После открытия березовского мамонта подобные же находки были сделаны в Сибири и на Аляске. Но ни разу не удалось обнаружить останков такой совершенной сохранности. Мерзлые части мамонтов постоянно попадаются при горных работах. Встречаются люди, которые утверждают, будто им доводилось есть мясо мамонта. Несколько лет назад на обеде в Клубе исследователей в Нью-Йорке на закуску были поданы куски этого мяса, доставленные на самолете из Аляски. Благодаря таким находкам нам известно во всех подробностях, как выглядел мамонт. По форме тела он резко отличался от ныне живущих слонов — африканского и индийского. На голове у мамонта шерсть была особенно длинной. Шея начиналась глубокой выемкой, а на спине был большой горб; горб этот целиком состоял из жира, за счет которого животное довольно долго могло обходиться без пищи, совсем как современный верблюд. Задняя часть туловища была резко скошена и оканчивалась коротким хвостом. У мамонтов бивни были намного больше, чем у современных слонов. Бивни эти представляли собой непомерно разросшиеся резцы. Такими зубами можно было и защищаться от хищников и выкапывать съедобные корни. Бивни некоторых мамонтов были длиной от двух до двух с половиной метров. А однажды на Аляске нашли четырехметровый бивень. Бивни мамонта были резко загнуты вверх и внутрь и у старых животных они иногда сцеплялись друг с другом. В этом случае бивни уже не могли служить зверю, и он лишался возможности добывать себе пищу. Из века в век жители Сибири и Аляски находили кости мамонтов. Даже в наше время там ведутся поиски бивней, и Мамонтова кость продается в тех краях, так же как в Африке слоновая кость. Китайцы скупали в Сибири мамонтовую кость еще в 250 году до нашей эры. Исторические документы свидетельствуют, что только за последние 250 лет в Китай было продано около 50 000 бивней. Мы можем лишь гадать, сколько мамонтовых бивней было найдено в одной лишь Сибири. Безусловно, сотни тысяч! Сибирский мамонт, житель холодных стран, не был самым крупным зверем в слоновом племени. Еще больше его был так называемый южный слон. Кости далеких предков этого слона найдены были в Африке в породах, которым от роду около трех миллионов лет. Но в те времена это животное в высоту едва достигало полутора метров. Около миллиона лет назад предки мамонта появились в Индии; судя по ископаемым останкам, эти животные достигали двух с лишним метров высоты. Таким образом, со временем предки мамонта становились все крупнее и крупнее. При этом все больше расширялись границы областей их обитания. В самом начале ледникового периода, около 800 000 лет назад, они достигли Франции и Северной Америки. В это время высота их дошла уже почти до четырех метров. В течение ледникового периода мамонт бродил по лесам и лугам Западной Европы. Затем он попал и в Северную Америку, переселившись туда через Азию и перешеек, соединявший ее с Америкой. В Америке этот вид мамонта назвали джефферсоновым мамонтом в честь президента Томаса Джефферсона, одного из первых американцев, осознавших, сколь важно собирать ископаемые останки. Джефферсонов мамонт отлично себя чувствовал в областях с умеренным климатом, и его ископаемые останки весьма многочисленны. Человек переселился в Америку из Азии тем же путем и совсем «недавно» — всего лишь 15–20 тысяч лет назад. На равнинах и в лесах Америки он встретился с тремя разновидностями мамонта. На крайнем севере обитал сибирский мамонт. В средней полосе — Джефферсонов мамонт. А в теплых областях жил громадный южный слон. Но в Старом Свете люди познакомились с мамонтом за тысячи лет до появления человека в Америке. Насколько близким было это знакомство, свидетельствует замечательное открытие, совершенное в Чехословакии близ селения Пшедмост. В 1924 году там была раскопана целая деревня. Ее населяли охотники на мамонтов, которые жили 25 тысяч лет назад. В зимнее время люди ютились в пещерах на склонах холмов. Но весной они переселялись в лагерь, расположенный в долине, потому что с наступлением теплых дней большие стада животных откочевывали на плоские равнины Польши. Тысячи семейств собирались в этих местах для охоты, и из века в век они жили здесь, промышляя охотой на диких зверей. А затем люди ушли из этих мест неведомо по какой причине. Шли годы, и мощный покров пыли, принесенный ветром, засыпал