Такое бывает довольно часто. Настоящее имя этой женщины Битси Кэбот. У сверхбогатых хоть и свой круг общения, но он не безграничен. Странно, если бы я не знал большинство женщин в нем. Наверное, Битси несколькими годами старше меня. Я знаю, что она курсирует между Нью-Йорком, Хэмптонсом на Лонг-Айленде и Палм-Бич. Еще я знаю, что она замужем за богатым управляющим хедж-фондом, но мне не вспомнить его имени. А вот зачем ей это, я не знаю. Да мне и все равно. – Это было у Радклиффов, – говорю я. – Да. Минувшим летом они устроили просто фантастическое торжество. – На то была веская причина. – Конечно. – Корделия умеет закатывать праздники, – говорю я. Быть может, вы думаете, что мне не терпится одеться и уйти, что я никогда не ночую в подобных местах, дабы избежать любых привязанностей. Но вы ошибаетесь. Если она попросит меня остаться, я останусь. Если нет, уйду. Мне все равно. Я одинаково хорошо сплю вдвоем с ней или один. Кровать вполне комфортабельная, и это самое главное. Она не намерена просить меня остаться, но и желания поскорее выпроводить меня у нее тоже нет. Главное преимущество ночевки: если мы остаемся, утром меня ждет впечатляющее повторение секса без необходимости подыскивать себе другую партнершу. Вот такой приятный бонус. – А ты каждый год бываешь на этом торжестве? – спрашивает она. – Если оказываюсь в Хэмптонсе. Ты входишь в какой-то подготовительный комитет? – Да. В тот, что занимается угощением. – И кто всем этим заправляет? – Рашида. Знаешь ее? – (Я качаю головой.) – Божественная женщина. Могу прислать ее контакты. – Спасибо. Битси наклоняется и целует меня. Я улыбаюсь, пристально глядя ей в глаза. Она встает с кровати. Я слежу за каждым ее движением. Ей это нравится. – Сегодня я получила настоящее удовольствие, – говорит она. – Я тоже. Еще одна особенность, которая может вас удивить: я не испытываю проблем с повторными встречами, поскольку в этом море не бесконечное количество рыбок. Я честен в своих намерениях. Если я чувствую, что женщины хотят от меня большего, я прекращаю отношения. Всегда ли это проходит так гладко, как я говорю? Конечно не всегда. Но я стремлюсь следовать этому правилу и получать то, что нужно мне. Какое-то время я лежу неподвижно. Нежусь в отзвуках нашего секса. Два часа ночи. Время, проведенное с ней, и мне доставило настоящее удовольствие. Я бы не отказался встретиться еще раз, а то и два. И тут я представляю, как бы я всю оставшуюся жизнь занимался любовью только с Битси Кэбот. Не обязательно с ней. Просто с одной и той же женщиной. От этой мысли меня пробирает дрожь. Простите, но я этого не понимаю. Майрон сейчас женат на яркой, восхитительной женщине по имени Тереза. Они любят друг друга. Если надежды Майрона осуществятся, он никогда не познает тело другой женщины. Мне этого не понять. Битси уходит в ванную, возвращается уже одетой. Я по-прежнему лежу в постели, подперев голову руками. – Поеду-ка я домой, – говорит она, словно я знаю, где находится ее дом; я сажусь на кровати. – До свидания, Вин. – До свидания, Битси. На этом наша встреча кончается, как кончается все хорошее. Наутро я вызываю такси, чтобы ехать в аэропорт, на встречу с ПТ – моим давним начальником из ФБР. Раньше я обожал водить машину. Я большой фанат «ягуаров». В Локвуде у меня есть две машины этой марки: «XKR-S GT» выпуска 2014 года, на которой я гоняю, когда бываю там, и «XK120 Alloy Roadster». Этот раритет был выпущен в 1954 году. Отец подарил мне его на тридцатилетие. Но когда живешь на Манхэттене, о самостоятельном вождении не может быть и речи. Манхэттен – это сплошная автостоянка, рывками движущаяся вперед. Время является самым главным сокровищем, какое можно купить за деньги. Я летаю на личном самолете и езжу с водителем не потому, что стремлюсь к большему комфорту. Я трачу деньги на то и другое, поскольку чем ближе ты к концу жизни, тем больше жаждешь того, что занудливые эксперты называют «временем, проведенным с пользой». Именно это вы и получаете благодаря частным самолетам и автомобилям с водителем. У меня есть возможность покупать время. Задумайтесь над этой возможностью. Она ближе всего стоит к таким понятиям, как «купить счастье» или «купить долгую жизнь». Сегодня меня везет Магда, полька из