Самыми сложными для меня оказались, действительно, первые три дня. Помимо того, что нужно было терпеть боль, усиливающуюся при каждом неаккуратном движении, мне пришлось научиться двигаться по-новому. Приспосабливаться, так, чтобы не темнело в глазах и не перехватывало дыхание. Не знаю, от чего сильнее болел левый бок: от трещин в ребрах или от здоровенного фиолетового синяка. Приятного, в любом случае, мало. Но благодаря Смертину, который нашёл для меня потрясающий корсет, фиксирующий там, где надо, на четвертый день я смогла сама встать с постели, за что получила тонну матов от Смертина. — Я нахуя работу с тобой прогуливаю? Чтобы ты быстрее выздоравливала? — ворчал он, как старый дед. — Ложись обратно и зови меня на помощь. Пока не обнимешь меня за шею, твой подъем не засчитан. — Это хитрожопость высшей степени, — цокнула я осуждающе, мелкими шажками двигаясь к выходу из комнаты, чтобы попасть в кухню. — Чё это сразу «хитрожопость»? Когда ещё я смогу тебя потискать и поприжимать к себе, если не тогда, когда тебя нужно поднять с постели? — Вот я и говорю, что ты хитрожопый, Славик, — усмехнулась я, придерживаясь за стену. — Нельзя просто так тискать даму, даже если она тебе очень сильно нравится. — Мы, кажется, уже выяснили, что ты мне нихрена не нравишься, — повел Смертин бровью. И пусть выражение его лица было очень серьёзным, голубые глаза его явно были подсвечены весельем. — Ложись, — кивнул он в сторону постели. — Не буду, — воспротивилась я, продолжив путь до кухни. — Ложись, говорю. — Сам ложись, — фыркнула я. — У меня скоро пролежни будут. И я хочу что-нибудь приготовить к Стёпкиному возвращению из школы. — Вот не болели бы у тебя рёбра, я бы шлёпнул тебя по заднице. Лосины надеть не хочешь? — спросил Смертин, следуя за мной. — Отстань, — хохотнула я. — Мне и в шортах нормально. За эти дни я настолько свыклась со Смертиным, который свой в доску Славик, что начала чувствовать себя в его обществе очень комфортно. Меня уже не смущали его едкие комментарии и то, что он материться, как сапожник. Как ни странно, но обычно его маты были к месту и не резали уши. Единственное, о чем я его просила, это не материться при Стёпке. Он, конечно, очень старался, но буквально вчера, заявившись с утра пораньше, предложил Стёпке приготовить завтрак и достаточно отборно отматерил сосиски за то, что пленка с них слезала вместе с мясом. — Говори, что тебе достать? Сама не вздумай брать в руки ничего тяжелее ложки. — Стёпка вчера вечером достал курицу из морозилки. Предлагаю её запечь. — А где она? — Я её в холодильник утром переставила. Славик достал из холодильника курицу и поставил передо мной на стол. Я попросила сюда же на стол принести мне чеснок, майонез, специи, картошку и противень. — А я здесь для красоты, что ли? — развел Славик руками, когда понял, что остался без дела. — Ну, не знаю. Можешь на работу для разнообразия съездить. — Не. Мне уже понравилось хуесосить всех по телефону. Дай картошку хоть почищу. — Чисти. Только Стёпка всё равно не разрешит тебе остаться с нами на ужин, чтобы попробовать то, что мы сейчас приготовим. — Да, — вздохнул Славик огорченно, доставая нож. — С этим надо что-то делать. Нам же всё равно придётся всем вместе жить. — Полегче! — вскинула я брови. — Я ни с кем жить не собираюсь, вообще-то. — Ни с кем, кроме меня. До конца предложения договаривай, Натах. В ответ я лишь молча закатила глаза. Его самоуверенности на весь город хватит. — Салатик замутим? — спросил Славик между делом. — Можно? Какой? — Чем проще, тем вкуснее. Огурцы, помидоры, лук, майонез. К картохе и курице само то. — Можно, — кивнула я. — А ты чего там мнёшься? В туалет хочешь или ноги замёрзли? — Ноги. — Что б ты без меня делала, Натах? — театрально вздохнул Славик и, помыв руки после картошки, ушёл в мою комнату, откуда вернулся с моими носками в руке. — Мне не нравится, что мой начальник знает, где у меня лежат трусы и носки. — Поженимся, привыкнешь. За башку мою пока держись, — сказал он, встав передо мной на одно колено. — Я не маленькая, вообще-то, носки сама надеть смогу. Попытаюсь, по крайней мере. Или ты предложение мне делаешь? — вскинула я брови. — Согласна ли ты, Наталья, не пиздеть, когда я пытаюсь о тебе заботиться? — спросил Славик, глядя на меня снизу вверх и приготовив носок, чтобы надеть мне его