Никакой реакции от дамы за прилавком. – Здравствуйте! – заорала я. Бабуля медленно открыла глаза. – Ты кто? Я назвала свое имя. Аптекарь округлила глаза. – Вроде у нас такой нет. Маша, Таня, Катя. И все. Ты чья дочка-то? Кирилла? Или Павла? – Мне нужна мазь для шеи, – завопила я. Старуха встала. – Ох! Заснула! Простите! Встаю рано! Собака требует гулять в пять утра. Не поняла, что на работе сижу. Что вы хотите? – Мазь для шеи, – уже в который раз заорала я. – Ой! Чего так громко-то? – изумилась бабуля. – Не глухая пока. У врача были? Чего он сказал? Рецепт, конечно, не выписал? – Впервые слышу про рецепт на растирку, – удивилась я. – Говорите громче, – потребовала бабушка. – Чего шепчете? Я взвыла сиреной. – Дайте обезболивающее средство. Пенсионерка подошла к стене с множеством ящиков. – Господи, от вашего ора мне уши заложило! Название подскажите! – Не знаю, – призналась я. – Девушка, – вздохнула аптекарша, – не мямлите! Уберите жвачку. Вы в аптеке, а не в шалмане! Я перешла в верхний регистр. – Не знаю! – Ну и врачи у нас теперь, – возмутилась бабуся, – рецепт не выписали! И вы хороши! Не запомнили что надо. Во! Нашла. Прямо для вас. Крем «Шея лебедя». «На чистую кожу нанесите пять-семь-девять сантиметров мази в зависимости от длины и ширины органа. Вмассируйте до полного впитывания. Способствует красоте и гибкости шеи, обезболивает». Ну, еще что-то написано на оборотной стороне. Инструкцию не дам, она у нас одна, производитель в ящик со ста тюбиками единственную листовку кладет. Раньше все лежало в коробочках и к каждой прилагалось объяснение. А теперь нет. «Посмотрите в интернете» – так нам велят покупателям говорить. В зале мигнул свет. – Опять! – простонала старушка. – В соседнем помещении торгуют компьютерами. Когда они что-то свое включают, у нас пробки вышибает. Можем полдня без света просидеть. Платите скорей, пока касса работает. Я полезла за кошельком. – Сколько? – А? Громче говорите, – попросила бабка. – Цена крема? – заверещала я. – Три тысячи сто сорок два рубля семьдесят копеек, – отрапортовал божий одуванчик. Я взглянула на тюбик. – Вы уверены? – А? Что еще надо? Говорите четко, звучно, у вас каша во рту, – стандартно отреагировала бабуля. Я вынула кредитку. Уходя из аптеки, я громко произнесла: – До свидания! – О таком лекарстве не слышала, покажите рецепт, – заявила старушка. Я помахала ей рукой и направилась к двери. – Ну, молодежь пошла, – запричитала бабуля, – о вежливости не знают. Не здороваются, не прощаются. Ох, беда, беда! Держа в руке тюбик и ощущая себя королем, который захватил чужую страну, я села за руль и получила сообщение от Собачкина: «Ольга Бовари готова встретиться с тобой дома, деревня Грязюкино, от Ложкина тридцать пять километров в сторону Пскова. Время любое до девяти вечера». Я приехала домой и отдала тюбик Дегтяреву, который стоял во дворе. – Вот видишь, все можно найти, если захотеть, – пробурчал полковник. – А как пользоваться кремом? – Просто намазаться, – пожала я плечами. И тут из большого дома вышла Марина. – Как это? Просто намазаться? – возмутился толстяк. – До еды или после? – Тебе купили мазь, – напомнила я, – открой упаковку. – И что? – нахмурился Александр Михайлович. – С лекарствами необходима аккуратность. Марина, разберись! Жена молча прошла мимо. – Ты куда? – изумился Дегтярев, он, похоже, забыл про разговор, который велся в офисе. – Выясни, как использовать медикамент! Наша кулинарка, по-прежнему не говоря ни слова, ускорила шаг и скрылась в гостевом коттедже. – Что это с ней? – изумился полковник. – Не знаю, – соврала я. – Может, Маришу кто-то обидел? – Ну… возможно, ей написали гадость в соцсети, – пробормотал Дегтярев, – я их не читаю. – Ты не интересуешься аккаунтами жены? – уточнила я. – Нет, – ответил полковник. – Почему? – спросила я. – Она рассказывает, как надо всякое-разное готовить, – объяснил полковник, – мне это неинтересно. – Подойди к Марине, – посоветовала я, – ласково скажи: «Солнышко, может, я случайно испортил тебе настроение? Прости дурака, не со зла это сделал. Иногда мне не хватает чуткости!» Александр Михайлович рассмеялся. – Отличная идея! Но я не могу никому испортить настроение, трудно найти более воспитанного, доброго человека, чем я. С какой стати мне называть себя дураком? У меня высокий интеллект. Просто у Марины плохое настроение, встала на весы, увидела лишних сто граммов и разозлилась на весь мир. А я под ее очередной скандал попал. – Мариша ушла молча, – напомнила я, – ни слова тебе не сказала. Это не скандал. – Она всем своим задним видом без слов дала понять о том, что обо мне думает! – воскликнул полковник, – ДПС у нее! Последние слова Александра Михайловича меня озадачили. – ДПС? У жены какие-то разборки с дорожно-патрульной службой, а ты здесь стоишь? – поразилась я. – Бежать надо? – засмеялся полковник. – Куда? – Если у женщины неприятности, то муж обязан ей помочь, – рассердилась я, – но ты, похоже, бросил супругу в беде! Сначала отказался свадьбу играть, а… – Кто? – попятился полковник. – Ты о чем? Я пошла в атаку. – Так и знала, что ты уже все забыл. – Что? – совершенно искренне удивился толстяк.