Мы молчали, пока раскладывали трайфл16. И затем… — Ханна. — Папа напрягся и остановился, смотря на стол. — Этот Марко… он не?.. Я сглотнула, сердце сильно колотилось в груди. — Пап. — Я не хотела ему врать. Только не ему. Он резко взглянул на меня с гневом в глазах. — Он знает? Я покачала головой. — Почему он вернулся? — Хочет объяснить, почему так резко уехал. Папа вздохнул, уже успокаиваясь. — Как давно он пытается с тобой связаться? — Мы встретились на свадьбе несколько недель назад. И с тех пор он настойчив. — А до этого… какое у тебя представление было о нем? Он был добр к тебе? По какой-то причине вопрос открыл во мне поток эмоций, горло начало сжимать, глаза укололи слезами. — Да. Очень добр. Мы познакомились, потому что Марко защитил меня от действительно плохого парня, который постоянно задирал меня. Когда я опаздывала на автобус, Марко провожал меня до дома, чтобы убедиться, что я в безопасности. Боже, я так сильно его любила. Возможно, глупой, наивной любовью, но она ощущалась очень глубоко. Папа провел рукой по столу и взял мою, утешая. Я взглянула ему в глаза. — Может, он заслуживает шанса, чтобы объясниться. Я была удивлена. — Я думала, ты зол на него. — Я все еще сержусь за его выбор, но не могу злиться за то, что случилось впоследствии. Он не знал, через что ты прошла, Ханна. Если его объяснения будут недостойны, то мы и дальше можем злиться на него. Но, возможно, у него были веские причины покинуть тебя. — Я не знаю, как ты можешь быть таким рациональным. — Что ж, — сказал отец, вздохнув, — я не знал его, так что не понимаю ничего из того, что произошло. Но зато знаю одно — у меня сильная дочь, которая редко расстраивается из-за чего-либо. Если этот человек немного выводит тебя из равновесия, возможно, на это есть причины. Когда я встретил твою маму, мне дали пинка под зад. Я тихо рассмеялась и слегка толкнула его плечом. — Все эти счастливые парочки делают тебя мягким, пап. — Не, это просто из-за возраста, — пошутил он и схватил пару чашек, чтобы отнести их в обеденную. — Пап. — Он остановился. — Не говори никому. Еще никто не знает. Отец медленно кивнул. — Хорошо. Не буду. Но хочу, чтобы ты спросила себя, почему защищаешь его, если он тебя не заботит? Более сбитая с толку, чем когда-либо, я наблюдала, как отец вышел из кухни, размышляя над вопросом. Ответ не приходил. С трясущимися руками я взяла пару чашек и решилась вернуться к остальным, довольная, что Марко уже не был темой для обсуждения. • ГЛАВА 10 • Затишье во время обсуждения на вечернем занятии по грамотности заставило меня улыбнуться. — Знаете, для людей, которые жалуются, что это самая худшая часть, вам действительно есть много что сказать. Дункан ухмыльнулся, когда другие засмеялись. За исключением Лоррейн, которая едва ли проронила хоть слово за все занятие. Я выяснила, что чтобы способствовать развитию их навыков чтения, нужно давать им читать на дом, а затем обсуждать прочитанное в группе. У этих ребят были самые элементарные навыки чтения, но они совершенствовались, пусть скачками и рывками. Уже во время разговора они лучше понимали значения слов в тексте, потому что, если не понимал один, понимал второй, и, естественно, помогали друг другу, даже не осознавая этого. — Отлично, народ. — Я встала. — Прочтите шестую главу на следующей неделе, пожалуйста, и всем до скорого. Мы пожелали друг другу хорошего вечера, и все разбежались, пока не осталась одна Лоррейн. С тех пор, как я поговорила с ней, она появлялась на каждом занятии. Но девушка все еще отказывалась от индивидуальной помощи; то, что я требовала от группы по чтению, давалось ей нелегко. Я быстро обнаружила, что она была тем типом женщин, которые предпочитали прямолинейность, чем виляние вокруг да около. — Это из-за меня? — спросила я ее. Она резко подняла голову, отвлекаясь от сумки, и хмуро посмотрела на меня. — Че из-за вас? — Я — причина, по которой ты не разговариваешь в классе? Та пожала плечами. Я приподняла бровь. — Это точно не другие. Ты видела, как они стараются изо всех сил, сама знаешь, как все к друг другу любезно и терпеливо относятся. Ты сама проявляешь терпение. Доброту. Так что если это не они заставляют тебя чувствовать неловкость, то тебя пугаю я? — Я ни напугана, — рявкнула она. Я направилась к ней и осторожно взяла книгу из ее рук. Открывая ее на главе, которую мы сегодня обсуждали, я протянула ее девушке. — Прочти для меня два первых предложения вслух. Лоррейн недоверчиво на меня посмотрела. Однако я увидела то, что она так отчаянно пыталась скрыть, — это страх. Она вырвала книгу у меня из рук и поднесла к лицу. Затем сглотнула. Громко. С большим усердием Лоррейн начала мне читать. Почти к концу она запнулась на одном слове. Настороженно поднимая на меня взгляд, она покраснела. Мое лицо было беспристрастно. — Прочти в слух. Злость загорелась в глазах, но она все же снова взглянула на страницу. — Это ни слово. — Лоррейн нахмурилась. — Фри-джит-ный. — Лоррейн, вспомни правило твердых и мягких согласных и посмотри еще раз. Она уставилась на слово. — Фри-джит-ный. — Глаза сканировали то, что стояло до прилагательного, и затем напряжение на лице растаяло. — Фригидный. — И пожала плечами. — Я всегда думала, что оно пишится черес «дж». Я сделала шаг назад. — Ты очень хорошо поработала. Она резко склонила голову. — Ага, неважно. — Она резко схватила сумку и пронеслась мимо меня. — Увидемся на следующей неделе. Я еще какое-то время стояла, думая о ней, после ее ухода. Лоррейн определенно груба, лишена хороших манер и этикета, но я не могла не уважать того, кто пробивался, несмотря на страхи. *** С колотящимся сердцем и выворачивающимся наизнанку желудком я устроилась на подоконнике в гостиной, вглядываясь в темную, сверкающую улицу. Огни света мерцали тут и там, где уличные фонари отражались в лужах, оставшихся после недавнего ливня. Я сжала телефон в руке и сделала глубокий вдох. Пролистывая недавний список звонков, я нашла номер и с упорством Лоррейн и приоритетной заинтересованностью отца нажала на кнопку вызова. До этого он звонил раза три…