— Давайте пройдемся, так мы меньше будем привлекать внимание. Хорошо, что вы приехали в штатском. — А я почти и не ношу формы, — ответил Чесельский, — разве что в сугубо официальных и торжественных случаях. Они шли вдоль длинного ряда высоченных колонн — опор будущей эстакады. Торуньская трасса на этом участке все заметнее вырастала из земли. Быстрее даже, чем грибы в лесу. Повсюду кипела работа. Поминутно мимо них проезжали бетоновозы, доставлявшие на стройку бетон. Поручик с интересом осматривался вокруг. Инженер давал пояснения: — Стоимость Торуньской трассы в три раза больше ранее построенной Лазенковской. В будущем здесь будут сходиться все автострады, пересекающие Польшу с севера на юг и с запада на восток, она свяжет всю страну со столицей — с Варшавой. Чуть сзади за инженером и поручиком следовал еще один человек, тоже в штатском, — сотрудник уголовного розыска, исполнявший роль шофера и, судя по всему, соответственно проинструктированный Шиманеком. — Теперь то, о чем я говорил вам по телефону, — сменил тему Адамчик. — Дело было так: примерно за месяц или полтора до убийства, точной даты я не помню, Зигмунт сказал мне: «На бетонном заводе цемент теперь стали воровать целыми вагонами». Я не придал особого значения его словам, поскольку знал, что для Зигмунта любой, кто работал чуть хуже, был уже вором и жуликом. А потом, помедлив, добавил: «Сейчас всюду, от Жераня до самой Яблонной, все строят себе теплицы. А похоже, никто из этих «огородников» по официальным каналам цемент не покупает. Во всяком случае, в таких количествах, которые необходимы для всей постройки. Где же они берут стройматериалы? Проще всего, конечно, цемент раздобыть у нас. Под боком. Цементовоз свернет в сторону, сбросит пару мешков и, даже не опоздав, как ни в чем не бывало прибудет на стройку. — Любопытно… и, возможно, правда? — отозвался поручик. — Тогда я не придал этому особого значения и сказал: «Ты знаешь, Зигмунт, у нас своих забот полон рот, не бери себе в голову чужие. Для нас что главное? — вовремя получать бетон. А цементом пусть занимаются те, кому положено, — на комбинате. У них жесткие нормы, они знают, сколько бетона должно получиться из одной тонны цемента. Так что пусть уж они и контролируют. Дело это не твое». Но Зигмунт уперся: «Да что — количество?! Количество всегда получится: возьмут чуть побольше воды и щебня — вот тебе и количество. Воду никто не проверяет — бог ее знает, сколько залили, а щебень получают целыми составами, и контроль за ним не такой, как за цементом. На бетономешалках ничего не стоит выкроить несколько, а то и десяток мешков цемента за счет щебня и воды. При таких объемах потребления, как у нас, никто этого и не заметит. Даже специальный анализ и то вряд ли выявит существенную разницу. А ты знаешь, сколько сейчас стоит на черном рынке мешок цемента? Хватит не только на выпивку». — Тут он был прав: месяца не проходит, чтобы милиция не накрыла расхитителей стройматериалов, — согласился поручик. — А я, честно говоря, тогда разозлился на Зигмунта — вечно ему надо совать нос не в свои дела. «Вот и пойди, — сказал ему, — к директору бетонного завода, а то и к самому генеральному, только мне голову не морочь. У меня и своих забот хватает — некогда на чужие подворья заглядывать, сотни людей под началом, и за каждым присмотри, а ты тут цепляешься за какой-то мешок цемента». — Ну а что он? — Сказал — пойдет, только сначала соберет факты, чтобы все было ясно. — И ходил? — Не знаю. Мне вскоре пришлось выехать в командировку в Чехословакию, а когда я вернулся, Стояновский уже погиб. — А вы сами не интересовались на комбинате или у дирекции, имели у них место факты хищения цемента? — Нет, лично я не интересовался и не знаю, обращался ли к ним Стояновский, хотя думаю, что его предположения могли иметь основания. Если говорить откровенно, я и сам не раз задумывался, откуда люди, строящие теплицы, берут цемент, стекло, жесть, а тем более железную арматуру, которую достать еще труднее, ведь она почти не бывает в розничной продаже. И не секрет, что частные строения растут порой куда быстрее, чем многие наши заводские корпуса, строящиеся государственными организациями, которые в принципе не должны иметь недостатка