– Ты что себе позволяешь, придурок! Руки убрал, быстро! – Заткнись, говорю, – змея и та бы шипела менее ядовито, – там мужик с камерой идет, а с ним баба с микрофоном! Я мигом сообразила, что к чему, и стянула с себя уже эту футболку, а Костик, воспользовавшись тем, что возражать мне некогда, накинул мне на шею свой идиотский венок. Потом он подтолкнул меня в спину в сторону нашей торговой точки и пробурчал: – И улыбайся, улыбайся! Не дай бог ты покажешь свою истинную высокомерную физиономию – придушу! Когда репортеры подошли к барной стойке, мы с Костиком светились что два придурка. В жизни не видела у своего друга такой идиотской улыбки, он походил скорее на недоразвитого, чем на радушного продавца коктейлей. Полагаю, я выглядела не лучше, потому что скулы уже начало сводить от широкого оскала. Девушка-репортер предложила отснять небольшую сценку: мы готовим ей коктейль, она его пробует, делает восхищенное лицо, а потом берет у нас небольшое интервью. Разумеется, возражать мы не стали. Костик попытался благородно возложить миссию приготовления коктейля для репортера на меня, но я, не убирая с лица добродушного оскала, благоразумно отказалась. К сегодняшнему дню собственноручно я приготовила лишь пару коктейлей, причем самых простых, не хотелось бы отравить репортера своим шедевром. Так же благоразумно я отказалась от интервью, предоставив трещать о наших вкуснейших и единственных на весь пляж коктейлях Костику. После бессонной ночи, боюсь, связать даже пару слов в предложении стало бы для меня непосильной задачей. Вся моя роль в итоге свелась к тому, чтобы стоять в бикини с идиотским «гавайским» венком на шее и как можно дружелюбнее скалиться. Когда наконец телевизионщики отчалили, я выдохнула. – Фуууххх, неужели в самом деле?! Ты не мог покороче там изъясняться? У меня теперь скулы болят! – Но довольный Костик просто излучал добродушие, так что ворчать мне стало даже стыдно. Поэтому я поспешно добавила, оправдываясь: – Я не спала сегодня совсем, не обращай внимания. Это воплощение великодушия тут же предложило мне прилечь и поспать пару часиков, все равно ведь с утра он должен работать. Я, естественно, не стала отказываться от столь любезного предложения и достала из своей пляжной сумки полотенце, чтобы устроиться на лежаке как можно удобнее. – Только разбуди меня через часа полтора, не позже, – попросила я, взглянув на небо, – иначе сгорю к чертовой матери, солнце палит как сумасшедшее! Не забудь! Костик согласно кивнул: – Не забуду! Разумеется, он забыл. Я проснулась оттого, что у меня затекла шея. Я лежала на животе и, видимо, неудобно повернула голову, потому что едва смогла вернуть ее в нормальное положение. Немного покрутила головой туда-сюда, чтобы размять мышцы, и ощутила неприятное жжение в коже. Вытянула шею, чтобы оглядеть себя сзади, и ахнула. Все, что я могла увидеть, было красным! Сгорела! Я вскочила на ноги, морщась от боли. Более детальный осмотр себя любимой выявил, что передняя и задняя часть вашей покорной слуги разительно отличались по цвету. Спина, пятая точка и задняя поверхность ног были пунцовыми и нестерпимо болели, зато спереди все было светленьким, даже, я бы сказала, беленьким. Чего у меня не отнять, так это способности заводиться с пол-оборота. Виновника сего инцидента я вычислила сразу, в данный момент он строил глазки какой-то любительнице «Мохито». Я, кипя праведным негодованием, двинулась к барной стойке. Народу, там, кстати, было немало – неужели наш бизнес пользуется успехом? Солнце палило нещадно, это я чувствовала каждой клеточкой своей бедной кожи, жара стояла невыносимая. И почему-то несколько метров, которые мне нужно было преодолеть от лежака до барной стойки, показались мне парой километров. Надо отметить, что жара никак не повлияла на способности Костика соображать. Едва он меня увидел, как округлил глаза и… сиганул прямо через барную стойку в неизвестном направлении, оставив бедных, страдающих от жажды девиц в недоумении. Только привитое чувство ответственности (спасибо маме и папе) и жажда заработать побольше денег заставили меня открыть калитку и встать за барную стойку. Следующие минут пятнадцать я готовила коктейли, старательно сохраняя невозмутимое лицо и делая вид, что моя двухцветность – это так задумано. В тот момент, когда я всерьез раздумывала, поможет ли мне Миша прикопать придушенный труп Костика в случае чего, или служебный долг возобладает над чувствами, появился мой друг. Выражение его, простите, морды было