— Не знаю, — выронила я тихо. — Не знаю, Стёп. — Ладно. Я поехал к бабушке с дедушкой. Стёпка встал, задвинул стул под стол и пошёл к выходу из кухни. — Что сегодня будете делать? — поинтересовалась я. — Дед просил помочь ему вынести мусор с балкона на мусорку, — сын отвечал словно через губу. — Хорошо. Только ты аккуратно, Стёп. И напиши мне, когда до бабушки с дедушкой доедешь. — Ладно, — буркнул сын и, прихватив джинсовую куртку, довольно быстро ушёл из квартиры. Я ещё долго сидела на кухне за пустым столом, не зная, чем занять себя в выходной день. Будь дома Серёжа, мы бы, возможно, поехали к друзьям или… Болезненный ком подкатил к горлу. …Или он, наверняка, снова делал бы вид, что занят работой. В квартире было так тихо, будто она нежилая. Чисто и красиво. Холодно и мертво. Словно желая убежать от всего, я собралась и ушла из квартиры гулять по городу. По большому счёту, я искала место, где мне хотелось меньше всего плакать и ненавидеть себя и Серёжу. Оплакивать потраченные годы на недостойного человека — слишком трудозатратное занятие для слезных желез. В итоге, ноги привели меня к квартире подруги, которая когда-то была свидетельницей на моей свадьбе. Я позвонила в звонок и дверь мне открыл Миша, муж Лены. — Привет, — улыбнулась я, с трудом натянув уголки губ. — Привет, Натах. — Привет, тётя Наташа! — нескладно со мной поздоровались детки Лены и Миши. — А где мама? — спросила я, снимая кроссовки. — Мама! Мама! — тут же закричали дети и побежали к двери ванной комнаты, где, похоже, пряталась Лена. — Мама, выходи! Мама! — Я когда-нибудь в этом доме дождусь простого женского посрать в тишине? — раздалось из-за закрытой двери. — Миша, ну, хоть на десять минут займи детей! Они не кусаются, блин! — Я займусь, Лен, — крикнула я и приобняла детишек, увлекая их за собой на кухню. — Пойдёмте, зайки, покажете мне, где у вас чайник и кружки. Я принесла тортик. — Тортик! Собственно, большего детям было и не нужно. Наперегонки она побежали на кухню, а я пошла за ними мимо Миши, которому в узком коридоре пришлось втянуть живот, чтобы я смогла протиснуться. — Ты как? — спросил он участливо, зайдя на кухне вслед за мной. — Нормально, — ответила я, не глядя на друга семьи. Жалости и сочувствия от мужчины — любого — мне сейчас не хотелось. — Ну, ты это, если что-то будет нужно сделать по дому, мужицкое, звони мне. Приеду, помогу. — Спасибо, Миша, — улыбнулась я из вежливости и всем своим видом дала понять мужчине, что к диалогу с ним я не готова. — Всё! — Лена громко заявила о своем выходе из туалета. — Бабочки ещё не выветрились, так что пока никто сюда не заходит. Привет, Наташ! — Привет, Лен, — я приобняла подругу. — Ну, как ты? Этот муд… чудак еще не объявился? — спросила Лена с корректировкой на детей. — Не спрашивай о нём, пожалуйста. — Ладно, — согласно кивнула подруга. — Кстати, мой Мишка тоже оборвал с ним все связи, представляешь? Так что все на твоей стороне. — Это необязательно. — Ну, знаешь, таких, как… сама понимаешь, кто, нужно давить, как тараканов. Просто травля не поможет. Ленины дети не стали ждать чай и уже напали на торт, который я им наспех нарезала и разложила кусочки по блюдцам. — Я не хочу ничего с ним делать. Я, вообще, ничего не хочу, Лен. — У-у, Наташ. Это уже апатия. Зачем так убиваться из-за какого-то кобеля. Он свой выбор сделал. Вычеркни и забудь. Если мой Мишаня такой фокус выкинет, я даже задумываться не стану. Быстро лесом пойдёт волков кормить. — А что я сделал-то?! — возмущенно ворвался в кухню Миша. — Надеюсь, ещё ничего. Но, если я хотя бы заподозрю… — Лена пригрозила мужу пальцем. — Ты меня знаешь, Миш. — Да знаю я, знаю, — бросил тот нервно и, взяв кусок торта побольше, ушёл с ним на диван к телевизору в гостиной. Поев торт, с кухни убежали и дети, а мы с Леной остались вдвоем. — Опять плакала всю ночь? — спросил подруга и мягко погладила мои руки, лежащие на столе. — Я не могу это контролировать. Оно само плачется. От обиды. Меня будто посадили в одиночную камеру на пожизненное, хотя я ничего плохого не сделала. — Так, может, и Серёга тоже ничего плохого не сделал? — робко предположила подруга. — В мой дом пришла его подстилка. И он это подтвердил. Какие ещё выводы я должна сделать? — Я на твоей стороне, Наташ. Ты знаешь. Просто… Ну, я бы в жизни не поверила, что у него кто-то может быть. Это же наш Серёга! Зануда и педант. Ты сама