Вроцлава. В первые минуты поездки мы завязываем разговор. Вначале Магда отвечает неохотно. Водителей элитных такси часто учат не докучать важным пассажирам. Но если умеешь задавать правильные вопросы, можно разговорить кого угодно. Это я и делаю. В зеркале заднего вида я вижу ее глаза. Они у нее синие. Из-под водительской шапочки выбиваются светлые волосы. Интересно, как выглядят остальные части ее тела? Я же, как-никак, мужчина, а в глубине души все мужчины – свиньи. Мой разговор с Магдой не означает, что я решусь на какие-то поползновения. Машина, на которой я сегодня еду, – «Мерседес-Майбах S650». У «майбахов» восьмифутовое растяжение колесной базы, отчего сиденье может откидываться назад на сорок три градуса. Плюшевое сиденье имеет силовую подставку для ног, устройство для горячего каменного массажа и подлокотники с подогревом. В салоне есть складной стол для работы, небольшой холодильник и подставки для чашек, способные во вашему желанию охлаждать или нагревать содержимое. Подумайте об этом. Возможно, я действительно стремлюсь к комфорту. Тетерборо – ближайший к Манхэттену аэропорт, принимающий частные самолеты. Сюда мы приземлялись с Понтовым Папашей после той памятной ночки в Индианаполисе. Мы подъезжаем к тщательно охраняемым южным воротам аэропорта. Машину беспрепятственно пропускают на летное поле. Мы подкатываем к «Гольфстриму G700». Этот самолет еще не появился на рынке. Я удивлен. G700 стоит недешево – около 80 миллионов, – и правительственные служащие даже из верхнего эшелона, даже такие скрытные, как ПТ, обычно не настолько экстравагантны. На G700 летают ближневосточные шейхи, а не агенты ФБР. Я не представляю, куда мы отправимся и когда вернемся. Возможно, полетим в Вашингтон или Куантико для встречи с ПТ, но полной уверенности у меня нет. Магда получила указание дожидаться моего возвращения. Она вылезает из машины и обходит вокруг капота, чтобы открыть мне дверцу. Я мог бы сделать это и сам, однако мой жест она может счесть высокомерным. Я благодарю ее, поднимаюсь по трапу самолета и вхожу внутрь. – Привет, Вин. ПТ сидит передо мной и широко улыбается. Я не видел его почти двадцать лет. Он выглядит стариком, но опять-таки ему скоро восемьдесят. Он не встает с места, чтобы поздороваться со мной. Возле него я замечаю трость. Крупный лысый старик с большими узловатыми руками. Я наклоняюсь и протягиваю руку. Он крепко пожимает ее. Глаза у него ясные. Жестом он предлагает мне сесть напротив. G700 вмещает девятнадцать пассажиров. Я это знаю, поскольку мне пытаются продать такой самолет. Как вы уже догадались, сиденья широкие и комфортабельные. Мы садимся друг против друга. – Мы куда-нибудь полетим? – спрашиваю я. ПТ качает головой: – Я подумал, это хорошее место для частной встречи. – Не знал, что G700 уже запущен в серию. – Не запущен, – отвечает ПТ. – Я на этом не летал. – Тогда на чем вы сюда прилетели? – Я пользуюсь казенным «Хокером-400». «Хокер-400» гораздо меньше и далеко не новая модель. – Этот я арендовал для нашей встречи, поскольку он куда комфортабельнее «Хокера». – Так оно и есть. – И еще потому, что «Хокер», подозреваю, имеет на борту подслушивающие устройства. – Понятно. – Вин, я и в самом деле рад тебя видеть. – Он оглядывает меня с ног до головы. – И я рад вас видеть, ПТ. – Слышал, Майрон женился. – Он приглашал вас на свадьбу. ПТ не продолжает тему, и расспрашивать его я не собираюсь. Вместо этого стараюсь взять на себя инициативу в нашем разговоре. – ПТ, вы знаете, кем был убитый барахольщик? – А ты? – Нет. – Ты уверен, Вин? Мне не нравится блеск в его глазах. – Я видел лишь посмертный снимок лица, – говорю я. – Если хотите показать мне еще что-то… – Нет необходимости. Как я уже говорил, ПТ отличается высоким ростом. Это видно, даже когда он сидит. Он упирает ладони в свои высокие колени, словно позирует скульптору: – Расскажи о чемодане. – Вы не хотите сказать, кем был убитый? Или не знаете? – Вин… – (Я молча жду.) – Расскажи о чемодане. В его голосе слышатся нотки раздражения. Полагаю, так он обычно устрашает собеседников, однако у меня его тон вызывает не просто опасение. Я ощущаю страх. – Я жду, – говорит ПТ. – Знаю. – Тогда почему бы тебе не рассказать нам о чемодане? – Потому что это не мои тайны.