их покинутые стоянки. Пыль постепенно слежалась и образовала плотную породу, которая называется «лёссом». Под лёссом стойбища охотников на мамонтов погребены были таким же образом, как город Помпея под пеплом Везувия. Этот лёссовый саван у Пшедмоста порой достигает в толщину двадцати метров. Доисторическое селение занимало площадь около трех гектаров. Территория эта еще не полностью раскопана, и тем не менее по тому, что уже открылось нашему взору, мы можем отчетливо представить себе, какой была жизнь наших предков в ледниковое время. То было весьма мудро распланированное селение. Некоторые участки отведены были под жилье, причем перед хижинами рядком располагались очаги. Неподалеку находились кучи отбросов, состоящие из костей мамонтов, носорогов, львов, лошадей, северных оленей и песцов. Все эти кости размещены были в определенном порядке. За хижинами три кучи мамонтовых бивней сложены были, как вязанки хвороста. Узенькая тропинка отделяла эти кучи от большого поля, усеянного тазовыми костями и нижними челюстями. Ученые были озадачены, когда обнаружили кости ног мамонтов, размещенные по полуокружью. Было высказано предположение, что эти кости использовались как дрова; при нагревании из костей выделялся жир и таким образом постоянно поддерживался огонь. Из мамонтовых черепов, здесь обнаруженных, лишь немногие оказались целыми. Очевидно, охотники разбивали большинство из них, чтобы извлечь мозг. Нам известно, что в те далекие времена людям приходились по вкусу звериные мозги. И чем больше мозга, тем приятней была трапеза. Люди из Пшедмоста были великими охотниками. Но мамонта или шерстистого носорога нельзя было убить только с помощью копий. Поэтому найден был другой способ охоты. Люди выкапывали на дне долины глубокие ямы и покрывали их сверху сучьями и землей. Сверху ямы эти совсем были не заметны. Но под тяжестью мамонта настил из сучьев проваливался, и громадное животное, очутившись в яме, становилось совершенно беспомощным. А охотники только того и ждали! Они подтаскивали громадный угловатый камень весом более пятисот килограммов. Камень обвязывали кожаными ремнями. С полдюжины силачей поднимали его и сбрасывали на голову мамонта в яму. Так человеческий разум одерживал победу в борьбе с самыми крупными животными того времени. В течение ледникового времени множество мамонтов жило на всех северных материках. Мы обнаружили столько костей мамонтов и даже их мерзлых туш, что можем с уверенностью сказать — огромные стада этих зверей в ту пору бродили по Европе, Азии и в Северной Америке. В пещерах Франции и Испании найдено было немало фигурок, вырезанных из мамонтовой кости. На стенах тех же самых пещер доисторический человек оставил изображение мамонта. Ближе к концу ледникового периода климат стал теплее. Ледяной покров постепенно таял, и, когда исчезли огромные ледяные поля, исчез и мамонт. С тех пор никому уже не доводилось видеть живого мамонта. 7. Судьба лопаторылого мастодонта Взгляните на изображение мамонта. Вы, вероятно, скажете: «Да это же слон! Хобот у него совсем как у слона!» И ученые с вами согласятся. Если вы посмотрите теперь на изображение какого-нибудь представителя семейства мастодонтов, вы заметите, что у этого существа также есть хобот. На первый взгляд может показаться, что мастодонт — очень близкий родич слона. На самом же деле он значительно отличается и от современного слона, и от мамонта. Но все трое принадлежат к одной и той же группе млекопитающих — к отряду хоботных. По ряду признаков мастодонт был очень близок к мамонту. Однако между мастодонтом и мамонтом много и различий, особенно в строении зубов. Мастодонты бывали разных видов. Были, в частности, «длиннорылые» мастодонты. Трудно представить себе существо с нижней челюстью, равной почти росту зверя. Однако такие животные существовали. В холке этот мастодонт достигал двух с половиной метров, а его нижняя челюсть была всего лишь на пятнадцать сантиметров короче. Хобот покоился в этой челюсти, как в корыте, и не свешивался вниз. Он был короче слоновьего и предназначался главным образом для того, чтобы доставать что-либо сверху. Подобно другим хоботным, мастодонты были истинными скитальцами. Они странствовали по всем континентам; не было их только в Австралии. Свой «поход» они начали около 40 миллионов лет назад, когда