Видимо, Хьюго уже не первый раз обращался к нему, но он даже не заметил, как тот подошел. - Мне нужна ваша помощь, Хьюго, - решился Анри. – Возможно, вы что-то сможете мне подсказать. Они вернулись в свою комнату, и он рассказал обо всем, что знал: о том, как герцогиня помогла его отцу жениться на леди Сибил, как король, по ее совету, отправил Рене в Иерусалим. О ложном доносе и о том, как умерла его мать. И слова, сказанные Беннетом, тоже пересказал. Слова, породившие его догадку. - Готерт, Готерт… - пробормотал Хьюго, выслушав до конца. – Эх, если бы здесь был мой отец, он знает, кажется, всю Англию. Если бы мы смогли обратить Готерта против Беннета. Но, как я уже говорил, он наверняка винит вас в том, что Мэрион отправится с герцогиней в Нормандию. Поэтому будет на его стороне. Может быть, вам написать отцу о своих подозрениях? Странно, что он сам не задумался об этом. - Возможно, потому, что Беннета в то время не было в Англии? Я бы написал, но с кем отправить письмо? Не хочется доверять такое случайному человеку. Мой дядя, к сожалению, уехал домой, в Грейсток. - Это не проблема. Мэтью Мортенс вернется в Лондон, проводив короля, а по пути заедет в Уинчестер. Я мог бы попросить его заглянуть в Грейсток. А там барон нашел бы кого-нибудь для передачи письма. Гораздо хуже другое, Анри, - Хьюго посмотрел на него мрачно. - Что же? Портчестерский замок по размерам был гораздо меньше Уинчестерского. Да что там, он уступал даже Грейстоку. Однако в нем легко можно было заблудиться из-за огромного количества бесконечных коридоров, которые разветвлялись, сворачивали в самых неожиданных направлениях, оканчивались лестницами или тупиками. А уж сколько в замке было всевозможных темных закоулков, ниш и прочих загадочных помещений! А еще – несмотря на большое количество народу, заполнившего замок в эти дни – в коридорах почти всегда было пустынно. Анри шел к лестнице по коридору, который, вроде бы, успел хорошо изучить, однако за углом оказалась незнакомая ему комната-ниша, полускрытая стеной так, что мимо нее легко можно было пройти и не заметить. Мэрион, прижавшись к стене, сделала ему знак: идите за мной! Узкий проход привел их к винтовой лестнице. Несколько витков спирали – и они оказались на галерее, с которой открывался вид на крепостной ров. - Здесь нас никто не услышит, - Мэрион оглянулась по сторонам. – Что он сказал вам? И что вы сказали ему? Анри молчал, облокотившись на каменное ограждение. Хьюго высказал вслух то, о чем мучительно думал он сам. Разумеется, Мэрион не виновата в том, что у нее такой отец. Но если то, в чем подозревал его Анри, было правдой, это навсегда встало бы между ними. Даже если бы вдруг она смогла полюбить его. Породниться с виновником смерти матери? Он не представлял себе этого. - Де Даньер, говорите же! – потребовала Мэрион. – Вы не заметили? Ветер стихает. Возможно, уже завтра или послезавтра мы отправимся в Нормандию. Но что он мог ей сказать? Даже если знать наверняка, что именно Беннет сделал тот донос, как рассказать такое девушке об ее отце? Или о том, что именно он хотел его убить? Но Мэрион поняла его без слов. - Если ваши соображения о чести и благородстве не позволяют дурно отзываться о моем отце, оставьте это. Мой отец ужасный человек. Я многое о нем знаю – от матери, от слуг. Мое отношение к нему уже ничем не изменить. Я ненавижу его. Поэтому говорите. - Хорошо… Мэрион, - сдался Анри. – Слушайте. Но бог видит, как бы мне не хотелось этого делать. Он рассказал обо все, что узнал от отца, включая исчезновение графа де Фортени. О том, как Беннет разговаривал с Готертом накануне отъезда из Уинчестера. О ночном происшествии. В заключение пересказал последний разговор между ними. - Я не знаю, Мэрион, правда ли это – о том, что именно ваш отец сделал тот донос. И не знаю, как это выяснить. Но если связать все воедино, то… - Вы правы… Анри, - по ее лицу текли слезы. – Но я попробую попросить помощи у герцогини Алиеноры. Чтобы выяснить это. Она уже помогла, и… - Я помню, - покраснела она. – Простите, это было грубо и оскорбительно. Я поняла, что вы хотели сказать. Что мне