в стройматериалах. Весь этот разговор с Зигмунтом пришел мне на память только сегодня, и я тут же позвонил вам, так что у меня не было даже времени проверить какие-либо факты. — Ну что ж, может быть, даже лучше, что об этом никто не знает, — решил поручик. — Если инженер Стояновский нащупал верный путь раскрытия махинаций и его смерть с этим связана, предпочтительнее, чтобы наш разговор остался в тайне — для вашей личной безопасности. А мы по своим каналам проверим, насколько основательными были предположения Стояновского. — Вы полагаете, они могли его за это убить? — Если речь идет не о мелких хищениях, а о крупном деле, поставленном на широкую ногу, то замешанные в нем люди из опасения быть разоблаченными могли не остановиться и перед убийством. — Крупные хищения на бетонном заводе возможны только с ведома и с участием его руководства. Директора завода, инженера Верначика, я хорошо знаю. Это безусловно честный человек. — А другие? Вы тоже готовы поручиться за их честность? На лице Адамчика отразилась неуверенность. — За последний год у них много людей сменилось, особенно инженерного состава, и я знаю не всех. Но многих, работающих давно, знаю хорошо и не думаю, чтобы они оказались способны на столь неблаговидные дела. — Обычно любая преступная группа, — заметил поручик, — начинает с мелких краж и хищений, а затем, когда воочию убедится, что отработанная ею система хищений — совершенна и раскрыть ее никому не удастся, «дело» разрастается, а привычка преступников к легкому и быстрому обогащению приводит к непомерному росту аппетита. Такова история всех крупных дел, связанных с хозяйственными преступлениями. Вспомните аферы с мясом, с текстилем, громкое «ртутное» дело и другие. Сам директор может быть кристально честным человеком, а расхитители будут орудовать за его спиной. Достаточно, если в сговор войдут кладовщики, сторожа, шоферы и лица, осуществляющие контроль за использованием цемента. Документация при этом всегда будет в полном ажуре. Директор ведь не может неотлучно находиться подле бетономешалок и лично контролировать, сколько в них загружается щебня или заливается воды. А полученные за их счет излишки цемента тем временем будут спокойно уплывать за ворота. — Да, но качество бетона периодически проверяется. — Думаю, экспертизы в условиях нестационарного производства вряд ли отличаются особой тщательностью. Да и тот, кто осуществляет эти экспертизы, тоже может входить в состав преступной группы. — Ну, все это, конечно, возможно, не берусь спорить, — согласился Адамчик. — Во всяком случае, вспомнив свой разговор с Зигмунтом, я счел своим долгом передать его вам. — Вы правильно поступили, и я благодарю вас за эту информацию. Но договоримся считать наш разговор сугубо конфиденциальным, хорошо? Вернувшись со стройки, Чесельский поспешил с докладом к полковнику Немироху. «Старик» внимательно все выслушал. — Мы столько раз оказывались на ложном пути, быть может, на этот раз напали наконец на верный… — раздумчиво проговорил Немирох. — Возможно, здесь и кроется с таким трудом искомый нами мотив преступления. Свяжись с майором Лискевичем, начальником отдела по борьбе с хищениями. Он в этих делах разбирается лучше нас. Пусть проверят. Майор Лискевич воспринял сообщение поручика без особых эмоций. — Да, конечно, — сказал он, выслушав Чесельского, — проблемой хищений строительных материалов на государственных предприятиях мы занимаемся и кое-каких результатов добились. Но никому еще никогда не удавалось ликвидировать хищения и спекуляции только путем директив и мер пресечения. Изжитие дефицита — вот ключ к решению проблемы полной ликвидации черного рынка. А в настоящее время, при столь напряженных планах строительства, государство пока не в состоянии обеспечить цементом розничную торговлю. И в этом — главное… Нам известно, конечно, о массовом строительстве частных теплиц, дач, вилл… Но что касается теплиц, то для их строительства требуется сравнительно немного цемента — только на фундамент да пол. Притом, надо сказать, это строительство в принципе поощряется и определенное количество материалов для него продается по вполне легальным каналам. Другое дело — хватает ли этого… На бетономешалках, работающих на