переселились из Северной Африки. Сперва они дошли до Аравии, затем проникли в Европу и далее, через Монголию, Сибирь, перешеек Берингова пролива, Северную Америку и Центральную Америку добрались до Южной Америки. Миллионы лет длилось это путешествие. Мы можем проследить маршруты мастодонтов по ископаемым костям, которые находят на этом пути. Во время экспедиции в Центральную Азию в 1928 году нам представилась прекрасная возможность ознакомиться с такими костями. Район был совершенно неисследован. Мы странствовали по пустынной каменистой равнине, и вот однажды путь наш пересекла большая впадина. Внезапно огромный серый волк перескочил через уступ и понесся по равнине. Я схватил винтовку и уложил волка. На этом «волчьем уступе» мы разбили наши палатки… Внизу дно впадины пересекали жуткие овраги и ущелья, красные и серые. Далеко впереди по ту сторону впадины виднелись высокие утесы; они были подобны башням из золота и пурпура. Равнина, простиравшаяся за нашим лагерем, была угнетающе необъятна. Мы назвали это место «Волчьим лагерем». Ископаемых костей вокруг нас было не меньше, чем волков. Кроме того, мы нашли множество раковин древних моллюсков; раковины эти залегали слоями, и было очевидно, что мы находимся на краю давным-давно пересохшего большого пресного озера. Старая береговая линия была заметна совершенно отчетливо. Вероятно, берега озера некогда были болотистыми; возможно, что кое-где имелись там зыбучие пески. Четыре или пять миллионов лет назад в эти ловушки не раз попадались разные звери; таким образом, животных здесь подстерегали такие же опасности, как и в асфальтовых трясинах Ла-Бреа, с той лишь разницей, что калифорнийские ловушки были моложе монгольских. Однажды я шел с Гренджером, нашим главным палеонтологом. Внезапно мне бросился в глаза кусочек белой кости. Быстро отбросив песок, я обнажил большой коренной зуб. Без сомнения, это был зуб мастодонта! Чуть позже Гренджер перевернул плоскую каменную глыбу; казалось, будто он приподнял крышку люка. Под этой глыбой покоился другой зуб; зуб этот торчал из засыпанной песком кости. Жесткой щеткой Гренджер удалил песок и обнажил череп. У большинства хоботных черепа очень короткие и широкие. Этот же череп спереди был узким и длинным. С каждой его стороны торчал тонкий круглый бивень. Если бы не зубы и бивни, мы никогда не догадались бы, что перед нами череп мастодонта. Однажды капитан Хилл принес две плоские кости. Казалось, что это слоновая кость. Ширина каждой была двадцать сантиметров, толщина — около сантиметра. Гренджер был озадачен. «Ну, конечно, это зубы. Но какому животному они принадлежат? Уж очень странное существо жило здесь четыре или пять миллионов лет назад. Хотелось бы знать, как оно выглядело?» Прошла неделя, и нам удалось обнаружить несколько таких же пластинок. Теперь у нас их было уже больше десятка. Но ни разу не удавалось обнаружить вместе с ними какую-либо иную кость: мы находили «пластинки», и только «пластинки». «Рано или поздно мы выясним, что это был за зверь, — говорил Гренджер, — и я думаю, что нас ждет большой сюрприз! Мы не уедем отсюда, пока не узнаем, что это было за животное». Однако миновало две недели, а тайна пластинок так и оставалась тайной. Разгадкой ее мы обязаны чистой случайности. Однажды днем Гренджер возвращался в лагерь. Он поднимался по крутому уступу, которым обрывалась равнина, к тому месту, где стояли наши палатки. Сантиметрах в шестидесяти ниже бровки склона он наступил на одну из пресловутых костяных пластинок. Эта пластинка плотно сидела в кости! Вот она — разгадка нашей тайны; Гренджер понял это сразу. Он кинулся в лагерь, и мы все тут же отправились к месту находки. Работая маленьким скребком, Гренджер отбрасывал рыхлую землю и постепенно обнажал кость. Это была челюсть. У нас перехватило дыхание. Две крепко скрепленные костяные пластинки лежали рядышком. В поперечнике они достигали полуметра, а за ними челюсть расширялась наподобие лопаты. Затем она раздваивалась на две ветви, в каждой из которых сидело по коренному зубу. «Это мастодонт! — воскликнул Гренджер, как только увидел зубы. — Только у мастодонтов такие зубы. Но какой мастодонт! Мне и присниться не могло подобное животное!» В длину челюсть эта достигала полутора метров. Форма ее удивительно напоминала двуручную совковую лопату. Зверь