она помогать не стала бы. Но ведь я попрошу помощи не для себя. Разумеется, ей не за что любить меня. Но, может, она сделает это для вас? - Может быть, - горько усмехнулся Анри. – Но зачем вам помогать мне? Мэрион молчала, пристально разглядывая что-то в глубине рва. Анри, вдохнув поглубже, как будто собирался нырнуть в воду, достал из сумы два браслета. Глаза Мэрион широко раскрылись от изумления. - Вы нашли вора? - Нет. Это я украл их. Из купальни. Послушайте, Мэрион, разве вы не чувствуете разницы, какая вы, когда они у вас на руках и когда нет? Наверняка вы знаете, как вас прозвали? - Ледяная роза? Конечно. Мне трудно объяснить, но… Я привыкла к ним и чувствую себя без них… как будто не одета. Отец привез их почти полтора года назад. Мы тогда жили в Нормандии. Мне браслеты, Элис серьги. Было что-то еще, не помню. И не знаю, куда делось. Кольцо… насчет кольца не знаю, раньше я у него такого никогда не видела. Он сказал, что браслеты и серьги из Акко. И что они принадлежали какой-то женщине оттуда. Но как они к нему попали? Купил? Вряд ли. Скорее, отобрал или… - Снял с трупа. - Может, даже он ее и убил, - кивнула Мэрион, вздохнув. – Я бы не удивилась. И графа того наверняка тоже убил он. И за это король дал ему титул. Вот почему вы сказали, что предпочитаете получать награды честно, ведь правда? - Тогда у меня случайно это вырвалось. Но да, - вынужден был признаться Анри. – Я как раз смотрел на ваши браслеты и сказал, не подумав. Мне кажется, в них есть какая-то темная магия, которая делала вас такой… холодной. Без них вы совсем другая. - Да, возможно. Это такое… ледяное спокойствие. Как будто сон наяву. Мне безразлично всё… и все. Нет, не совсем так. Я чувствую, но словно что-то не дает мне проявлять свои чувства. - Но если вы сознавали это, почему носили их столько времени? - Но как же тогда вы смогли их снять, когда просили меня поговорить с герцогиней? – удивился Анри. - Не знаю. Наверно, нежелание выходить замуж за Готерта и надежда, что вы поможете мне, оказались сильнее. Но как вы догадались? - Я всего лишь предположил. Почему-то эти драконы не понравились мне сразу, как только я их увидел. Вы сказали, что снимаете их, когда ложитесь спать. А еще мне показалось, что на самом деле вы не такая, какой вас все видят. Простите меня, Мэрион, но я пробрался в вашу комнату в Бишоп-Уолтеме. Ночью. Мне хотелось взглянуть на ваше лицо, когда вы без них. И вы улыбались во сне. Потом я попросил вас снять их на целый день. И вы снова стали совсем другой. А потом… поцеловали меня. Мэрион смущенно опустила глаза, теребя узел на рукаве. - И вечером разговаривали со мной. Смеялись. А утром прошли мимо, едва заметив. Тогда мы с Хьюго де Деньяном решили браслеты украсть. Про змею – это он придумал. Не беспокойтесь, - тут Анри немного приврал, - я не видел вас в купальне. Пока вы занимались змеей, пробрался к скамье и унес их. Хотел выбросить их в море по пути в Нормандию. - Но зачем тогда отдаете их мне обратно? - Мэрион… - он набрался храбрости и взял ее за руку. – Мне показалось… Я не хотел, чтобы вы… скучали по мне. Ведь мы вряд ли еще увидимся. Она покачала головой, и из ее глаз снова побежали слезы. - Я их больше не надену. Никогда. Выбросьте их, прошу вас. И почему вы говорите, что больше мы не увидимся? - Разве вы не понимаете, Мэрион? - Я… люблю вас. Наверно, это странно, ведь я вас почти не знаю. Но мне кажется, что знал всегда. И ждал, когда мы встретимся. Я все время думал о вас. С той самой ночи, когда увидел вас в лесу. Прошло всего десять дней. А как будто целая вечность… - Я тоже… тоже думала о вас, - всхлипнула она. – И вы мне снились каждую ночь. Но каждый раз, когда я вас видела, когда хотела заговорить с вами, словно что-то не давало. Заставляло быть… такой, как я была. Теперь-то я понимаю, в чем дело. - Знаете, отец рассказывал, что на востоке в древности люди поклонялись самым разным богам и богиням. И до сих пор верят в них. Может быть, та женщина из Акко, которой принадлежали браслеты, была служительницей одной из этих богинь. И они охраняли ее от запретных чувств к мужчинам. - Может