— Вломить Роке? — Герда вылила на сковородку зашипевшее масло и рассмеялась. — Боюсь, в таком случае тебе придется встать в очередь. *** Сон снова не шел, хотя Герда думала, что ее сморит тут же, как только ее голова коснется подушки. По потолку снова метнулись чужие тени, и Вальдес, чтобы не видеть их, зарылась лицом в подушку. Это не помогло — теперь ей казалось, будто тени эти продолжают рассматривать ее, изучают, выбирают, куда ударить. Мысли были бредовыми, но отогнать их было так же сложно, как почуявших добычу стервятников: они как будто исчезали, чтобы вернуться тут же, как только Герда закрывала глаза и пыталась заснуть. Это становилось непереносимым. Помянув про себя всех чертей в аду, Герда села на кровати, тяжело соображая, что теперь будет делать, и потянулась к ночнику, но в этот момент дверь ее комнаты приоткрылась. — Ты? — увидев на пороге Вайсберга, Герда не стала скрывать своего изумления. То, что он зашел к ней на ночь глядя, казалось ей почти неестественным, точно не было той ночи, которую они провели вместе, точно это был мираж, видение из другой жизни, когда между ними, хоть они и были людьми разного круга, еще не легла непреодолимая пропасть. Он мялся на пороге, явно ожидая разрешения, и Герда коротко поманила его. — Что-то случилось? — тихо спросила она, когда он приблизился, и жестом пригласила сесть рядом с собой. Он и не противился — наоборот, как ей показалось, опустился на постель с затаенным облегчением. — Нет, — услышала она его придушенный голос. — Ничего. Дальнейшее происходило в молчании. Они единовременно потянулись друг к другу — не за поцелуем даже, а за простыми объятиями, такими крепкими, будто вокруг ревел ураган, а держаться друг за друга было единственной возможностью остаться в живых. Но что-то в том, как Вайсберг судорожно прижимал ее к себе, как гладил ее волосы и зарывался в них лицом, как шарил руками по ее телу, словно слепой, заставило Герду вздрогнуть и отстраниться. — Ты… — пораженная внезапным осознанием, она коснулась его лица и ощутила, как подергивается в нервном тике рассеченная шрамом щека. — Ты же… ты прощаешься. Если бы она была не права, то он, конечно, сказал бы об этом. Но он ничего не ответил, только безвольно разжал руки, точно его подстрелили или одномоментно лишили всех сил. — Твой друг был прав, — произнес он наконец, когда Герда подумала, что сейчас закричит что-нибудь бессвязное, только бы избавиться от проклятой тишины. — Я всегда сплю с открытыми окнами. А у него громкий голос. — Когда ты уходишь? Сейчас? — Да. За окном проехала одинокая машина, и свет ее фар вновь выхватил из темноты так раздражавшие Герду тени. Теперь она готова была отмахнуться от них, как от мух. Не Альварро держал их с Вайсбергом в этом доме, а они сами. — Могу я тебя кое о чем попросить? — поспешно спросила она, не давая себе времени на сомнения. Есть такие дела — и в этом Вальдес убедилась уже не один раз, — в которых лишние раздумья только все портят. — О чем? Она резво вскочила с кровати. — Подожди меня. Эпилог Узнав о том, что птички улетели, Альварро поначалу не поверил — явился в опустевший дом и, лично убедившись, что его не обманывали, издал вопль, сделавший бы честь раненому бизону. Роке, добравшийся до текилы в буфете, наблюдал за ним с исследовательским интересом. — И машины нет, — тяжело дыша, проговорил Раймонд, когда его пыл по переворачиванию дома вверх дном наконец иссяк. — И золото из сейфа забрала… — Предположу, что у Ромео тоже есть какое-то добро на банковском счету, — произнес Роке, даже не скрывая своего восхищения этими двумя. — Я бы поспорил, что они уже сделали себе документы и летят, попивая шампанское, в Париж. — В Париж? — переспросил Альварро, осоловевшим взглядом смотря в одну точку. — Ну да. Куда еще может сунуться свежеиспеченная парочка, как не в этот прекрасный город? Эйфелева башня, мост Александра III, кафе на бульваре Сен-Жермен, горы мусора, толпы мигрантов и метро, от одного вида которого у любого нормального человека начинается мигрень — разве не лучшее место для медового месяца? Яростным жестом взъерошив себе волосы, Альварро снова принялся мерить шагами комнату. Роке посмотрел на пистолет в его руке и прикинул, куда Раймонд пальнет в первую очередь — в люстру или зеркало? Или, может, пойдет разносить кухню? Но тот обманул его ожидания — не стал никуда стрелять, а выбежал на террасу и остановился там, завороженно глядя на то, как море вплавляется в ясное, без единого облачка небо, стирая всякую грань между ними. — Выпей, дружище, — сказал Роке, присоединяясь к нему и протягивая наполненный шот. — Признай — она всегда умела удивлять. — О да, — ответил Альварро, понемногу возвращая себе самообладание — или просто смиряясь. С ветки разросшегося розового куста рядом с ним вспорхнула и полетела в сторону несуществующего горизонта легкая белая бабочка. <center><b>Конец</b></center>