пользовался этой «лопатой» соответственным образом. Ключ к решению вопроса мы нашли, обнаружив, что эта челюсть лежала на берегу древнего озера. Здесь, безусловно, была богатая растительность и наш мастодонт, должно быть, питался водяными растениями, выкапывая их своей огромной лопатовидной челюстью. Челюсть мы послали в Американский Музей естественной истории в Нью-Йорке, и там она и по сей день считается одним из самых примечательных экспонатов. Два года спустя мы снова прибыли в Волчий лагерь, желая собрать побольше останков огромных лопаторылых мастодонтов. Снова на краю древней озерной впадины раскинулись наши палатки. На следующий же день один из ученых нашел в пятнадцати километрах от лагеря множество костей. Было ясно, что в этом месте некогда существовала какая-то естественная ловушка, какая-то смертоносная западня. Мы приступили к раскопкам с большим увлечением. Однако сперва мы еще не знали, что перед нами замечательнейшее скопление останков ископаемых животных. Какое волнение испытывали мы, вскрывая древнюю могилу! Здесь, в пустыне, в 1930 году мы работали при ослепительном солнечном свете. А миллионы лет назад на этом месте разыгралась трагедия, и мы теперь узнали, как все это произошло: стоило лишь прочесть записи, которые внесла в свою каменную книгу природа. Вот как читается эта запись. Маленькая спокойная бухточка глубоко врезывалась в берег большого озера. Все было покрыто буйной растительностью. Плавающие растения опускали свои корни до самого дна. Бухточка была невелика: шириной метров сто, длиной метров сто шестьдесят — сто семьдесят. Но на дне ее была глубокая яма, глубиной более десяти метров. Вдоль берега шел мастодонт. Уродливейшее на свете создание. Туловище слона. Короткая тяжелая верхняя губа, свисающая на громадную лопатовидную челюсть. Короткие округлые бивни. В мире не было зверя, хотя бы отдаленно похожего на этого монстра. Мастодонт был голоден. Своей лопатовидной нижней челюстью он выкапывал растения, за раз подхватывая целый ворох стеблей. Не все приходилось ему по вкусу, и неаппетитные травы он сбрасывал с «лопаты» языком; сочные же клубни попадали в пасть, и массивные коренные зубы перетирали их в мягкую кашицу. Однако лучшие клубни росли, и при этом в изобилии, в воде, неподалеку от берега. Добраться туда было довольно легко. Вода едва дошла зверю до брюха, когда он достиг плавающих клубней. Зверь уселся на задние ноги и около получаса сидел на месте, жадно поглощая пищу. В конце концов он насытился и решил вернуться на берег. До чего же приятно было стать в тени деревьев и вздремнуть после сытного обеда! Но, странное дело, он никак не мог подняться на ноги. Все четыре лапы накрепко увязли в липком иле. Сперва это лишь удивило мастодонта. До сих пор ведь еще ничто не бросало вызов его силе! Он попытался приподняться. Это ему удалось, но освободиться он все же не смог. Лапы его все глубже и глубже погружались в грязь. Ужас овладел животным. Борьба была отчаянной. Но чем яростнее старался мастодонт вырваться из ловушки, тем глубже, с отчаянным воплем, он погружался в смертоносную трясину. Вопль этот внезапно прекратился, с минуту раздавалось бульканье, а затем голова зверя скрылась под водой. Пришел сюда еще один мастодонт, за ним другой. Они погибли так же, как и их предшественник. Мы нашли останки двадцати мастодонтов, погребенных в липкой грязи. Их туши долго разлагались в зеленой тине. Постепенно мясо отваливалось от костей. Часть костей дробилась и ломалась, когда на них опускались следующие жертвы. Но некоторые кости сохранились полностью. Возможно, смертельная ловушка была, наконец, заполнена до краев. Возможно, вода, загрязняемая гниющим мясом, погубила растительность, и тогда ловушка перестала привлекать мастодонтов. Но, быть может, ход событий был иным — однажды наступила засуха, и маленькая бухточка исчезла. Так или иначе, но со временем пересохло и само озеро. Прошли сотни и сотни тысяч лет. Дули ветры. Несчетные массы песка и пыли погребли сухое озерное дно. От могилы лопаторылого мастодонта не осталось никаких следов… Прошло время, и климат изменился. Сухие холодные ветры ледникового периода сдули рыхлые осадки с древнего озерного дна. Ветры уносили эти осадки по пылинкам, и пыль оседала затем на равнинах Китая, далеко от этих мест. Так шло все