столь виноватым, что гнев мой немного поутих. Немного, но не совсем. – Каролиночка, прости-прости-прости меня, пожалуйста! – и этот клоун с размаху плюхнулся на колени! Девушки вокруг затихли в изумлении. Я, признаться, тоже опешила. Конечно, я уже привыкла к придурковатым выходкам своего охранника, но падать на колени перед честнЫми зрителями – это уже слишком. – Прости-прости-прости меня! – тем временем продолжал вопить этот непризнанный гений актерского мастерства. – Прости, и позволь преподнести тебе в дар это! И он протянул мне… баночку сметаны. – Придурок, – с отвращением вымолвила я. – Самый настоящий идиот! Кретин! Скотина беспамятная! Встань, козлина несчастная, не позорь наше славное заведение! Тут я искоса глянула на толпу наших потенциальных покупателей – кажется, происходящее их забавляло. Что ж, неплохо, может, почаще будут сюда подходить, покупать коктейли в надежде на еще какое-нибудь цирковое представление. – Ты меня прощаешь? – высокопарно воскликнул Костик. – Еще не знаю, – пробурчала я себе под нос, скорее для вида, нельзя ведь так быстро сдаваться, даже несмотря на это выступление! – Я даже намажу сметаной твою бедную спинку… ну и все остальное, – добавил он после небольшой заминки. – Со «всем остальным» я и сама прекрасно справлюсь, – проворчала я недовольно. – Ну, мажь давай, чего тормозишь? Кожу пекло адски, даже несмотря на то, что сметана была холодной. Где уж этот клоун ее достал, я не представляла, но спрашивать посчитала ниже своего достоинства. Спустя пять минут вся моя задняя часть была щедро смазана молочным продуктом, и пахла я, полагаю, как буренка. – Полегче стало? – заботливо поинтересовался бизнес-партнер. Я только фыркнула на него, посоветовав заткнуться и не открывать свой рот ближайший месяц. Однако через какое-то время сама же обратилась к нему за советом, потому что ни собственные размышления, ни почесывания в затылке не помогли решить назревшую дилемму. – И что мне теперь делать? Ходить разноцветной или лечь теперь на спину и спереди тоже обгореть? Костик благоразумно начал с лести. – Знаешь, Каролиночка, твою необыкновенную красоту не сможет испортить даже неоднородный цвет кожи. Это в какой-то мере даже придаст тебе определенный шарм, – начал он с пафосом, однако долго такой тон поддерживать не смог и прыснул со смеху. – Правда, сейчас, глядя на тебя, мне вспоминается только курица, подгоревшая с одной стороны. Я прищурила глаза. – Курица, значит? Ладно, паразит такой, я с тобой сейчас разберусь. – Тут я ойкнула, потому что, забывшись, попыталась ударить его кулаком в солнечное сплетение, но спина тут же отозвалась болью. – Попозже, – уточнила я, кряхтя, и, стараясь двигаться с достоинством, вышла из бунгало. Делать нечего, «любить так любить, лечить так лечить, стрелять так стрелять», обгорать так обгорать. Я с большим трудом улеглась на спину так, чтобы ничего не болело, и принялась принимать солнечные ванны уже передней своей частью. Этот свой план мне удалось воплотить в жизнь с блеском. Спустя несколько часов передняя и задняя мои части не отличались по цвету совсем. Я с ног до головы обмазалась уже второй банкой сметаны и тихонько страдала от собственного скудоумия. Двигаться теперь было решительно невозможно. Нет, если бы я имела мазохистские наклонности, то, может быть, нынешнее состояние доставляло удовольствие, но увы, чего нет, того нет. И какого черта я решила и спереди тоже обгореть, скажите на милость? – А ты, идиот, не мог меня остановить, что ли, когда я пошла спереди сгорать? – тихонько шипела я, сидя на туристическом стуле, практически не касаясь пятой точкой сиденья. Очень неудобная поза, к слову, вроде как в полуприседе зависла. – Я теперь абсолютно недееспособна! Костик суетился, обслуживая отдыхающих и делая коктейль за коктейлем. – Ты бы себя видела в тот момент! Воплощение решительности! – цедил он сквозь зубы, улыбаясь покупателям. – Хотел бы я посмотреть на идиота, который решил бы тебя остановить. Я-то еще пожить хочу! – Ты должен был меня остановить! – не успокаивалась я. – Сказала же тебе, ночью не спала, а значит, вообще не соображаю, что делаю. Но ты-то, ты-то мог немного головой своей подумать! – Пожалуйста, красавица, подходи ко мне еще! – улыбнулся Костик кому-то, протягивая стакан морковного сока, а потом посмотрел на меня. – Слушай, Каролина, мне надо тебе кое-что сказать. – Тут он посмотрел на нож, который лежал возле меня, и переложил его подальше. – Мне надо будет уехать в семь