— Я ни на что не намекаю, — перебил Чернышев. — Я спрашиваю то, что меня интересует и что может помочь в поимке преступника. — Да, но вы чуть ли не в открытую обвиняете в этом меня! Влад следил за малейшей реакцией Плотникова. — Вы меня не так поняли. — Я все прекрасно понял! И советую вам, Владислав Николаевич, искать настоящих убийц, а не пытаться повесить это на невиновного человека только из-за того, что так вам удобнее! Это ведь сделать проще всего, не так ли? Коновалов, Федосеев, теперь еще из меня подозреваемого сделайте! Костя мой брат, не забывайте об этом! Да и вообще, не там ищете, старлей! И давайте на этом закончим. У меня еще много дел. — Хорошо, я приму во внимание все то, что вы мне сказали. Спасибо за помощь. У меня к вам только одна просьба. Подъезжайте, пожалуйста, завтра к отделу. Оформим наш разговор, как полагается. Вот вам повестка, — Влад протянул Леониду белый листочек. Леонид не пошевелился. Подождав секунду, Влад положил повестку на стол и направился к выходу. — Всего хорошего, Леонид Геннадьевич, жду вас завтра. Леонид тихо выругался. Простившись с Леонидом, Чернышев по пути к отделу зашел в больницу. Там он долго не задержался. Прежде всего, проверил своих ребят, дежуривших у входа в реанимацию. Здесь все было в порядке. Пострадавшим никто не интересовался. Подозрительных лиц замечено не было. Поговорив с ними, Влад зашел к Александру Николаевичу. — Здравствуйте, это опять я. — Добрый день, заходите, — врач оторвался от чтения журнала. — Что у нас новенького? — Чернышев сел на стул, положив на колени черную папку. — Пока, к сожалению, ничем порадовать не могу. Все по-прежнему. Мы боремся за его жизнь. — Это не есть гуд. Надежда есть? — Есть, но очень маленькая. Сейчас ему делают плановое переливание крови. — Им кто-нибудь интересуется? — Жена. Все настаивает, чтобы ей разрешили дежурить у него. Но пока состояние не стабилизируется, я не могу этого позволить. Брат его… Секундочку, — Александр Николаевич сверился с записями, — вот, Плотников Леонид Геннадьевич, друг Федосеев Игорь Александрович. Тоже беспокоятся о его здоровье. Позавчера, между прочим, оба сдали для него кровь. Вроде все, больше пока никто не появлялся. — Угу. Значит, посторонних никого. — Никого. — Спасибо. Если будут какие изменения или случится что-то особенное, знаете, что делать. — Конечно, Владислав Николаевич, конечно. — До свидания. — Всего хорошего, берегите себя. Прежде, чем уйти, Чернышев еще раз подошел к постовым. — У вас когда смена? — Через два часа пятнадцать минут. Влад посмотрел на часы. — Хорошо, удачи, — он пожал им руки. — Увидимся. Постовые козырнули. Немногочисленные жители Соснового столпились возле овчарни и, не обращая внимания на непрекращающийся дождь, перебрасывались немногочисленными фразами. — Никого не пощадил, каналья! — заливалась безудержным плачем пожилая женщина. — Всех порезал, всех! Всех, от мала до велика… Ох, горе-то какое! Ох! — И что характерно, — высказал мысль коренастый мужик с курчавой бородой, — ни одна шавка не тявкнула! Как языки проглотили! И молчали ведь до тех пор, пока мы не вышли. Тут уж они залились хором. Смелые стали! Тьфу. А вы говорите, волк. Нет, не волк это, а нечиста сила! — Хорош заливать, — хмыкнул молодой широкоплечий парень, — какая к лешему нечиста сила?! В наше-то время. — Зря смеешься, Витенька, молод еще. Мало что знаешь. Собаки-то здесь не дворняги какие-нибудь, а почти все чистокровные лайки, — стоял на своем бородатый, — они волков за версту чуют. И не боятся их ни хрена. На охоту не раз ходили. А сколько задавили зверюг этих, не счесть. Одна моя Найда чего стоит. — Дура твоя Найда, — Виктор отвернулся, не желая продолжать спор. — Сам ты, — махнул рукой бородатый, — что бы понимал еще. — Ой, что же делать, что же делать? — сокрушалась женщина. — Всех до одного… Бабы, обступив ее со всех сторон, утешали, как могли. — А я же вот тоже думаю, что не простой это волк, — встал на сторону бородатого местный старожил, дед Игнат. — А какой же? — Витя насмешливо улыбнулся. — Ты вообще помалкивай! — строго прикрикнул Игнат. — Мал еще, чтоб над взрослыми насмехаться! Поживи с мое, а потом рот разевай! Виктор пристыженно замолчал и скрылся в толпе. Дед Игнат пользовался большим уважением в деревне. Его слушались и боялись. — Помните, — успокоившись, продолжил