Больше человек по квартире не ходил. Ни туда. Ни сюда. Он сидел в кресле и смотрел телевизор. Как должен был. А в соседнем доме, который через дорогу, в другой квартире, наблюдатель скрутил со штатива бинокль. — Вы будете со мной до конца? — Да, до самого. Я должен лично убедиться, — ответил контролёр. — Тогда не вставайте позади меня. А лучше уйдите в соседнюю комнату. Здесь будет жарко. Вытянул из-под стола большую спортивную сумку, расстегнул молнию и вынул предмет, похожий на металлический цилиндр. Поднял его на плечо. Примерился. Пошевелился. Поискал удобное положение. Немного сместился в сторону. Чего-то подкрутил и отложил. Натянул кожаную куртку и штаны, а на голову надел мотоциклетный шлем. И стал похож на байкера. Хотя никуда не собирался ехать. Да и мотоцикла у него не было. Подошел. Распахнул окно. Настежь. До упора раздвинул жалюзи. Встал, уперевшись животом в подоконник, а левым плечом в простенок. Зачем-то оглянулся, наверное, прикидывая расстояние до стены. Получалось — метров семь. Дальше коридор, с предусмотрительно открытой дверью. Хорошая квартира, большая… Опять вскинул цилиндр на плечо. Перед ним было освещённое окно квартиры напротив. Работал телевизор, по экрану бегали футболисты. Человек в комнате сидел к нему спиной, над спинкой кресла торчал его затылок. Повернулся к контролеру. — Вы готовы? — Да. — Ну, смотрите… Прицелился. Замер. Выдохнул. Нажал на спусковой крючок И… Из трубы назад вырвался сноп пламени. Ударился в стену, частью ушёл в коридор сквозь распахнутую дверь, частью взвился к потолку, закрутился огненной спиралью, заполняя жаром комнату. Толкнул стрелка в спину, наваливая на простенок. Позади, в комнате, что-то затлело, задымилось… Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в доме напротив! В квартире лопнул, взорвался страшный огненный шар. Разом вышибло окна и двери, на тротуар посыпались осколки стёкол и куски штукатурки. Снопы пламени выхлестнулись в проёмы разбитых окон, лизнули, опалили стены. Что было там, внутри, в квартире представить было страшно. Огненный вихрь из осколков, обломков и обрывков. — Уходим! Человек с гранатомётом бросил в сумку пустой тубус, не обращая внимания на занявшиеся пламенем занавески и мебель, пошёл к входной двери. Быстро, но не торопясь. — Где вы там? — спросил он. — Сейчас-сейчас… — ответил контролёр, который смотрел в бинокль на развороченную квартиру, в темноту, в глазницы выбитых окон, пытаясь угадать там хоть какое-то движение. Но вряд ли в квартире мог кто-то уцелеть! У человека не было не единого шанса. Контролёр, как обещал, досидел до конца. До самого конца. Приговорённого к ликвидации «объекта». Который, сидя в кресле, смотрел футбол. Но не узнал конечного счета матча. — Я ухожу, здесь скоро будет полиция. Если вы остаётесь… — Нет, я с вами!.. Дело было сделано — акция состоялась. Контролёр видел объект, видел до самого конца, до момента взрыва. Видел его в проеме окна, тогда ещё живого и смог рассмотреть его лицо, смог убедиться… Теперь можно было уходить. Но не уезжать. Потому, что осталось ещё одно небольшое дело. Без которого… Потому что девяносто процентов — это не сто. И даже девяносто девять — не сто. А надо — сто! А лучше — сто один! * * * Тишина. Кафельные стены. Металлические двери. Каталки вдоль стен. — Нам сюда. Толкнули дверь. Зашли. Навстречу встал человек в несвежем серовато-белом халате. В руке он держал бутерброд, который откусывал и жевал. — Вы к кому? — К вам. Нам нужно увидеть одного… человека. Мы договаривались. — Какого именно? Их тут много. — Который после взрыва. — А… Этот… Ну, тогда идите за мной. Повернулся, пошел. В соседнее помещение. Мимо стола, на котором лежал труп, разрезанный и распахнутый от горла до паха. Как вывернутый плащ. Внутри тела белели фрагменты ребер и ещё какие-то кости, а рядом, в тазу, плавал студень из внутренностей. — Сюда. Свернули в соседнее помещение. Санитар перебрал какие-то бирки, сверился, вытянул из стены металлический пенал. Как ящик из стола. Дохнуло холодом. В пенале находился труп, прикрытый простыней. — Будете смотреть? — Будем! Санитар потянул простынку, не переставая жевать бутерброд. — Ну, смотрите, коли надо… А смотреть-то было почти не на что. На полке лежал не человек — что-то чёрное, обуглившееся, бесформенное, как сгоревшее в костре полено. Конечно, были руки, ноги, голова, но не было лица, волос. Опознать труп было невозможно. — Можно перевернуть? Санитар хмыкнул. Закусил бутерброд, ухватился руками за труп, крутнул его, переворачивая, как бревно. — Так? — Да, спасибо. Санитар снова взялся за бутерброд. Той самой рукой… Стал доедать. Снизу труп имел такой же вид, как и сверху. Один из посетителей вытащил из кармана бумажный пакет. Второй согласно кивнул. — Нам нужно взять ткани на анализ. Санитар с сомнением глянул на труп. — Вам для опознания? — Да. Санитар покачал головой. — Он сгорел сильно. Если только изнутри. Или из кости брать. Но это сложно. — Мы будем вам благодарны. — Да?.. Ладно, попробую. Санитар взялся за голову покойника, ткнул пальцами в чёрный провал дыры, которая была ртом, с усилием раздвинул, растащил в стороны ткань. Что-то хрустнуло. Он заглянул внутрь, сунул в дыру длинный пинцет. Погрузил глубоко, в самую глотку, воткнул, сжал, дёрнул, что-то такое вытащил.