— Не твоё дело, — рассказывать ему о своих женских штучках не стала. — Как скажешь, — плохиш ехидно оскалился в ответ и встал с дивана, начав разминаться. Невольно отступила, наблюдая за пластикой его движений. Легкие прыжки на месте, но люстра над головой задрожала. Затем отжимания, и я залипла на игре мышц. Приседания, а взор так и не уходил с выпуклости между расставленными ногами. Зажмурилась, тряхнув головой и отвернулась. Твою матушку! Нельзя на него так смотреть! Не давай повода! — У тебя есть ещё что-нибудь из одежды? — спросил он, тяжело дыша после утренней зарядки. Посмотрела на кресло. Только домашние брючки, свитер и короткая курточка. Мотнула головой, и Яков раздраженно фыркнул. — Что? Я за рулём, и ехала на праздник. На хрена мне тулуп и валенки? — Ты ехала в лесную глушь в тридцатиградусный мороз, где нет ни связи, ни людей. А если бы машина сломалась? Блондинка есть блондинка! — Кто бы говорил качок долбаный, — стало обидно настолько, что забыла, кто передо мной. — Это ты мне шины прострелил, между прочим! Был бы умнее, то использовал мою машину, а не выводил из строя. Сила есть — ума не надо! Боров побагровел, явно понимая мою правоту, и сделал ко мне два широких и угрожающих шага. В другой ситуации я бы струхнула и попятилась, но обида и его нескончаемы попытки сделать меня слабохарактерной дурой в конец достали. Яков навис надо мной, испепеляя взглядом. Смотрела так же в ответ, не собираясь уступать и впервые за всё это время смогла тщательнее рассмотреть его лицо. Мелкий шрам на левой скуле, волевой подбородок и напористый лоб. Пухлые и упрямые губы. Он оказывается красив, особенно когда злится. В глазах плывут серебряные снежинки, завораживая своим хороводом. Пока рассматривала мужчину, не заметила ту же реакцию от него. А ещё зрачки, что опустились на уровень моих губ и подозрительно увеличивались. — Что, самец? Может ещё ударишь хрупкую девушку для увеличения своего "мужского" достоинства? — и изобразила в воздухе кавычки. — Обычно я его увеличиваю иначе, — оскалился в ответ и поймал меня за затылок, притянув максимально к себе. Вторая рука подхватила за талию, прижав к могучему и обжигающему тело. Невольно ждала поцелуя, которого вдруг дико захотелось. Он же изучающе буравил меня взглядом, продолжая держать едва ли не на весу. Приоткрыла рот в тихой надежде. Черт, он тоже хочет меня поцеловать. Я же вижу. Чувствую! Хочет, и я вдруг так же неистово захотела ощутить его на вкус. — Имей в виду, киска, для меня важен твой ротик только в случае минета. В остальном другом, будь любезна держать его закрытым, пока не навлекла на себя беду. Захлопнула рот, клацнув зубами. Скотина! Какая же он скотина! Упёрлась в козла руками, желая освободиться. Хватка ушла, и я попятилась назад, едва не подвернув ногу. Без него снова стало холодно, но я храбро обняла себя руками. — Одевай мою куртку, — велел он, потеряв ко мне интерес. — Только не ройся больше в карманах. — Зачем? Куда ты собрался? — не могла уловить главного в его приказах. — До своего дома. Здесь слишком холодно и нет нормальной еды. Возьмём обогреватели, тёплую одежду, одеяла и продукты. — А сам сходить не можешь? — не хотя поморщилась я, представив, как мне придётся продираться через снежный лес в такую холодрыгу. — А жрать хочешь? — тем же тоном спросил он. Удар ниже пояса. Мысленно обматерила Якова и надела его куртку, мгновенно утонув в ней. Тяжёлая, тёплая и пахнет своим владельцем. Причём довольно неплохо пахнет. — Умница, — вроде похвалил, но словно сырое яйцо разбили о физию. — Держись меня и не отставай. Сегодня ветер был не таким агрессивным, как вчера, но холод не собирался сдавать своих позиций. Мы шли быстро и без остановок. В другой ситуации я бы давно возмутилась и заныла, но поспевая за ним, не успевала замёрзнуть. Жилище моего незваного подарочка под ёлкой было заметно издалека. Стволы сосен расступались, открывая виду дом с битыми панорамными окнами. Какое кощунство! Яков дошёл до машины и осмотрел двор. — Сегодня ночью шёл снег, — задумчиво молвил он, глядя на девственный белоснежный покров. — Я заметила это ещё у гостевого домика, — фыркнула в ответ, переминаясь с ноги на ногу. — Может уже зайдём в дом? Тут холодно стоять. Яков одарил меня странным взглядом, а после вновь осмотрелся. — Здесь кто-то был, — вдруг уронил он, и сердечко забилось чуть чаще обычного. Глава 5 Мыкалась между желанием дать стрекача и желанием броситься ему на шею и умолять о защите. Однако, взяла себя в руки и попыталась интерпретировать его фразу иначе. — Стекольщики? Балда! Яков проигнорировал мою глупость и я, пожалуй, была благодарна. — Иди со мной рядом и не болтай, — сипло велел он и я обомлела, увидев в его руке тот самый пистолет. Господи Иисусе, ну почему обо мне до сих пор никто не вспомнил и не вернулся, чтобы спасти?! Идти с ним в дом или остаться одной здесь? Определённо первое. Замельтешила за крупной спиной, крутя головой на все триста шестьдесят градусов. Полиэлителен, натянутый на