быть, - опустила голову Мэрион. – Я понимаю… Ни мой отец, ни ваш… никогда не дадут согласия… Да и вы… Если все это правда, если ваша мать умерла из-за него, вы не захотите… - Мэрион! – Анри обнял ее и крепко прижал к себе. – Прошу вас, постарайтесь забыть меня. Так будет лучше для нас обоих. - Я не смогу, - прошептала она. – Я тоже люблю вас. Он целовал ее губы, такие нежные, мягкие, покорные, а внутри все разрывалось от боли и отчаяния. Как же ему хотелось держать ее в объятьях, сделать своею, быть с ней рядом до конца дней. Не отпускать никогда. Но если вдруг… что если он не прав? Что если тот донос сделал не Беннет, и это выяснится наверняка? Анри готов был цепляться за малейшую надежду – теперь, зная, что его чувства к Мэрион взаимны. Может, и их отцы согласятся забыть старую вражду – ради них? Он стоял у ограждения и настороженно озирался по сторонам, словно рассчитывал увидеть кого-то, но ожидания не оправдались. Тень башни падала на его лицо, но вот он повернулся к свету, и Анри разглядел длинный шрам, от уголка глаза до подбородка. Готерт! Мэрион нетерпеливо дернула его за рукав: ну, кто там? Анри осторожно подвинулся, дав ей возможность увидеть галерею и того, от кого они прятались. Мэрион взглянула и тут же отпрянула, прижав руку ко рту, чтобы не вскрикнуть. Вряд ли шериф пришел сюда полюбоваться с высоты рвом, крепостными стенами и гаванью вдали, подумал Анри. Наверняка у него с кем-то назначена встреча, подальше от любопытных глаз и ушей. Неужели с Беннетом? Вот только его здесь и не хватало! Осмотревшись, Готерт нетерпеливо постучал носком сапога по каменному ограждению, которое доходило ему примерно до пояса. Что-то во дворе привлекло его внимание, и он наклонился вниз, опираясь руками на край. С галереи донесся тихий шорох. Тень, падавшая на Готерта, как будто сгустилась – или, может, чей-то темный силуэт на мгновение оказался за его спиной. Короткий вскрик, и шериф исчез. Тяжелый звук удара, затем шум, испуганные возгласы. Анри рванулся из-за выступа, но Мэрион вцепилась в его руку и не пустила. - Куда вы? – с отчаянием прошептала она. - Вас увидят снизу и подумают, что это вы его столкнули. И тот, кто это был, наверно, еще там. Надо уходить отсюда и побыстрее. Признав, что Мэрион права, Анри огляделся по сторонам и увидел, что галерея сворачивает за угол. По всей видимости, она опоясывала замок по стене, проходя от одной башни к другой. Наверняка должна была быть еще одна лестница. Мэрион поняла без слов и быстро пошла за ним, то и дело оглядываясь. Галерея действительно шла вдоль всего замка, но единственная дверь, которую они обнаружили, была запертой изнутри. Пришлось идти дальше, за следующий поворот. Казалось, что узкому проходу между стеной и ограждением не будет конца, и Анри опасался, что их все-таки заметят снизу. Наконец они снова повернули за угол. Если здесь не найдется выхода, они обогнут замок вокруг и окажутся там, откуда спешили уйти. И, возможно, попадут прямо в руки тех, кто поднимется посмотреть, нет ли наверху следов борьбы. Мэрион как будто прочитала его мысли: - Слух уже прошел, что отец обещал Готерту выдать меня за него замуж. А вот о том, что герцогиня взяла меня к своему двору, мало кто знает. Могут подумать, что он заметил нас вдвоем и поднялся сюда. И между вами произошла стычка. Анри… - Тише, Мэрион. Смотрите! - Если не спустимся вниз, хотя бы спрячемся, - Мэрион толкнула дверцу, которая подалась с трудом. За ней оказалось небольшое помещение, темное и совершенно пустое. Если не считать перевернутой рассохшейся лохани для купания, забытой здесь, судя по всему, давным-давно. Дверь, ведущая в глубину замка, тоже оказалась закрытой. - Побудем тут, пока все не утихнет, - Анри с натугой вернул дверцу на место, оставив небольшую щель, чтобы ее потом можно было открыть. Он пожалел, что на нем не оказалось плаща, чтобы подстелить его на каменный пол. Довольно высокая лохань была все же лучше, чем ничего. Анри подхватил Мэрион за талию, приподнял и усадил на круглое днище. И руки задержал на мгновение дольше, чем требовалось. - Вы не заметили, кто это был? – спросила она.