— Наталью Николаевну не видела? Кабинет пустой, — спросил я хмуро, стараясь не смотреть на дамочку, у которой красные губища разнесло на пол лица. На её лице штукатурке больше, чем во всей моей квартире. — Федосееву, что ли? — как-то недовольно и надменно фыркнула курица. — Так её же машина сбила часа два назад. Вы разве не слышали? — Что? — впился я взглядом в курицу. У меня буквально все внутренности холодной массой упали к ногам. — Как… машина? Я ушам своим не верил. — Ну, да. Грузовик, вроде, или что-то около того. Но там, говорят, вроде ничего страшного. Она, типа, даже «скорую» сама себе вызвала. — Где? — рыкнул я и схватил курицу за локоть, впившись пальцами так, что точно останутся синяки. Вода из её стаканчика расплескалась по блузке. — Вячеслав Александрович! — заверещала курица. — Вы чего? — Где она, я тебя спрашиваю? — В больнице, наверное. Откуда мне знать?! — жалобно пропищала размалеванная. — Может, дома уже… — Твою мать! — выпустил я резко бабский локоть и отошёл в сторону. Связь с реальностью будто пропала. Звуки ускользали от меня, пока я в ярких красках представлял Наталью, которая, будучи сбитой машиной позаботилась о себе сама и сейчас неизвестно где и в каком состоянии находится. Я начал прикидывать, в какую из больниц её могли увезти. Если в ближайшую, то это первая городская. Если случай тяжелый, то и в областную могли. Отерев лицо ладонью, я сфокусировался взглядом перед собой и понял, что курица никуда не делась и всё ещё стоит напротив и глазеет на меня, брезгливо отирая салфеткой блузку. — Уволена. Ты и твоя подружка. — За что?! — выпучила та глаза. — Пиздишь много, когда не надо и молчишь, когда надо. Вернусь, чтобы два заявления «по собственному» лежали на столе у секретаря. — Но, Вячеслав Александрович… Это уже кричали мне в спину, потому что я практически бежал в свой кабинет за ключами от машины. Перед тем, как поехать шерстить больницы, я зашёл на пост охраны и потребовал показать мне момент, когда Наталью сбивает машина. Я мало над чем эмоционирую, но, видя, как хрупкую аккуратную Наталью сбивает грязный грузовик, а она в страхе отползает от машины и вжимается спиной в стену ближайшего здания, пытаясь защитить себя руками от водилы, который вместо помощи спускает на неё всех собак, к моему горлу подступает ком. И вместо того, чтобы помочь ей, этот мудак садится в машину и едет дальше. Наталья будто смотрит ему вслед, ожидая, когда тот скроется из виду, и после этого, кривясь от боли и хватаясь за левый бок, снова подползает к дороге, где у обочины находит, похоже, свой телефон и, видимо, в этот момент и вызывает сама себе «скорую». К ней подходят какие-то девушки, пытаются поднять на ноги, и мне кажется, что на видео, на котором не записан звук, я слышу, как она вскрикивает от боли и, согнувшись пополам, вновь оседает на холодный асфальт. Она будто то отключается, то вновь приходит в сознание. К счастью, прохожие девчонки пробыли с ней до приезда «скорой». Я сфотографировал марку и номер грузовика, скинул информацию знакомым с просьбой найти этого мудилу, с которым я разберусь сразу после того, как увижу, что жизни Натальи ничего не угрожает. В первой же больнице, в городской, я узнаю, что к ним пару часов назад поступила Наталья. Она в сознании, ей провели необходимые процедуры, в двух рёбрах есть трещины. И у неё уже есть гости. Идеальный, сука, бывший муж прямо в её палате… Я не захожу сразу. Стиснув зубы, я даю себе несколько секунд, чтобы перевести дыхание и успокоиться. Риск того, что я сейчас на эмоциях наломаю дров, слишком велик. Хочу ли я спугнуть Наталью, да ещё тогда, когда она в таком состоянии? Я же не совсем придурок. — Я сейчас отправлю запрос на предоставление записи с камер видеонаблюдения. Наверняка, там есть наружка, возможно, будут видны номера… — услышал я бубнеж бывшего Натальи. Ты, блядь, ещё во Вселенную запрос отправь и жди у моря погода. — Смысл, Федосеев? — донесся до меня голос Натальи, и я сразу понял, что она чертовски слаба или устала. — Я же тоже виновата. По сторонам не смотрела, в телефон пялилась… — Я разберусь, — деловито ответил ей бывший. Ебать! Бэтмен, блядь! — Добрый почти вечер, — я вошёл в палату и мгновенно проигнорировал стоящего рядом с кроватью бывшего Натальи. А вот саму