окна, болтался на ветру, словно огромное крыло мотылька. Яков осторожно шагнул внутрь, а я сильно захотела застрять в проёме. Отчего-то на улице мне было не так страшно, но страшнее остаться одной. В жилище мужчины царил настоящий бардак. — Тут либо что-то искали, либо ты засранец, — тихо молвила я и вздрогнула, словив его леденящий душу взор. Тут же прикрыла рот ладошкой, вспомнив напутствие. Яков схватил мою руку и спешно прошёл к дальнему шкафу. Выкинул на пол стопу книг, открыв на обозрение металлическую дверь. Сейф? Ну конечно же! Мужчина открыл хранилище и обнаружил его пустым. Боязливо сглотнула, боясь представить, что в нём хранилось и теперь пропало. Ждала гневные изречения, но удивилась, когда Яков вдруг расхохотался: — Дебилы! — Что смешного? — не поняла я, и мужчина вдруг схватил меня за затылок и притянув к себе, властно и жарко поцеловал. Сперва обалдела от столь неясного и неожиданного напористого слияния, а потом... Потом втянулась. Втянулась настолько, что порхнула к нему на бёдра, обхватив ногами за талию. Яков целовал так жадно и бешено, что заболели губы. Пустила глубже, в ответ втягивая и присасывая его язык, что вдруг стал слаще любого леденца. — Блядь, куколка, легче... — прорычал мне в рот, сжимая в кулак волосы на затылке. — Иначе я идти не смогу. Туман жадной страсти рассеялся, и я смогла осознать, что почти оседлала его. Чёрт! Как же мало мне надо. И он тоже хорош! Как вообще посмел меня целовать?! Зато губы его мягче того, что уперлось в промежность и уже толкалось в меня сквозь ткань брюк. Невольно покраснела, поняв, что этот боров способен свести с катушек любую, если пожелает, и я одна из них. Спрыгнула на пол, вытирая губы и постепенно доходя до смысла произошедшего. Сука! Вот же идиотка! Надо срочно что-то делать, что-то ответить... Говори же! — Может объяснишь? — Что именно? Твою прыткость или мой каменный стояк на тебя? — нагло оскалился Яков. — Что было в сейфе? — отчеканила я. — Ловушка для идиотов... Пока они чувствуют себя королями этого мира, я буду все эти дни трахать тебя во всех позах, — он снова притянул меня к себе и приник к губам, окончательно отключая мне мозги. В гостевой дом вернулись спустя час. Яков большую часть необходимого сгрузил на себя, ещё больше походя на вола, а я несла провизию. В доме мужчины оказалась женская одежда, раскрыв о мужчине новую информацию. Сюда периодически приезжает гостить его близкий друг с женой. Интересно... У этого бандюгана оказывается есть друзья! Почему же оставили его одного на праздники? Оделась в более теплое обмундирование, почувствовав себя увереннее. Во дворе заметила пустующую собачью будку и вспомнила о фотографии в бумажнике. Здесь жил его питомец? И где он сейчас? Спросить язык не повернулся. Если Яков хранит фотокарточку, значит пёс был очень дорог хозяину. Вряд ли его продали. Мужчина велел готовить ужин, а сам исчез где-то во дворе. Вдруг осознала, что хочу удивить его своими способностями к кухарству. Я конечно не ас, но бывшие обычно не жаловались. Решила приготовить спагетти с овощами и запечь мясо. Всё любвеобильно сняла с огня и вздрогнула, услышав на пороге топот мужских сапог. Этот детина таким образом стряхивал с себя снег. — Ляля, ты всё? — мужчина вошёл в кухню и стянул со стола огурец. От него пахло морозом и кажется дымом. — Ну да, можно уже кушать. Может фильм какой-нибудь найдёшь, а я пока накрою стол, — миролюбиво предложила я. — Не сейчас... — отмахнулся он и схватил меня за руку. — Сперва в баню, а потом и аппетит, и фильм хоть с моим участием. Я не против бани, но, войдя за ним в предбанник, вдруг осознала, что париться он собрался вместе со мной. Яков спокойно обнажился, а я так и застыла, таращась на его прелести. — Погоди, — замямлила я, потеряв дар речи и не в состоянии отвести от него взгляд. Без одежды Яков был самым настоящим греческим богом. Татуировки, украшали только его спину, руки и голени ног. Мышцы играли при движении, а член в спокойном состоянии уже внушал опасение. Пожалуй, мне не хочется видеть его эрегированным. Проглотила десятилитровую слюну и попятилась. — Раздевайся, киска. Сам себя парить я не мастак, — и его серые глаза похотливо блеснули. — Но я... — Охуенно будешь смотреться без всего этого тряпья. — Нет, — нерешительно запротестовала, всё больше краснея от жара то ли бани, то ли обнажённой мужской натуры. — Не буду я с тобой париться. Это глупо... У меня вообще так-то жених есть! Был… — Когда твой язычок трахал мой рот, о том олухе ты не вспоминала. Раздевайся, киска, пока я не помог. Не дрейфь. Я не трону тебя, пока ты сама этого не захочешь. Обещаю. Пока сама не захочу? Твою мать! Да я уже со вчерашнего дня его хочу. — Отвернись! — велела я, чтобы хоть немного сохранить достоинство. Яков усмехнулся, но выполнил. Взор упал на его шикарную задницу. Упругая и округлая, концами уходящая в валики на спине и бедрах. Мамочка родная, ну за что мне это?! Не смотри ты на него, идиотка, и подбери слюни, пока предбанник не затопила!