часов. – Ты не оставишь меня тут одну! – От негодования у меня аж дыхание перехватило. – В таком состоянии ты меня не оставишь! – У меня очень, очень важное дело, правда! Никак отменить не могу! Я вскочила на ноги. Ну как «вскочила», поднялась, кряхтя и цепляясь за стойку. – Даже не думай! – начала я, а Костик опасливо взглянул на меня и, схватив нож, зачем-то закинул его в холодильник. – Костя! – Каролина, правда, мне надо уйти! Да ничего страшного с тобой не случится! Вечером уже никто не пьет эти коктейли! – Костя! – Коктейли никто не пьет, а какая тебе разница, где страдать и стонать – дома или на пляже? – продолжал Костик, втянув голову в плечи, но тут же распрямился, излучая радушную улыбку. – Да, какой коктейль вы желаете? Клоун! Нет, зачем я вообще согласилась иметь дела с этим безответственным идиотом? Знала ведь, что положиться на него нельзя, только и умеет, что хохмить! Сколько лет уже работали вместе, ведь знала его как облупленного! Нет же, согласилась! Я решительно отобрала у него бумажный стаканчик, в который он наливал газировку, и пнула его в лодыжку, нарисовав на лице улыбку, адресованную ждущей клиентке. – Вали отсюда, и чтобы я тебе не видела больше, гаденыш! – прошипела я, не размыкая губ. Костик одарил меня очаровательной гримасой и прощебетал: – А ты и не увидишь, у меня завтра в зале смена, так что ты одна тут будешь! Нам в лицо прыснула газировка, кажется, «Спрайт», – я сдавила бумажный стакан рукой так, что он смялся, а содержимое его взвилось фонтанчиком. – О, практически праздничный салют! – неудачно сострил мой друг. – Я вижу, ты очень рада! Я еще раз мстительно прицельно пнула его под коленку и просипела «Вали!». Костик не замедлил воспользоваться предложением. До самого закрытия пляжа я сидела, взгромоздившись на холодильник, потому что от него хоть немного веяло холодом и облегчало страдания моей несчастной пятой точки, и предавалась самым мрачным думам. Особенно часто мелькала мысль придушить Костика к чертовой матери и больше не терпеть его дурацкие выходки и затеи. Ваша покорная слуга так увлеклась планированием идеального преступления, что не заметила, как совсем стемнело. К тому же я впала в какое-то оцепенение, похожее на сон наяву, двигаться не хотелось совершенно, да и голова болела по-страшному. Часы показывали одиннадцать вечера. Кряхтя и стеная, я убрала всю посуду, коктейльные ингредиенты и прочее барахло по их местам. Закрыла все, что можно было закрыть, и заклеила нашей импровизированной лентой с надписями «Не открывать! Государственная собственность!». Как вы понимаете, такая ленточка – это целиком и полностью выдумка Костеньки. Эти несложные манипуляции заняли у меня почти час, хотя, казалось бы, чего там копаться? Но на каждое действие уходило едва ли не в три раза больше времени – кожу пекло слишком сильно. Когда, наконец, я доковыляла до своей машины и включила зажигание, часы на приборной панели показывали двенадцать ночи ровно. Да уж, обо мне определенно можно сказать: живет человек на работе, даже не живет, а только и делает, что работает. Испустив тяжкий вздох я принялась поудобнее устраиваться на сиденье. Надо сказать, попытки все никак не стремились увенчаться успехом: то кожу на пятой точке зажимало, то на бедре, но спину принималось жечь. В конце концов, разозлившись, я решила не обращать внимания на эту боль, домой уже надо ехать! И тут мне в глаза ударил ослепительный свет! Нет, ну что за возмутительное хамство! Кто это там надумал меня еще и ослепить, в довершение ко всем бедам! Я, недолго думая, тоже врубила дальний, осветив какую-то крайне упакованную тачку, кроссовер, кажется, или полноценный внедорожник – никогда не различала эти модели. Ни марку, ни номер я не разглядела, да и не преследовала этой цели, однако, нужного результата добилась – водитель той машины вырубил уже свой ксенон и больше не слепил меня. Хотелось бы тут сказать, что все мои злоключения на этот день закончились, но не тут-то было! Когда я ехала по мосту через плотину, то краем глаза увидела красное зарево, повернула голову, пригляделась… Да это же пожар! Пожар на пляже! А что, если это наше бунгало? Я лихорадочно пыталась вспомнить, курила ли я на рабочем месте, а если курила, то потушила ли окурок. Пару секунд спустя, сопоставив расстояние, я поняла, что горит не на нашем пляже, а на соседнем, «крутом», поэтому немного успокоилась – нашему бизнесу точно ничего не грозит. Да и не курила я сегодня, вообще ведь сигарет с собой не было.