— Мария Болецкая. Живу на Мокотовской, прямо на углу Вильчей. — Как вы сюда попали? — Я ведь вам уже объяснила! — взволнованно воскликнула пани Болецкая. — Застегивала чулок в подворотне! Шла домой, с работы. Доехала на трамвае до МДМ на Маршалковской, свернула на Вильчую. Мне надо было по Вильчей дойти до Мокотовской. — С какой стороны подъехала машина? — Со стороны Кручей, ведь на Вильчей одностороннее движение. — А когда они разговаривали между собой, вы видели лицо преступника? — Нет. Мне и в голову не пришло. Он стоял спиной ко мне, на тротуаре, а тот возле машины, на мостовой. — Как был одет преступник? — Я ведь уже сказала! В светлом плаще, в пыльнике, грязном и, кажется, сильно поношенном. — А брюки? Ботинки? — Брюки?.. — Пани Болецкая оживилась. — На нем были модные джинсы. Светло-синие. На одной штанине огромное пятно, масляное. Да, да, на правой штанине пятно величиной с гусиное яйцо. Я заметила еще до того, как он ударил. Даже подумала, что такое пятно трудно вывести. Я ведь работаю в химчистке. На улице Топель. Поэтому и обратила внимание. И пыльник грязный. — Это хорошо! То вы говорите, что ничего не помните, ничего не видели, и вдруг вспоминаете такие важные детали, — успокоенно проговорил Токарский. — А кого он ударил, будет жить? — Его увезла «скорая помощь». Врач сказал, что пострадавший в тяжелом состоянии. — Я могу идти домой? Мне стало немного лучше. — Может быть, вас отвезти или проводить? — Не надо. Спасибо. Я сама дойду. Не такая уж я и развалина. — Ну что вы. Я совсем о другом. Такое увидеть — и молодым трудно перенести, — спокойно объяснил капитан. — Разрешите тогда я запишу ваш адрес. Вас пригласят в городское управление милиции для составления протокола. После разговора с пани Болецкой капитан вернулся к своей группе. — Как там у вас? — Найдено орудие преступления. — Один из экспертов показал Токарскому двухкилограммовую гирю со следами крови. — Валялась под машиной. — Срочно отправьте в отдел криминалистики. А машина? Осмотрели? — Ничего не обнаружили. Багажник закрыт. Пока не открывали. Машину надо доставить к нам в управление, там ее тщательно обследуем. — Идет. А какие вести о проходе на Пенкную? — Никаких следов. Никто не видел мужчину в светлом плаще. — Можно ехать? — спросил шофер милицейской машины. — Поезжайте. Мы тронемся вслед за вами. Янковский, сможете завести «сирену»? — Сейчас, только соединю зажигание напрямую с аккумулятором. Дверцу уже открыл. — Тогда поезжайте в управление, а мы за вами. Машины тронулись с места. На Вильчей возле самого тротуара осталось темно-красное пятно. Единственный след от трагедии, которая только что разыгралась. Увы, мужчина, не приходя в сознание, умер по дороге в больницу. Это был Зигмунт Стояновский, инженер, специалист по земляным работам. Работал в строительном объединении. Автомашина марки «сирена» — собственная, местожительство — Вильчая улица, как раз в том доме, возле которого его убили. Работал на строительстве Торуньской трассы. Женат. При нем были обнаружены: бумажник из черной кожи с четыреста пятьюдесятью злотыми, четыре банкнота по сто злотых и один — пятьдесят, удостоверение личности, водительские права и технический паспорт на машину, в карманах брюк — две пачки сигарет марки «Спорт», одна не начатая, коробка спичек, зеленая записная книжка с адресами и номерами телефонов, мелочь на сумму 67 злотых и 80 грошей, носовой платок, бывший в употреблении, в верхнем кармане пиджака — чистый платок, во внутреннем — темные очки, расческа, пилка для ногтей, таблетки от головной боли. Убитому было тридцать семь лет. Глава II СЕМЬ «СОКРОВЕННЫХ» ВОПРОСОВ Поручик Анджей Чесельский сидел за своим рабочим столом в небольшом кабинете на третьем этаже в здании городского управления милиции. Здание это варшавяне называют «дворец Мостовских» по имени бывших его владельцев. Перед Чесельским лежала совершенно новенькая серая папка. Содержание ее было более чем скромным: всего несколько страничек, исписанных мелким, убористым почерком. Поручик, судя по всему, никакой радости от этого не испытывал. Второй стол, стоящий в этом же кабинете, был пуст, за ним никто не сидел. Но вот дверь приоткрылась, и в кабинет проскользнул молодой человек в милицейском мундире с двумя звездочками на погонах. Тяжело опустившись на стул и не поздоровавшись, он первым делом спросил, нет ли чего выпить, кока-колы или хотя бы содовой. — Жара страшная… Я весь взмок… — Все же интересно, в котором часу ты появился на работе? Насколько мне известно, восемь часов давно пробило. Видел бы тебя наш «старик»! — К счастью, я с ним не встретился. Опять проспал… Вчера заехал приятель из Катовиц, проболтали за полночь. Утром некому было разбудить: жена уехала на курорт, — оправдывался подпоручик Антоний Шиманек. — Ой, Антек, Антек! Ты плохо кончишь. Третий раз в этом месяце. — Не знаю, что делать, сам не могу проснуться. Ставлю будильник, он звонит, нажимаю кнопку и опять засыпаю. — А ты поставь его так, чтобы не смог до него дотянуться. — О, это идея! Башка у тебя хорошо работает. Слушай… чего ты сидишь с такой кислой физиономией, будто ежа проглотил? — Сегодня, когда я поднимался к себе, встретил полковника. Он сразу потащил меня в свой кабинет и вот всучил, словно бесценное сокровище, эту папку. «Дело об убийстве…» — Дело об убийстве! Поздравляю. Послушай, твои акции идут вверх. — Да, но может случиться совсем наоборот, я расшибу себе лоб или сверну шею. Тут не знаешь, с чего начать. Две странички, что лежат в деле, даже десять Шерлоков Холмсов вместе с Натами Пинкертонами не выведут на след. — Но только не восходящую звезду польского уголовного розыска Анджея Чесельского: стоит ему чуть-чуть сосредоточиться — и преступление будет раскрыто. — Понятно. Особенно если иметь в виду, что у него будет гениальный помощник — молодой, исключительно способный и довольно опытный подпоручик Антоний Шиманек. — Что-о-о? — По растерянной физиономии подпоручика было ясно, что у него пропала всякая охота шутить. — То, что слышишь. Полковник назначил тебя мне в помощники. А дельце-то трудное, загадочное, и просто так не распутаешь. Не за что зацепиться. — Расскажи, в чем дело? — Обычное убийство. Убит инженер Зигмунт Стояновский. — Где? — В Варшаве, на Вильчей, возле своего дома, когда выходил из машины. В двухстах метрах от отделения милиции. — Нахальная работа, прямо под носом?.. Когда? — Позавчера вечером. Единственное, что удалось установить более-менее точно: преступление совершено что-то без двадцати десять. — Причина смерти? — Перелом черепа. — Чем? — Двухкилограммовой гирей. Нашли под машиной. — Кто убийца? — Мужчина в светлом плаще, естественно, он не стал дожидаться развития событий и скрылся, никем не задержанный. — Почему? Поручик Чесельский развел руками.