миллионы лет и так все продолжалось до наших дней; и в наши дни в Гоби непрерывные ветры пожирают пустыню, понижают ее уровень. Могила мастодонтов обнажилась по крайней мере за сто лет до того, как мы ее нашли. Вверху скопление костей было уничтожено: рыхлые осадки унесло ветром, а кости истерло в пыль твердыми частицами. Однако уцелело все же немало. Основная масса костей покоилась в плотной зеленой глине. В эту глину превратилась грязь, заполнявшая когда-то дно бухты. Громадные лопатовидные челюсти (длиной до двух с лишним метров) лежали в беспорядке одна на другой. Одни из них торчали стоймя, другие лежали под углом, третьи покоились горизонтально. Некоторые челюсти очень хорошо сохранились. Одну такую челюсть мы и нашли в 1928 году и совершенно справедливо сочли ее уникальнейшей палеонтологической находкой. Но теперь, спустя два года, перед нами лежало больше десятка значительно лучше сохранившихся челюстей и, кроме того, здесь было множество других костей. Громадные плоские лопатки, кости ног, таза, множество ребер разбросаны были здесь в беспорядке, и казалось, что никогда не удастся разобраться в этом костяном хаосе. Было очень трудно извлечь хотя бы одну кость, ибо они лежали одна на другой и мы могли начать работу, только нащупав самую верхнюю. Кости сохранились плохо; первоначальный их материал был не полностью замещен минеральным веществом, и вряд ли твердостью своей они превосходили писчий мел. По мере того, как очищалась какая-либо часть кости, мы пропитывали ее шеллаком и от этого кость становилась прочнее. Затем мы закрепляли кости гуммиарабиком и обертывали их японской рисовой бумагой. Благодаря клею и бумаге удерживались хрупкие, готовые отвалиться кусочки кости. Затем всю кость забинтовывали полосами материи, смазанными клейстером. Спустя некоторое время клейстер высыхал, и кость оказывалась заключенной в твердую оболочку. Десять человек потратили на эту работу шесть недель! В другом месте, немного ниже лагеря, один из наших людей нашел остатки скелета самки мастодонта. Она околела, лежа на боку. Под ее бедренной костью найдены были череп и кости еще не родившегося детеныша. Длина челюсти этого «младенца» достигала тридцати сантиметров. Находки ископаемых останков такого рода весьма редки и очень интересны, особенно для изучения хоботных, так как позволяют выяснить процесс роста зубов, который у них протекает совсем иначе, чем у других млекопитающих. Большие коренные зубы, вырастая, вытесняют молочные зубы, так что на обеих челюстях всегда имеется по два зуба с каждой стороны. В том месте, где мы нашли мать-мастодонтиху, кроме нее, не было останков больших животных. Там находились кости мастодонтов-детенышей, лисиц и оленей. Очевидно, это болото не было глубоким. Крупным млекопитающим, попавшим туда, удавалось выбраться, а гибли только мелкие. У одного из погибших оленей были замечательные ветвистые рога. И формой, и размерами они напоминали женскую руку. Отростки рогов были похожи на маленькие вытянутые пальцы. После окончания работы мы с удовлетворением обсуждали наши успехи у кучи образцов. Их было вполне достаточно, чтобы изучить весь скелет лопаторылого мастодонта. До сих пор наиболее известной разновидностью мастодонта был американский мастодонт. Его ископаемые кости найдены были на большей части территории Соединенных Штатов, а также в Северной и Западной Канаде. Об этом любопытном животном легко можно составить представление по множеству зубов, челюстей и других частей скелета. Иногда встречаются американские мастодонты, у которых четыре бивня: два маленьких на нижней челюсти и два больших на верхней. Длина больших бивней обычно около двух с половиной метров, но однажды попался экземпляр с почти трехметровыми бивнями. Огромное скопление костей мастодонта известно близ города Сент-Луиса, штат Миссури, где в реке или на ее берегах погибло несколько сот животных. В половодье тела их, очевидно, снесло вниз по течению. После спада воды они оставались в заводи. Кости животных нагромоздились большой массой и частично окаменели. Некоторые кости до сих пор содержали большое количество органического вещества. Наиболее хорошо сохранившихся мастодонтов удалось найти в штате Нью-Йорк, в местности, где имеется множество лугов, маленьких озер и болотц, сразу же к западу от Катскилльских