– Мне кажется, мы выиграли в лотерею. Всю сумму. Джекпот. Человек на другом конце, должно быть, спрашивает, купил ли он билет, потому что он выглядит растерянным и немного раздраженным, отвечая: – Нет. Моя жена его купила. Ну да, она за него заплатила… Да, да, она сейчас со мной, – он протягивает мне трубку. – Они хотят поговорить с тобой. Я как-то умудряюсь, запинаясь, ответить на контрольные вопросы, чтобы подтвердить, где и когда я купила билет. Наверное, некоторые люди могут найти или украсть выигрышные билеты. Лотерейной компании нужно удостовериться, что свой я честно купила. – Напишите, пожалуйста, свое имя и адрес на обратной стороне билета, если вы еще этого не сделали, – советует мне женщина на другом конце линии. Она звучит спокойно и взвешенно, что кажется мне успокаивающим, но странным. Я задумываюсь, сколько раз эта женщина общалась с победителями, с людьми, чьи жизни никогда не будут прежними после этого звонка. Я думаю, каково это – быть ей. Я с трудом остаюсь собой. Я чувствую себя так, будто нахожусь вне своего тела. Я не могу сконцентрироваться или здраво мыслить, когда она произносит: – Что ж, поздравляю, миссис Гринвуд. Вы действительно выиграли! – Все? – я просто не могу в это поверить. – Да, миссис Гринвуд. Все – 17 870 896 фунтов стерлингов, – огромное число с легкостью слетает с ее языка. Я начинаю смеяться. Это невозможно. Раньше я думала, что это худшая ночь в моей жизни, но теперь она полностью перевернулась. О чем я говорю? Моя жизнь перевернулась! – Миссис Гринвуд, сейчас наши сотрудники объяснят вам процедуру, и, чтобы мы сделали все как можно более эффективно, нам нужно знать, будете ли вы предавать выигрыш огласке? – Нет, не думаю, – я полагаю, лотерейной компании нравится предавать такое огласке. История об удаче, напечатанная в газетах, наверняка поднимает продажи билетов, но я инстинктивно хочу оставить случившееся при себе. – Вам не обязательно решать прямо сейчас, – говорит она спокойно. – Один из наших сотрудников, консультирующих победителей, скоро с вами свяжется. Вам отправят письмо на почту или позвонят, а затем назначат встречу. Скорее всего, в следующий вторник. Обычно это происходит раньше, но, так как этот понедельник выпадает на праздники, вторник будет для вас удобнее. – Да, да, как скажете, – я не хочу доставлять никаких неудобств, заставлять кого-то работать в банковский выходной. – Вы можете обсудить вопрос освещения в прессе с консультантом, и он расскажет вам обо всем последующем. Джейк отбирает у меня телефон: – Он принесет с собой чек? Даже на расстоянии я слышу, что женщину это позабавило. – Нет, сначала нужно оформить совсем немного документов. Реквизиты счета и тому подобное. – Когда мы получим деньги? Я хмурюсь, глядя на Джейка. Он ведет себя грубо. Я не вполне понимаю, как должна выглядеть элегантная реакция при выигрыше почти восемнадцати миллионов фунтов, но сомневаюсь, что нужно требовать деньги, как грабитель. – Наш консультант свяжется с вами, но, если проблем не возникнет – а я уверена, что так и будет, – вы, скорее всего, получите деньги на счет к среде. Самое позднее – к четвергу. – К этой среде? – спрашивает Джейк, просияв. – Да. Когда телефонный разговор заканчивается, мы просто изумленно глазеем друг на друга. Затем, после безмолвного общения, налаженного за двадцать лет брака, набрасываемся друг на друга и целуемся так, как не целовались с первой недели отношений. Нетерпеливо и радостно, благодарно и страстно. Отбросив все другие мысли и просто оставаясь в моменте, мы занимаемся быстрым, пылким сексом на столе. В последние десять лет – может, дольше, – мы ограничивались спальней. Восторженность и необычность этого жадного, победного секса приводит к его быстрому завершению. Я натягиваю свои треники и немного пристыженно смеюсь: – Вот теперь ты правда сорвал джекпот. Джейк прижимает меня к себе и говорит, щекоча дыханием мою шею: – На самом деле, технически, это ты сорвала джекпот. Ты купила билет. Это твоя победа. Поэтому они хотели поговорить с тобой. – Что мое – твое, не так ли? – смеюсь я. У нас всегда так было. Столь долгое время. Мы команда. Муж и жена. Твой муж – это твой союзник, верно? Я качаю головой, когда в ней всплывает омрачающая мысль. Это нужно обсудить. – Джейк, что насчет Хиткотов и Пирсонов? Джейк мгновенно отстраняется от меня, сконцентрировавшись на надевании своих трусов и штанов, избегая моего взгляда. – А что насчет них? – Я сегодня была у Дженнифер и Фреда. Это туда я ходила. – А, значит, ты не отвозила книгу Диане Ропер, как сказала. – Нет, – в обычных обстоятельствах мне было бы немного стыдно, что я соврала ему насчет такой мелочи, но на фоне всего происходящего я этого не замечаю. Я не хотела говорить ему, что проверяла слова Дженнифер о том, что они уезжают на выходные к сестре Фреда. Я думала, он может попытаться меня остановить. Я думала, он будет подшучивать надо мной, убедит, что я себя накручиваю на пустом месте. Хотя он был бы