ДЕНИС МАСТРИДЕЕВПРОЛОГ ЧАСТЬ I ЧАСТЬ II ЭПИЛОГ * * * ДЕНИС МАСТРИДЕЕВ ПО ВОЛЧЬЕМУ СЛЕДУ ПРОЛОГ Он знал вкус крови и был опытным убийцей. Природа наградила его силой, выносливостью и терпением. А от родителей он унаследовал живой ум, смышленость, коварство и беспощадность. Он не ведал страха и жалости. Его гибкое, сильное, не знавшее усталости тело было идеально приспособлено для того образа жизни, который он вёл. Оно было совершенно во всех отношениях. Настоящее оружие. Машина смерти. Он был по-своему красив и грациозен. Его чутье, слух, зрение и память были достойны восхищения. Его сообразительности и смекалке мог позавидовать любой охотник. Но он никогда не завидовал людям, ибо он был далек от них. Он не был человеком. Он был зверем. Волком до мозга костей. Его домом был лес. Его жизнью был лес. Лес был его другом, защитником, источником пищи и сил. В лесу он родился. В лесу он вырос. В лесу он жил, любил и убивал. В лесу он и умрёт. Когда наступит его час. Он был молод. Но за свою короткую, полную опасностей, преследований и крови жизнь успел вкусить многое. Азарт погони и агонию жертвы. Таранящую боль пули, голод, холод и нестерпимый зной. Скудную нежность подруги и холодную сталь капкана. Все это навсегда осело в памяти, обогатив жизненный опыт и сделав его более изворотливым и менее уязвимым. Он нередко нарушал грань дозволенного. Переходил черту нормальных отношений между человеком и хищником. Люди окрестных деревень знали его. И ненавидели. Ненавидели за набеги, живучесть и беспощадность. Они не раз устраивали на него облавы, стреляли почти в упор. Затравливали собаками… Бесполезно. Волк уходил живым и невредимым. Немало опытных охотников мечтало украсить его шкурой стену над диваном. Но никому до сих пор не удалось осуществить эту мечту. Время от времени по тайге проносились слухи о его гибели. И, случалось, он действительно пропадал. Но лишь на время. Наступал день, и волк появлялся вновь, оставляя свой след — истерзанных овец в сараях, а то и загрызенную дойную корову на ферме. О его кровожадности, силе и, прямо-таки, дьявольской неуязвимости ходили легенды. Люди боялись его как нечистой силы. Его называли оборотнем и вурдалаком. В таежных сказаниях он получил клеймо нечистого духа, мстящего людям за их грехи. Но он не знал всего этого и продолжал нарушать покой жителей маленьких таежных деревень. День еще только начинал вступать в свои права, когда дед Антон вывел из стойла гнедую кобылицу с несмышленышем-жеребенком и повел их на луг. Весна в тайге набирала силу. Снег почти сошел, лишь кое-где в оврагах и в непролазном ельнике еще виднелись белые пятна. Утренний воздух был насыщен ароматом близкого леса. Отовсюду слышались многоголосые трели птиц. Дед Антон, заложив руки за спину, кряхтя, поднимался по ведущей крутовато для старика ухабистой дороге. Гнедая с жеребенком неотлучно семенила следом. По утрам все еще морозно. Дед Антон плотнее укутался в старую фуфайку, опоясанную потертым солдатским ремнем. — Вот постреленыш! Бешеной собаке пять верст не крюк, — покачал головой старик, глядя, как жеребенок, задрав хвост, нарезал круги вокруг них. То забегая вперёд, то заметно отставая, он время от времени оглашал округу веселым ржанием. С грехом пополам дед Антон преодолел холм и вышел со своими питомцами на покрытый первой зелёной травой луг. Луг был небольшим. А с верхушек окрестных холмов казался совсем маленьким. С ладошку. Сразу за ним начинался лес. Высокий частокол сосен предупреждал случайного путника о серьезности лесных дебрей и опасности, таящейся в них. Но дед Антон не собирался в тайгу. Он неторопливо стреножил кобылу и, похлопав ее по широкому крупу, пустил пастись. Гнедая, хлестнув хвостом по бокам, опустила голову и шумно вздохнула. — Гуляй, Дунька, гуляй, — дед провел мозолистой рукой по жесткой гриве, — а я пойду потихоньку. Дел сегодня уйма. Успеть бы хоть половину сделать. Старик извлек из кармана жестяную баночку с доморощенным табаком и обрывок газеты. Тщательно скрутил самокрутку и через секунду заполнил пространство вокруг себя едким густым дымом. — Пошел я, Дунька, — дед Антон поправил на голове кособокую ушанку и начал нелегкий подъем на холм. Добравшись до вершины, он остановился отдышаться и обернулся. Яркий солнечный