Торуньской трассе, хищения цемента маловероятны. И вы знаете почему? — Нет, конечно… — Все дело в мешках, в обыкновенных мешках. — То есть как — в мешках? — Да вот так: чтобы украсть цемент, его надо в чем-то вывезти за ворота завода. — Но ведь цемент обычно упакован в бумажные или целлофановые мешки по пятьдесят килограммов. — В такой таре он доставляется на мелкие стройки. А на крупные его развозят прямо с цементных заводов в больших цистернах. Здесь он либо складируется в специальные емкости, либо сразу загружается в бетономешалки. В обоих этих случаях за счет нарушения технологии, установленных норм преступник действительно может получить на заводе избытки цемента. Но как его вывезти? — В цистерне, в которой цемент доставлен. — Частный покупатель вряд ли станет приобретать насыпной цемент Ему, как правило, требуется всего несколько, ну десятка два, мешков. А цистерной перевозится тонн двенадцать — количество, достаточное для строительства средних размеров кирпичного здания, а не какой-то там теплицы или дачи. Кроме того, цистерна — громадный специализированный автомобиль и слишком уж бросается в глаза, так что частный покупатель не рискнет впускать ее на свой участок. Как свидетельствует наша практика, ворованный цемент чаще всего доставляется в простых грузовиках, а то и просто в багажниках легковых автомобилей. — Значит, наша версия несостоятельна? — Ну, так категорически я утверждать не берусь, — возразил майор, — изобретательность расхитителей не знает границ. Они вполне могли измыслить какие-нибудь методы хищения насыпного цемента. Одним словом, мы тщательно исследуем этот вариант. Проведем проверку на бетонозаводе. Направим туда группу наших сотрудников, возьмем под контроль дороги, ведущие с завода и на завод. Похищенные материалы проще всего обнаружить при их перевозках. В последующие дни сотрудникам майора Лискевича пришлось немало потрудиться. Патрули задерживали и проверяли все автомашины, проходившие вблизи завода. Владельцы теплиц на разные лады объясняли, где и как они приобрели строительные материалы. Как обычно, такого рода проверки выявили самого разного рода нарушения и преступления. Одни из них сразу же подлежали передаче в прокуратуру, за другие накладывались соответствующие штрафы. Однако ни одного доказательства, свидетельствовавшего о незаконном вывозе цемента с бетонозавода, получить не удалось. Майор был прав, считая, что воровать насыпной цемент трудно. Теоретически существовала, конечно, возможность того, что на заводе насыпной цемент фасуется в мешки. Но занятие это слишком хлопотное и заметное. А кроме того — где взять мешки? Поручик Чесельский, ознакомившись с докладом майора о результатах проверки, только горестно покачал головой — бедняга стал привыкать к провалам всех своих версий по этому делу. Со дня убийства Зигмунта Стояновского прошло больше месяца, а убийца все еще оставался на свободе, и ничто не предвещало возможной в ближайшее время перемены. Однако… Глава X БАНДЕРОЛЬ С КНИГАМИ — Поручик Чесельский, на ваше имя пришла бандероль, — сообщила по телефону сотрудница канцелярии. — Какая бандероль? Служебная? — Нет, из книжного магазина «Книга — почтой». Бандероль с книгами. — Я не заказывал никаких книг. — Не могу вам ничего сказать. На обертке ваше имя. Две книги, перехваченные бумажной лентой, два толстых тома. Из-под наклейки видно название — «Великая коалиция»[5]. Вы сами придете или вам принести? — Передайте с кем-нибудь при оказии ко мне в кабинет. — Дежурный сейчас будет разносить почту, он вам и занесет. — Спасибо. Поручик положил трубку и, обращаясь к Шиманеку, сказал: — Чертовщина какая-то: на мое имя из магазина «Книга — почтой» пришла бандероль с книгами. А я никаких книг там не заказывал. Любопытно, кто это решил сделать мне такой подарок? — Что за книги? — Сказали «Великая коалиция»… — Везет же людям: за ней сейчас все гоняются, она буквально на вес золота; говорят, на черном рынке стоит семьсот злотых, а по официальной цене едва двести. Может быть, это прекрасная Ирена решила преподнести тебе такой приятный сюрприз? Кстати, как у нее дела? — Не знаю. Думаю, она здорова. — Как тебя понимать? — Да так и понимать: я не виделся с ней со дня выписки из больницы.