неправ. – Они не уехали. Хотя говорили, что собирались, – сообщаю я ему. – Понятно. – Я проехала мимо их дома. Что, по-твоему, происходит? Почему они нам соврали? – Понятия не имею. – Тебе все равно, что они нам соврали? – Совсем нет, – резко говорит он. Его тон выдает, что ему очень даже не все равно. Я не свожу с него глаз, но его голова опущена. Он, должно быть, чувствует мой взгляд, потому что в конце концов выпрямляется и смотрит мне в глаза. Быстро и прерывисто дыша, он говорит: – Мы только что выиграли в лотерею, Лекси. – Но что с Хиткотами, с Пирсонами? Его лицо приобретает самодовольное, торжествующее выражение, но что-то в движении его губ выдает, что это напускное. Он обеспокоен? Он притягивает меня к себе. – Послушай, это карма за то, как они вели себя на прошлой неделе. – Только Патрик переступил черту. – Другие встали на его сторону. Это было унизительно. Они нам не нужны, – шепчет он. Я опускаю голову ему на грудь, вдыхая его запах. – Ты уверен? – спрашиваю я. Мне хочется ему поверить. – Теперь они нам не нужны, Лекси. У нас есть все. Я пытаюсь прислушаться к его словам. Я хочу чувствовать себя защищенно, уверенно. Я всегда думала, что богатство придало бы мне ощущения неуязвимости, но, честно говоря, у меня есть опасения. Я утыкаюсь носом в его шею. Он всегда был моим оплотом, и я хочу почувствовать себя бесстрашной и непоколебимой. – Нам нужно подумать, как мы им скажем. – Я куплю Ferrari и прокачусь мимо их домов, – говорит Джейк. – Пошли они, Лекси, мы богаты! Я начинаю хихикать, потому что это действительно чудесно. – Богаты настолько, что нам и не снилось, – цитирую я его слова. Затем я целую его, своего красивого мужа, и крепко обнимаю, выбрасывая из головы все мысли о наших бывших друзьях, которых я считала лучшими людьми на планете – но теперь поняла, что едва их знаю. 3 Лекси Суббота, 21-е апреля Я просыпаюсь, мое сердце бьется так часто и сильно, что я его слышу. Да, конечно, это от адреналина и возбуждения, но также от довольно твердой убежденности, что кто-то выпрыгнет передо мной и скажет: «Просто шутка!» Я не могу поверить, что мы выиграли в лотерею. Я не осознаю то богатство, которое теперь, по всей видимости, наше. Это безумие! Словно для того чтобы подтвердить чудо, сквозь окна льется солнечный свет. Невероятно чудесная погода. Я не помню, чтобы раньше было тепло в пасхальное воскресенье – клянусь, один раз даже выпал снег! Как в нашей жизни произошло такое чудо? Мы едва спали. Как мы могли? Мы лежали рядом, держась за руки, и шептали друг другу, как это может стать реальностью. Что это значит. Что нам делать дальше. Мы планировали до поздней ночи – точнее, до раннего утра. Иллюзорность происходящего подкреплялась тем, что мы просыпались и засыпали, прижимались друг к другу и разъединялись. Цеплялись друг за друга, сплетались по-новому, лихорадочно. Я все еще не уверена, что реально, а что – сон. Мечта. Всю ночь Джейк шептал мне на ухо. Он сказал, что любит меня. Что теперь все будет идеально. Что нам не о чем беспокоиться. Что мы никогда больше не будем ни о чем беспокоиться. Он повторял это снова и снова, как гипнотизер. И я хочу ему поверить. Я хочу этого превыше всего. В семь утра мы встаем и идем вниз делать кофе. Джейк какое-то время возится со старой кофеваркой, на которую он редко обращает внимание. На самом деле, я даже не помню, когда мы в последний раз ей пользовались, а молотый кофе уже давно превысил срок реализации. И все же я понимаю – аромат разносится по кухне, объявляя, что настало время себя баловать. Одних только хлопьев сегодня утром будет мало. Мы будем есть французские тосты. Я разбиваю несколько яиц в неглубокую плоскую миску, напевая себе под нос. Бабочки восторга порхают по всему моему телу, когда я вспоминаю разгоряченный шепот Джейка в темноте, сочащийся соблазнительными возможностями. Как нам повезло. Мне. – Вау, Лекси, ты можешь в это поверить? – в очередной раз спрашивает Джейк. – Нет, не очень. – Я стал другим человеком! – Неужели? Это как? – мягко спрашиваю я. – Ладно, я тот же человек, которого ты знаешь, но лучше. Богаче. Точно богаче, – он смеется. – Не могу дождаться, когда дети встанут. Может, нам их разбудить? Это же похоже на сильно преувеличенное рождественское утро, не так ли? Последние несколько лет мы вставали раньше детей в рождественское утро. Я в этом вижу преимущество – это дает мне время послушать радио, приготовить брюссельскую капусту. Для меня Рождество – это еда, семейное время и, в идеале, немного размышлений. Джейка раздражает подростковая тяга детей залеживаться подольше, потому что ему всегда не терпится, чтобы они открыли подарки. Ему нравится их баловать и видеть, как их лица сияют, когда они обнаруживают, что он все же купил их последний предмет мечтаний, который мы едва можем себе позволить. Для него Рождество полностью посвящено дарению и получению подарков. – Я об этом думала. Может, нам не стоит сразу им говорить, – осторожно предлагаю я.