Взгляд упал на шенилловое одеяло, которое лежало напротив камина. На нем была корзинка с едой, бутылка вина и красная роза. Марко сжал мою руку. — Ты однажды сказала мне, что это было бы идеальным свиданием для тебя. Я медленно повернулась, чтобы посмотреть на него в изумлении. …есть момент, где он отводит ее в небольшой коттедж на своей земле подальше от всего и всех. Они сидят перед пылающем пламенем, едят и пьют, время от времени разговаривая. Казалось, что кроме них в мире больше никого не было… — Ты помнишь? — спросила я, задыхаясь от эмоций. Он наклонил ко мне голову и губами провел по моим. — Я помню все. — Не верится, что ты устроил все это. — Я примкнула к нему, обнимая. — Мне слегка помогла домоправительница, Дотти. Она немного романтик, кажется. Я тихо засмеялась. — Как и ты, кажется. Марко обхватил мое лицо, проводя вдоль челюсти большим пальцем, прежде чем дотронуться до пухлой нижней губы. — Только с тобой. Я закрыла глаза, впитывая его объятия, звук огня, ощущение его тепла на моей коже, и этот момент напомнил мне о девочке, которой была, — упорный романтик, все еще веривший, что для нее было уготовлено что-то особенное. — Я никогда не смогу насытиться тобой, — прошептал Марко, прижимаясь поцелуями вниз по шее к обнаженному плечу. Лаская его спину, я издала довольное мурлыканье. Все мое тело стало теплым и вялым после двух оргазмов, который он только что подарил мне. — Сейчас вернусь. — Марко прижался поцелуем в последний раз к моей груди и затем отодвинулся. Я надула губы. — Куда ты? Он не ответил — просто исчез из гостиной, а затем вернулся несколькими секундами позже с полотенцем. Я прикусила губу и развела ноги. В глазах Марко появился хищный блеск, когда он опустился перед камином с полотенцем, чтобы вытереть у меня между ног. — Продолжишь в том же духе, и завтра у тебя не будет сил выйти отсюда. — А я ничего и не делаю, — прошептала я, невинно улыбаясь ему. Он покачал головой, не отрывая от меня взгляд. — Ты такая опасная. — Разве? — лукаво заулыбалась я, когда немного подалась к нему, чтобы обернуть ноги вокруг его талии. Он сразу же обхватил меня руками и поднял вверх так, что я обрушилась на него. — Не припомню такого. — Ты опасна для меня. Я прижалась сильнее, проводя руками вниз по мускулистой спине. — Мне нравится быть опасной для тебя. Вместо ответа Марко упоительно поцеловал меня и уткнулся головой в изгиб моей шеи, обнимая сильнее, словно успокаивал мною что-то в себе. Грудь сжалась от эмоций, когда подумала, что Марко чувствует себя каким-то разбитым. Чтобы успокоить его, я погладила его спину, расслабляясь в его объятиях. Но затем я коснулась пальцами шрама в левой нижней части спины и, совершенно того не желая, напряглась. Марко это почувствовал и отодвинулся, чтобы посмотреть мне в глаза. Я хотела спросить его, но не хотела рушить между нами возникший момент. Марко двинулся, видимо, желая высвободить меня, но я автоматически сжала его всеми четырьмя конечностями. — Не надо. — Ханна, я не… — Это был он? Дедушка? — спокойно спросила я, чувствуя, как гнев обжег живот; так происходило каждый раз, когда я трогала или видела этот шрам. Марко тяжело вздохнул. К счастью, он не отодвинулся от меня снова, а вместо этого нежно сжал меня за талию. — Детка, это было в прошлом. — Я хочу знать, что он сделал с тобой. — Зачем? Уже ничего не изменить. — Потому что… — Я безнадежно пожала плечами. — Хочу как-то помочь. Выражение его лица смягчилось. — Так ты уже. Ты всегда делаешь все лучше. Я сижу здесь, с тобой, обнаженной, и твое замечательное тело обернуто вокруг моего. Ничего лучше и не может быть. И ничто не может испортить момент. — Раз ничего не может испортить момент, так расскажи мне. Сейчас лучшее время, — сказала я, чтобы поддержать тему. Он вздохнул. — Ладно. Мне было одиннадцать. Я нарушил комендантский час. Нонно немного шлепал меня до этого и пару раз бил ремнем, но он никогда не порол меня, пока я не нарушил комендантский час — я не только нарушил его, но еще и пререкался с дедушкой. Так что он заставил снять меня рубашку, уткнул лицом в кухонный стол и взял ремень. Он был не в себе — гнев овладел им, из-за чего ремень случайно развернулся и сделал мне глубокую рану на спине. Нонна тогда сошла от него с ума. После этого дедушка больше никогда не бил меня. — Марко покачал головой, пытаясь, видимо, вытянуть себя из воспоминаний, когда посмотрел на меня. — Они не отвезли меня в больницу, потому что тогда бы задали много вопросов, поэтому Нонна старалась залатать рану, но швы были наложены не слишком правильно, поэтому и остался шрам. Я приткнулась к нему ближе, как только могла, и провела губами по его. — Ненавижу его, — сипло прошептала я, чувствуя, как слезы жгли глаза. — Я так сильно его ненавижу. — Ш-ш-ш, детка. — Марко легонько поцеловал меня, потирая верх и вниз мою спину. — Не надо. Я давно уже все отпустил. Я кивнула, но слезы все равно вырвались наружу; я обхватила его, зарываясь лицом в шею. — Все это стоило того, чтобы прийти к такому концу, — прошептал он. Я была охвачена нуждой сделать для него только лучшее — вернуться обратно и забрать его боль. С этого момента я хотела сделать так, чтобы он больше не чувствовал себя как раньше, а всегда чувствовал себя любимым. Да, любимым. Потому что, как оказалось, я любила его. Я снова сильно влюбилась в Марко Д'Алессандро. После дня дурачества в загородном доме, а затем оживленной прогулки вдоль озера, мы заканчивали день тем, что ужинали в милом ресторанчике в местной деревне, прежде чем обратно пойти в дом. Когда мы вернулись обратно и устроились по уютней, единственным звуком, который был слышен нами за ближайшие мили, было потрескивание пламени в камине. Несмотря на романтическую обстановку, я была немного взволнована, ожидая, когда Марко наконец расскажет о том, что хотел обсудить. В конце концов, лежа напротив него на диване с переплетенными с ним ногами, я сделала первый шаг: — Ты хотел поговорить? Марко молчал, пока вырисовывал круги на моем голом плече кончиком пальца. — Лив кое-что сказала, — ответил он низким самодовольным голосом, который контрастно звучал в тихой комнате. — Это было в ту субботу, когда мы обедали с твоей мамой. Лив сказала, что ты планировала устроить вместе с ней засаду. Она взяла тебя в «У Д'Алессандро», чтобы ты могла подловить меня и поговорить, потому что я игнорил тебя. Это так? Я закрыла глаза, и каждая мышца в моем теле туго свернулась в узел. Зачем Лив сказала ему об этом? Почему он говорил мне об этом? Смущенная, раздраженная и ощущающая невероятную уязвленность, хотя я знала, что Марко никогда бы не заставил меня ощутить такое, я задумчиво посмотрела на огонь. Прошлая ночь, проведенная в постели с Марко, была более уязвимой для нас обоих. Тем не менее… Это касалось прошлого Марко и нашего настоящего. Касалось нашего совместного прошлого. Я избегала его. Напоминания не были сами по себе хорошими.