сказала, что он сказал, что только хотел. Может, он правда ничего не делал? А эта малолетка просто прицепилась к нему. Он её отшивал, а она, видимо, отбитая на голову, раз у нее хватило наглости притащиться к тебе. А то, что он хотел… Сама же знаешь, что этим мужикам много не надо: жопой покрутила, сиськи показала, и он уже начинает думать местом ниже ремня на брюках. — Не может женатый мужчина, который любит свою жену, так банально повестись на другую. Если ему хватило всего лишь задницы и… Значит, не любил. Вот и всё, Лен. — Может быть, — Лена опустила взгляд на стол и чуть нахмурилась. — Просто мне моя знакомая сказала, что он живёт в отеле. Один. К нему никто не приходит, не уходит. Уезжает и приезжает он примерно в одно и то же время. И, судя по дате заезда в гостишку, он заселился туда в тот же вечер, как ты его выставила. Просто, не похоже, чтобы он ушёл к любовнице. Может, он просто запутался и сказал тебе обо всем честно, потому что хотел, чтобы ты помогла ему распутаться? А ты ему сразу «чемодан-вокзал»… Ну, просто, если даже чисто логически… — Я не хочу о нём говорить, Лен. Не хочу. — Что там Стёпка? В школу-то хочет? — подруга понимающе перевела разговор в другое русло, но, всё же, успела посеять во мне зерно сомнений в принятом решении выставить мужа за дверь, не разобравшись. Глава 8. Наташа Хотя бы дома я не хочу притворяться, что у меня всё хорошо. Хотя бы дома я не хочу делать вид, что в моей жизни всё стабильно. Этого спектакля мне хватает на работе, после которой я возвращаюсь в свою квартиру, выжатая, как самый дряхлый лимон. Но, всё равно, находится кто-то, кому плевать на мои слова и настроение. Неужели так сложно понять мою просьбу «оставьте меня все в покое»? В дверь кто-то позвонил. Не дождавшись звонка, начал стучать, а затем я услышала голос своей мамы, к которой, к слову, ещё утром уехал Стёпка. — Наташа, открой! — кричала мама из-за двери. — Я знаю, что ты дома! Честно говоря, я даже родителям не говорила всей правды о том, что происходит у нас Серёжей. Но, очевидно, мама умела найти подход к Стёпке, который выдал ей всё, начиная от того, что папа уже не живёт с нами и заканчивая тем, что он уже снял кольцо, и мы огласили Стёпке, что больше не вместе. Я нехотя сползла с дивана и, кутаясь в объёмный кардиган, пошла открывать маме дверь, иначе она её попросту выломает. — На дворе жара, а она в кофте вязанной. На балкон хоть выйди проветрись. Заодно согреешься, — моя мама женщина достаточно строгих правил. Обычно, у неё не забалуешь, но сейчас на это так плевать, что я, ничего ей не ответив, просто пошла обратно в гостиную, где снова завалилась на диван. Мама, конечно, пришла следом и перекрыла собой телевизор с какой-то сопливой мелодрамой, сути которой я так и не уловила. — И долго ты так собираешься валяться? Думаешь, Серёжа сам к тебе приползёт? Уполз-приполз? — Я просто хочу отдохнуть, мам. Могу я себе позволить впервые за тридцать два года просто полежать на диване, не ощущая чувства вины за то, что я ничего не делаю? Я не пью, не курю, я хорошая девочка, как ты и хотела. Просто хорошая девочка хочет полежать. Можно? — Ты понимаешь, что ты тут плесенью покрываешься уже? Стёпка, вообще, не понимает, что происходит: папа ушёл, мама на него никакого внимания не обращает. Он даже домой сегодня отказался возвращаться. Сказал, что у нас переночует. Укол совести вышел весьма болезненным. Я виновато прикрыла глаза, понимая, что последние дни, и правда, забыла о сыне. Да, я готовлю, убираю, стираю, но я делаю это на автомате и совершенно перестала интересоваться тем, что происходит в жизни сына. Я понимаю, что ему тоже нелегко, но когда я начинаю разговаривать с ним на эту тему, то не могу сдержать слёз, а, начиная плакать, я сразу ухожу в свою комнату, где просто прячусь. — Ты что творишь, Наташ? У тебя жизнь сыпется, а ты лежишь-полеживаешь. — Мама, мы с Серёжей разводимся. Он подал заявление. Что ещё я могу сделать? — Бороться за мужа не пробовала? Вы столько лет прожили вместе, и ты хочешь так просто всё это похерить? — Мама! — из меня вырвался какой-то истерический смешок на грани шизофрении. Я даже села, чтобы посмотреть на родительницу. — А ничего, что это ОН ушёл из дома? Ничего, что это ОН, твой любимый зять, нашёл себе малолетку, которая бесстыдно припёрлась в мою квартиру? И после этого ты говоришь мне, что это я что-то похерила?