Алан спал с лица. Он и сам-то сейчас выглядел не особенно взрослым. – Может, и есть… но лучше предоставить все полиции. – Но вы же сказали… – Я знаю. Но судя по архивным записям, никто из них так никогда и не вернулся. Даже тел не нашли. – Если только они не пришли потом сами – много столетий спустя, как Солдат. Из леса раздался голос. Джек и Алан так и подпрыгнули. – Пробил час новой луны, – сказал Солдат. – На холм высочайший идемте. Молчанье храните. Он показался из тени деревьев – ликом святой и светлый, будто вырезанный на надгробии рыцарь. Время и память изменили его речь, и сам он тоже изменился, представ перед ними могучим, почти неодолимым. * * * Взбираться на холм оказалось нелегко. Скальные выступы, буки и бузина то и дело заступали дорогу. Все склоны укрывала длинная перепутанная трава. Далеко позади золотое солнце тонуло в пейзаже, унося с собой свет. – Узрите, – сказал Солдат. – Она взошла. Над вершиной холма возник месяц, еще совсем бледный в лучах заката. Останки форта под ним словно вырастали из самой скальной породы. – Там сокрыт вход в их царство, – закончил Солдат. – Да, – кивнул Алан, – говорят, что он прямо под этим холмом. Вот почему у римлян здесь не заладилось, так что им даже пришлось привести друидов – неслыханное дело. Они обычно не слишком дружили. Это друиды придумали установить камень Брид – римские-то солдаты все больше Митре поклонялись. Да только не здесь. Алан среди них троих казался ученым, а Солдат – безумцем. Кто же Джек? Он даже не понимал, зачем они сюда пришли… но зов был очень силен. Может, Им нравится, когда кто-нибудь видит, на что Они способны, как Они прекрасны, как умны… Ночь выжала из мира последний лучик солнца; они как раз выбрались на вершину. С Джека и Алана пот катил градом – а с Солдата нет, хоть он и выглядел раза в три старше Алана. Меркнущий свет уже стал настоящей тьмой. От камней, деревьев, от самого неба, казалось, по траве покатились тени. Луна стала лишь еще ярче – ослепительная прореха во мгле. Впереди высились щербатые римские стены. Время и ночь лишили их очертания всякой формы и логики. Фрагмент арки парил над головой, а за ним расстилался поросший травой двор, судя по всему, недавно пощипанный овцами. Ниже по склону Джек разглядел бесформенный камень. – Вот он, – выдохнул Алан. – Тот самый камень. Алтарь. – Сюда они всегда придут, – тихо промолвил Солдат, – похвастаться победой Камню, трофеи обретя. Да будет милость Божья с нами! Вот и они. Джек вперился во тьму; волоски встали дыбом у него на руках и на шее. Сквозь текучие тени проступало что-то бледное и сияющее… Теперь он видел их. Благородных… Эльфийское племя. Считать он даже не пытался, но, кажется, их было четырнадцать – по числу лет Люси. И да, они были прекрасны. Кожа – как жемчуг, волосы – как озаренные луной облака. Некоторые очевидно были мужчинами, другие женщинами, но одевались все одинаково – во что-то туманное, обегающее тонкое тело, но в то же время струящееся… и драгоценности были на них – ничего подобного он в жизни не видел и даже представить себе не мог – с огромными слезами света внутри. При них были кинжалы и мечи из какого-то серебристого металла, что не мог быть сталью. И пока Джек глядел, зачарованный, среди сияющих фигур показалась Люси – волосы ее украшали цветы, как у них. Он хотел закричать, окликнуть ее. Благородные вокруг улыбались и смеялись, и она с ними. Смех, словно серебряные колокольчики и серебряные же клинки… Разум Джека вопил в темнице парализованного тела, но двинуться он не мог – и Алан, кажется, тоже. А Благородные меж тем пустились в торжественный пляс по холму. Минуя алтарь, они кланялись, и поклоны их были полны изысканнейшей издевки. Вроде бы Алан прокаркал что-то… – Смотри! Видишь? Там, за алтарем, показалось что-то еще… дыра в пустоту, но в самом ее конце, как в тоннеле, мерцал, зовя, изумительный свет. – Это врата… путь в мир под холмом. Джек сражался, сердце ревело в груди, ноги не двигались с места… – но его бой словно бы освободил что-то другое, снаружи… кого-то другого. – Вот я, здесь! Ваше дитя, которое вы любили, и которое любило вас, сотни и сотни лет! Тот, кого вы отправили в изгнание, кто заблудился в этом мире – в аду, что так близко от вашей небесной страны. Солдат был уже среди них. Он двигался с невероятным изяществом… – он двигался, как они! – не как старик, одетый, будто из мусорного бака. И он говорил с ними на языке, какого Джек никогда не слышал – какой-то заковыристый германо-франкский, – но почему-то каждое слово