гор. Эти луга и болотца остались на месте древних болот, образовавшихся при таянии ледникового щита, который покрывал когда-то восточную часть Северной Америки. Очевидно, мастодонты иногда попадали в эти болота и тонули в трясине. Происходило то же самое, что и в Монголии, где жил лопаторылый мастодонт. Даже теперь фермеры изредка выкапывают кости мастодонтов. Только в одном штате Нью-Йорк были найдены части более ста скелетов! История одного из этих скелетов особенно увлекательна; к тому же этим костям пришлось совершить долгое путешествие! Хотите — верьте, хотите — нет, но дело было так. Трудно, разумеется, представить себе, что может бесследно исчезнуть смонтированный скелет животного величиной со слона и что сто лет спустя этот скелет объявится на другом берегу Атлантического океана. Нелегко также предположить, что люди, у которых находился этот скелет, не ведали, что он «утерян» и «оплакан» палеонтологами! А тем не менее, все это действительно произошло. «Мастодонт Пила» — так назывался этот необыкновенный скелет. То был первый более или менее полный скелет американского мастодонта и первый экспонат этого животного, смонтированный в музее. Кости эти нашли в 1799 г. на ферме Джона Мартина, недалеко от Ньюбурга, в округе Орендж в штате Нью-Йорк. Об этой находке узнал Чарлз Уилсон Пил, известный художник, и очень ею заинтересовался. Он купил кости и исследовал участок, на котором они были найдены. Очевидно, он нашел немало костей, так как его сын, тоже художник, Рембрандт Пил, сумел собрать из них скелет, который и был выставлен в музее Пила в Филадельфии. Рембрандт Пил написал также картину, на которой запечатлел сцены раскопок. Сейчас эта картина находится в Бостоне, в Музее изящных искусств. На картине изображена группа людей — двадцать мужчин и два мальчика, работающие под руководством самого Пила. Двое стоят по пояс в воде. Громадное колесо вычерпывает воду из ямы. У некоторых работников и зрителей высокие касторовые шляпы. В общем эта картина дает отличное представление о спокойной жизни в долине Гудзона за полтораста лет до нашего времени. Мастодонт стал самым популярным экспонатом музея Пила. В 1827 году Пил умер, а в 1850 году коллекции музея были проданы филадельфийскому музею Барнума; музей же этот спустя год сгорел дотла. По всей вероятности, скелет мастодонта погиб вместе с другими экспонатами… Это событие расценивалось как величайшая потеря для науки! Но в 1954 году доктор Симпсон, сотрудник Американского Музея естественной истории в Нью-Йорке, получил письмо из Государственного музея земли Гессен в ФРГ. Хранитель немецкого музея не имел ни малейшего представления о том, что мастодонт Пила был когда-то безнадежно потерян… Он просто писал, что желал бы перемонтировать скелет мастодонта Пила. Не окажет ли доктор Симпсон ему любезность и не пришлет ли фотографии другого скелета мастодонта, также смонтированного Рембрандтом Пилом? Как он, хранитель, полагает, этот второй скелет должен находиться в Американском Музее естественной истории. Доктор Симпсон был потрясен. До его сознания дошло, что в Гессенском музее хранится давным-давно утерянный мастодонт Пила. Ему поведали историю этого путешествия. Какие-то предприимчивые купцы приобрели скелет у семьи Пила перед тем, как остатки экспозиции были проданы Барнуму. Случилось это, видимо, в 1847 году. Таким образом, скелет «ушел» из музея Барнума до пожара. Мастодонта перепродали французскому королю Луи-Филиппу. Король согласился заплатить за него 100 000 франков, как только скелет будет доставлен на место. Король собирался поместить его в Ботаническом саду. Но мастодонт был еще только в Булони, когда король отрекся от престола и поспешно покинул Францию. Каким-то образом мастодонт попал в Лондон, но Британский музей отказался его приобрести, так как уже располагал одним экземпляром. Для бедного скелета наступили тяжелые времена. Никто не интересовался мастодонтом, никому он не был нужен… В конце концов его за гроши купил Гессенский музей. Было это в 1854 году. С тех пор мастодонт находится в прекрасных условиях. Мастодонт Уоррена — другой скелет, открытый в верховьях Гудзона. И мастодонт Уоррена также прославился, хотя его никогда не теряли. Сейчас это один из наиболее ценных экземпляров Американского Музея естественной истории в Нью-Йорке.