Наталью проигнорировать было невозможно. Её красные заплаканные глаза удивленно сосредоточились на мне. — Вячеслав Александрович? — Узнаёшь. Головой, значит, не ударялась. Уже хорошо, — я встал плечом к плечу с её бывшим и всеми силами старался не пялиться на то, как под тонкой майкой Натальи видны бинты и темные синяки по левой руке. — Как вы узнали? — Заметил, что ты работу прогуливаешь. Выговор пришёл сделать. — Спасибо, — уголки её чуть пересохших губ дрогнули в легкой улыбке. — И если вы не против, я ещё около трёх недель прогуляю работу. — А что так? Болит что? — мы играли в сарказм. Почти как на работе во время совещаний. — Заусенец неудачно на обед откусила. — Аккуратнее надо, Натах, — качнул я головой. — Тебе что-нибудь привезти? Дай мне ключи от квартиры, я заеду и возьму, что надо, — вклинился в наш разговор идеальный, сука, бывший муж. Я рефлекторно стиснул кулаки и незаметно размял шею. Этот бывший злил меня сейчас куда больше, чем мудак из грузовика. — Мне ничего не нужно, Серёж. Просто не забудь вечером забрать к себе Стёпку. И ничего ему пока не говори. Ты, всё равно, объяснять не умеешь. Я сама ему позвоню по видеосвязи и всё объясню. — Хорошо, — кивнул бывший. — Тогда напиши мне, во сколько тебя завтра забрать, я постараюсь… — Я её заберу, — перебил я мямлю, которого уже едва мог терпеть. Хрен он теперь приблизится к моей Наталье. — Вячеслав Александрович меня заберет, — кивнула Наталья. — Ладно, — смерил меня бывший хмурым взглядом. Как удержать в себе пацанское желание показать ему хуй? — Но, если что, звони. — Угу, — вяло бросила ему Наталья, пытаясь расслабиться в полусидячем положении на подушке. — Я сейчас, — предупредил я Наталью и вышел из палаты вслед за бывшим. — Секунду подожди, — произнес я, вынудив того остановиться и повернуться ко мне. В своем телефоне я нашёл фотографию грузовика, на которой ясно было видно номер и марку машины. — Запомнил? — Запомнил, — кивнул бывший. — Ты ебёшь его юридически, я — физически. Договор? — Договор, — кивнул тот, и почему-то, в этот момент я понял, что конкретно эту хрень я могу ему доверить. На этом наш разговор и завершился. Я вернулся в палату, где, сняв пальто и пиджак и бросив их на соседнюю пустующую кровать, придвинул к Наталье табуретку и сел рядом с ней. — Рассказывай. — Что? — чуть нахмурилась она, посмотрев на меня. — Не знаю. Как дела? Наталья тихо усмехнулась, но тут её лицо скривилось в болезненной гримасе, а сама она схватилась за ребра здоровой рукой. — Не смешите меня, Вячеслав Александрович. Очень больно. — Прости, — произнес я и стиснул зубы. И у того мудака поднялся язык наорать на неё и даже не попытаться помочь? Убью. — Очень хочется пить, — выдохнула Наталья. Мне льстило, что слабость и уязвимость она показала только мне, но не бывшему. Хотя тот, похоже, очень рад был бы подлизать. — Вино? Водка? — Почти. Тоже на «в», но только вода. — Скучно, Натах, — вздохнул я нарочито и осмотрелся вокруг. — А где воду-то взять? — Я не знаю. Может, у них здесь есть какой-нибудь киоск, буфет или что-то типа того. — Тогда уж и вино, и водку можно взять. Сейчас найду. Я вышел из палаты, спросил у первой попавшейся медички, где можно найти воду и получил нужное направление. Спустившись на первый этаж к какому-то аптечному киоску, купил воду, на всякий случай, с газом и без. Мысленно поставил себе галочку, что чуть позже съезжу и куплю Наталье нормальную еду, чтобы она не давилась больничной. Пока поднимался по лестнице на этаж, где была Наталья, мне пришла смс с необходимой информацией о мудаке на грузовике: сколько лет, где работает, как зовут, когда кончается смена. Примерно прикинув время, я решил не откладывать дело на завтра. В палате я открыл Наталье бутылку воды, поправил подушку под её спиной по её же просьбе. Понял, что одна подушка делает ей только хуже. Поэтому, не мешкая, собрал со всех кроватей, что были в палате подушки, и подложил их все под спину Натальи, слегка придерживая ту и кайфуя от того, как она прижималась щекой к моему плечу и обнимала бицепс, чтобы удерживать себя в менее болезненном положении. — Меня же за хулиганство выгонят из больницы, — улыбнулась она, зевая. Дышала она тяжело, отчего мне тоже становилось не по себе. С больными ребрами глубоко не вдохнешь.