на ногу. — Согласна, — улыбнулась я широко и приподняла ногу, чтобы Славик мог надеть мне на неё носок. А потом вторую. — Считай, что порепетировали. В следующий раз жду тот же ответ, — хмыкнул Славик и выпрямился рядом со мной во весь рост. С лёгкой улыбкой он несколько секунд разглядывал моё лицо. — Шоколадку схомячила или вверх ногами в туалет сходила? — В смысле? — На подбородке что-то коричневое. — Вверх ногами мне пока рёбра не позволят, — цокнула я, стараясь самостоятельно стереть нечто коричневое с подбородка. — Убрала? — Тебе напрямую лизнуть или через посредника? — поинтересовался Славик, показав мне подушечку большого пальца. — Через посредника. — Жаль, — поджал он разочаровано губы. На миг коснувшись языком подушечки своего пальца, он стёр с моего подбородка остатки шоколада и отправил их себе в рот. Нахмурился. — Точно не вверх ногами ходила? Дерьмовый шоколад какой-то. — В каждой женщине должна быть загадка, — протянула я таинственно и продолжила чистить чеснок для маринада для курицы. Готовить со Славиком оказалось достаточно уютно. Не знаю, как он, а лично я всё время рядом с ним провела с улыбкой на лице. Когда всё было готово, Славик поставил курицу в духовку. Я подкралась к раковине, чтобы помыть посуду, оставшуюся после готовки, но получила жесткий отказ. В итоге, помыла только руки. — Я сам всё помою. Иди… — он явно прокручивал в голове варианты, куда меня можно отправить, чтобы я не начала что-нибудь делать. Вчера, например, я покушалась на пыль на полках. — Стой здесь, короче. Держись за край моей футболки и только попробуй куда-нибудь съебнуть. — А если я устану стоять? — Обопрёшься об меня. Можешь хоть сейчас начать. И, всё-таки, он оттеснил меня в сторону и занял всё пространство у раковины, начиная мыть посуду. — Ты всегда был таким хозяйственным? — спросила я в широкую спину, смахивая с ткани его футболки несуществующую пыль. — Я всегда был распиздяем. Хозяйственным стал только тогда, когда появился Рубик. И посуду мыл, и руками стирал, пока жена с ним занималась. В общем, тогда-то я понял, что бабская работа по дому не такая уж простая. До Рубика я приходил домой с работы и ждал, когда меня покормят, обстирают и прочее… Когда сам всё это начал делать, охуел от того, как у баб хватает терпения не прирезать своих мужиков. — Сама иногда не понимаю, — усмехнулась я. Чуть сменив положение, я отошла немного в сторону и оперлась рукой о столешницу гарнитура. — Я же сказал, об меня, — проворчал нарочито Славик и аккуратно переместил мою руку со столешницы на свою талию. — Опирайся. Серьёзно тебе говорю. Вздохнув, я, всё же, позволила себе опереться и второй рукой о его талию и даже уперлась лбом между его лопаток. — Вот так-то, — хмыкнул он довольно, слегка пошатываясь из-за движений рук, пока мыл посуду. В дверь кто-то позвонил. — Ты кого-то ждешь? — спросил Славик, выключив воду. — Нет. У Стёпки ключи. — Сейчас посмотрим, кого там принесло. Славик отёр руки о полотенце и вышел в прихожую. По его голосу, который стал жёстче, я поняла, что пришёл кто-то, кто ему приятен не был. Выглянув из кухни, я увидела, как Славик и Федосеев сухо пожали друг другу руки. — Привет, Наташ. Я ненадолго. Поговорим? — спросил бывший. Не знаю, почему, но первым делом я посмотрела на Славика, черты лица которого стали острее. Казалось, он едва себя удерживает от того, чтобы скинуть моего бывшего с лестницы. — Недолго, — ответила я. Что-то внутри меня, при взгляде на Славика, кольнуло. Наверное, нежелание обидеть его присутствием рядом со мной бывшего мужа. Ему явно было неприятно его нахождение рядом со мной. А мне вдруг захотелось дать ему понять, что ему переживать не о чем. Да и хулиганистый болтливый Славик мне нравится куда больше жесткого Смертина. — Слава, ты не против? — Это твоя квартира, — повёл тот нарочито небрежно плечами и опустил взгляд на мои обнаженные плечи, едва прикрытые бретельками майки. — Принесу тебе теплую кофту. Прохладно. Мне холодно не было, но я поняла желание Смертина упаковать меня во что-нибудь мешковатое от взгляда чужих для него глаз моего бывшего мужа. Славик, уже отлично ориентируясь в моих вещах, принес для меня кардиган. Самый длинный нашёл. Помог мне его надеть и выдвинул для меня стул, развернув его ко мне так, чтобы я могла сесть без лишних шагов и телодвижений.