Игнат, — объявился не так давно в краях наших чужак, убивец-душегуб? Слушатели оживленно закивали. — Тяжкие грехи человек этот нес на совести. А к нам забрел потому, как приют искал от преследователей. Да от совести своей. Но не пустили его люди, побоялись. Было в нем что-то этакое, — старик поежился. — Прогнали его, в общем. Так и плутал от деревни к деревне, от дома к дому, пока совсем не отчаялся. В тайгу ушел, да там и сгинул, неприкаянный. Нашли его здесь, недалече, на Гиблой поляне. Точнее, то, что от него осталось. Тайга все-таки, волки да воронье… И вот, думаю я, душонка его проклятая не ушла ни в землю, ни на небо. А здесь осталась. В волка лютого обратилась. И ненавидит волк этот весь род человеческий, а места эти, где гибель нашел, пуще всего. Вот и лютует здесь, окаянный. Житья нам не дает. Дед Игнат замолчал и задумчиво погладил редкую седую бороду. После рассказа Игната нависла зловещая тишина. Люди переваривали услышанное. Даже женщина перестала убиваться над погибшими овцами. Недавно произошедшую историю с убийцей знали все, но с терроризирующим округу волком ее не сопоставлял до сих пор никто. — Ну ты, дед, загнул! — первым нарушил молчание стоявший в стороне Никита. — Еще скажи, что он оборотень. Мужчины и женщины неодобрительно посмотрели на Воловича. — Зазря трепаться не стану, — спокойно ответил старик. — Вот что, други сердечные, — Никита встал так, чтобы его все видели. Его собаки спокойно легли рядом. — Лично мне плевать, кем был этот волк в прошлой жизни, да и бредням этим я не верю. И вам не советую забивать головы всякой ерундой. Кем бы он ни был, я его убью. Даю слово, что убью. Я пришел за ним и без него не уйду. Вы меня знаете. Я слов на ветер не бросаю! Люди молчали. Никиту здесь знали хорошо. И как человека, и как опытного охотника. Но и дед Игнат авторитетом пользовался немалым. — Попробуй, — улыбнулся старик, — а мы посмотрим. — И попробую! — Никита стукнул прикладом о землю. Лада с Кинжалом вскочили с мест и запрыгали у ног хозяина. Ближе к вечеру Влад Чернышев торопливо поднимался по бесконечным ступенькам многоэтажки. Вслед за ним, стараясь не отставать, изо всех сил перебирал коротенькими лапками Феликс. Ему было тяжело, впрочем, как и хозяину. Лифт, что не удивительно, не работал, а им нужно было на двенадцатый этаж. И чем быстрее, тем лучше, ибо, вполне возможно, что сейчас от их расторопности зависела пусть никчемная, но все же жизнь мотоциклиста-киллера. По полученной в результате кропотливой работы информации именно в этом доме, на окраине Покровска, жил лучший друг Олега, такой же сумасшедший мотоциклист Виктор Санин, по прозвищу Спица. Влад был почти уверен, что Спица единственный человек, к которому Олег мог обратиться за помощью, помимо заказчика, конечно. Ведь к кому, как не к друзьям обращаются люди в трудную минуту? Поэтому вероятность того, что Спица знает, где скрывается Олег, была весьма велика. И сейчас перепрыгивая через две, а то и три ступеньки зараз, Влад молил Бога лишь об одном — чтобы Спица оказался дома. Над тем же, как выбить из него всю необходимую информацию, Влад пока не задумывался. Это было делом техники, а с ней у старшего лейтенанта милиции было все в порядке. — Только бы ты был дома, — тяжело дыша, прохрипел Влад. Мучительный подъем все же закончился, и сейчас, стоя перед заветной дверью, Чернышев пытался привести дыхание в порядок. Он чувствовал себя так, словно только что отстоял двенадцать раундов против чемпиона мира по боксу в супер тяжелом виде. — Феликс, ты как? Все нормально? — захлебываясь на каждом слове, спросил он. Несчастный пес преодолел последнюю ступеньку и почти без чувств упал на бок. — Все ясно, — Влад повернулся к двери и вдавил кнопку звонка. Дверь открыл сам Спица. Едва Влад увидел хозяина квартиры, как сразу понял происхождение его прозвища. Виктор Санин действительно походил на вязальную спицу. Ростом выше Влада на добрых десять, если не пятнадцать, сантиметров, он был тоньше его раза в четыре. Вдобавок ко всему его вытянутая голова заострялась на макушке. При всей своей комичности парень был довольно таки симпатичным. Большие голубые глаза, красивый нос, аккуратный рот скрашивали недостатки фигуры и располагали к себе. «Трогательное недоразумение», — подумал Влад, а вслух спросил: — Санин Виктор Юрьевич?