диск уже показался над верхушками сосен и залил теплыми лучами зеленый луг. Стреноженная кобыла мирно щипала травку, а ее непослушный жеребенок скакал, радуясь жизни, смешно подбрасывая тоненькие ножки. Дед Антон стряхнул грязь с черных сапог и продолжил путь, пыхтя самокруткой. Дождавшись ухода человека, волк припал к земле и ближе подполз к кромке леса. Он подходил с подветренной стороны, и лошадь не чуяла его. При виде неугомонно носившегося по лугу жеребенка волк оскалился и нетерпеливо поскреб лапами землю. Жеребенок не знал усталости. В считанные секунды он оббегал весь луг вдоль и поперек. Порой он проносился так близко от засады, что волк готов был сделать решающий бросок. Но в последнюю секунду хищник останавливался. Не время. Человек еще близко. И жеребенок, взбрыкивая копытами, уносился прочь. Но вот окутанная дымом фигура человека исчезла из поля зрения. Это дед Антон, одолев вершину холма, начал спуск. Теперь он при всем желании не успеет прийти на помощь. Волк, мягко ступая, приблизился на несколько шагов и приготовился. Глупый жеребенок, описав петлю вокруг матери, лихо понесся в сторону леса… Навстречу гибели. Волк сжался в комок. Неразумный сын гнедой кобылы, взбив копытами комья земли, пошел на сближение. Хищник привстал. Секунда, другая, и серая молния, протаранив кусты, вылетела наперерез жеребенку. Щипавшая траву кобыла подняла голову и навострила уши. Все произошло так стремительно, что, когда она повернула морду, волк уже вцепился крепкими, как металл, зубами в горло жеребенка и резким рывком повалил его на землю. Материнское сердце сжалось от ужаса. Душераздирающе заржав, кобыла взвилась на дыбы. Забыв первобытный страх перед хищником, гнедая бросилась на выручку жеребенку. Увы. Надежно опутанные ноги не дали ей это сделать. Всей тяжестью тела кобыла рухнула на грудь. Обезумев от горя, она попыталась вскочить. Тщетно. Ноги запутались. Отчаянно мотнув головой, она перевалилась через спину на бок. Волк, сомкнув челюсти на горле жеребёнка, мощно рванул. В нос ударил пьянящий аромат крови. Ожесточенно работая зубами, он рвал и глотал горячие куски мяса, захлебываясь густой кровью. Никто не смог бы помешать хищнику в этот момент. Ценой неимоверных усилий кобыле удалось встать сначала на колени, а затем и полностью подняться. Волк, проглотив солидный кусок мяса, обратил горящий взор на гнедую. Увидев ее беспомощность, он облизнул окровавленную морду и рысцой побежал к ней. Федот с трудом оторвал голову от подушки и с явным неудовольствием посмотрел на телефон. — Бог мой, ну кому не спится в два часа ночи? Звонивший был настойчив. Федот, все еще надеясь на его совесть, не спешил снимать трубку. Совести у звонившего не оказалось. Федот выругался. — Да! — резко бросил он, — слушаю вас. — Это я, — голос в трубке был приятный и спокойный, Федот сразу узнал его. — Да, я слушаю. Говорите. У вас все в порядке? — Я получил ваш презент, можете спать спокойно. Ваше поручение будет выполнено в назначенный день. — Я всегда сплю спокойно, — холодно ответил Федот. — Побеспокойтесь лучше о себе. Надеюсь, сбоев не будет? — У меня стопроцентная гарантия. Всего хорошего. — Всего хорошего. Федот положил трубку. — Все! Завтра все будет кончено! — он взглянул на часы. — Уже сегодня. Вытащив из тумбочки сигареты и зажигалку, он выключил светильник и закурил. Луч теплого майского солнца, проникнув в комнату, совершил небольшое путешествие по широкой кровати и, добравшись до подушки, настойчиво засветил в лицо молодому человеку. Костя ворочался и жмурился, но вставать не хотелось. У него было хорошее настроение, что не часто случалось с ним по утрам, но сегодня и день был особенный. Костя тряхнул темно-каштановыми волосами и, перевернувшись на живот. В это время кто-то маленький и очень проворный с разбегу прыгнул ему на спину и принялся тянуть, что есть силы, за уши. Рискуя лишиться органов слуха, Костя резким движением перевернулся на бок и, состряпав грозную мину, посмотрел на того, кто так дерзко осмелился нарушить его покой. У края кровати визжала и смеялась маленькая шестилетняя девочка с кукольным личиком, обрамленным копной золотистых волос. Выразительные зеленые глаза ребенка задорно сверкали. Костя наклонил голову и, изображая быка, потянулся к ней.