было ему понятно. – Оставьте то, другое дитя, – обратился Солдат к Благородным, царственно надменный, как они. – Неужели она вам нужна? Невежественная, неотесанная, ничего не знающая о вашей славе. Заберите меня обратно, прочь из этого скорбного мира. Я так вас люблю! Я уже научился здесь всему, чему должен был. Я – книга, которую вы сможете читать тысячу лет! Создания на холме замерли. Они устремили безмолвные взоры на Солдата. – Это же просто глупый сумасшедший старик! – вдруг обидчиво захныкала Люси. Одна из фигур легко ударила ее по лицу. Ни слова ей не сказав, Благородный обернулся к Солдату, наклонился и дохнул старику в рот. И без единого звука Джек понял, что сказало создание: «Давай же вспомним, каким ты был. Мы сравним и решим». И оно случилось – прямо у Джека на глазах. Возраст и тлен опали с лица Солдата, словно старая шелуха. Он стоял перед ними, стройный, будто копье, златокожий и безупречный, с волосами цвета солнца до самого пояса – мальчик тринадцати лет. «Да, – молвил беззвучный голос, – этот лучше». Со смехом оглянулся Солдат на Джека и Алана, приставших к земле, и окинул их зеленым взором. – Прощайте, люди грязи. Прощай, мир праха. Знайте, что вы ни за что не получили бы ее назад, если бы они не любили меня больше. Свет ударил в холм, как тараном. Деревья и стены неоново полыхнули и погасли. Их больше не было – существ из холма и старика, ставшего мальчиком. Только одна бледная фигура осталась лежать на траве. Оцепенение спало с Джека. – Люс! Когда он притронулся к ней, она открыла глаза и одарила его сердитым взглядом. – Зачем ты разбудил меня, Джек? Который час? – и, удивленно, но ничуть не встревоженно: – Что я здесь делаю? Джек был не в силах вымолвить ни слова. Алану пришлось наврать ей что-то на тему, что она, мол, пришла сюда на спор. Слушая, она, казалось, верила ему, вспоминала даже какой-то спор – и больше ровным счетом ничего… необычного. * * * Нет, после Алан и Джек, конечно, поговорили. Теперь у них была тайна, которую им предстояло вечно хранить от Сьюзи – и от Люс тоже. – Дело совсем не в том, что они любили Солдата больше Люси, Джек. Дело в том, что это вы со Сьюзи так сильно ее любили. Та женщина, которая ненавидела своего сына… Я думаю, Солдат ни за что не смог бы с ним поменяться, даже если бы попытался. Думаю, он и предупредил ее затем, чтобы она уж наверняка это сделала – сам знаешь, какими бывают девчонки. А может статься, он тогда был немного больше в себе, чем обычно, и правда хотел предотвратить похищение. Хочешь знать, была бы она там счастливее? Да. Но так не положено. Нам полагается жить здесь. Теперь Джек и Алан частенько болтали друг с другом – с тех пор, как Сьюзи с Аланом стали парой и семейство перебралось в город. Сьюзи теперь репетировала роль в телесериале Кена Эйнджела – и там точно не было никаких фэйри. Где-то год спустя полиция Глостера обнаружила обугленные останки джипа «Чероки» – внутри было тело Майкла. Машина слетела с проселочной дороги и врезалась в какие-то деревья. Майкл, сказали они, погиб мгновенно, а пожар случился уже потом. По данным следствия, расставшись со Сьюзи, он разбогател – как и почему, выяснить так и не удалось. Прямо настоящая тайна. Но Джек-то знал – точнее, они с Аланом знали, хотя никогда ни словом об этом не перемолвились, – почему на Майкла свалилось внезапное богатство, краешком которого зацепило и Сьюзи. И что он не был мертв, когда загорелась машина, – тоже знали. Нет, как и Солдатов отец, норманнский военачальник десять веков назад, Майкл сгорел живьем. Танит Ли родилась в 1947 году в Лондоне (Англия) и начала писать в девять лет. В 1970–1971 гг. увидели свет три ее книги для детей. В 1975-м издательство «Ди Эй Даблъю Букс» опубликовало ее роман «Восставшая из пепла», а затем и еще двадцать шесть книг. Так работа писателя стала основным делом ее жизни. Сейчас из-под пера Танит Ли вышло уже шестьдесят два романа и девять сборников новелл и рассказов (общим числом более двухсот). Четыре радиопьесы Ли транслировала в Великобритании компания «Би-Би-Си». Кроме того, Танит написала сценарии к двум эпизодам культового телесериала «Би-Би-Си» «Семерка Блейка». Ли дважды получила Всемирную премию фэнтези в номинации «Лучший рассказ», а в 1980 году была удостоена Премии Августа Дерлета за роман «Владыка смерти». В 1992 году Танит вышла замуж за писателя Джона Кейина – ее партнера с 1987 года. Сейчас они живут в Юго-Восточной Англии в компании двух кошек – черно-белой и сиамской[31]. Адрес ее сайта: www.tanithlee.com