если у Сисси была такая вещь, она могла ею всех обманывать. Что она сделала? Глаза Эдди расширились.