— Не при мне! — оборвал Ворон его откровения. — Я не поощряю азартные игры в моей крепости. Хотя пока и не препятствую. Идемте, таинэ, нам пора. Кенз, идти на два шага сзади и смотреть по сторонам. Энхем и Гринд на рубеже? — Энхем там, а Гринд присматривает за… э-э-э… внутренним объектом. Шифровальщики. Я решительно поднялась, бросила в рот последний сухарик, запила водичкой на посошок. — Я готова. — Не совсем, — медленно обвел меня взглядом Ворон. И мне отчего-то снова стало жарко. Ну почему я такая испорченная? А некромант, оказывается, имел в виду черный шерстяной плащ, который снял со спинки кресла и накинул мне на плечи. — Внизу сейчас прохладно. Честно говоря, я б сейчас лучше в кроватку и спать. И чтобы меня раздели так же ловко и эротично, как одели. Соберись, Тома. Хватит кормить в себе самку собаки в период повышенного интереса к самцам! Я — Коршунова. Принцесса, кстати. Некоролевских кровей. На стене нынче многолюдно, — отстранение подумала я, когда личный портал Ворона перенес нас в ту же точку, с которой я уже дважды наблюдала феерии и иллюзии Нижнего мира. Вот и погнутый завиток на месте, и приметная выбоина в камне. Интересно, как на такой высоте она могла образоваться? Сейчас мир за стеной замер, превратившись в белесый туман. Справа и слева в отдалении на десять шагов плотными отрядами выстроились рыцари и некроманты. Среди них был и Энхем. Наверное, половина гарнизона тут собралась. Такое ощущение, что ожидается штурм крепости. — Кресла для меня и таинэ, — негромко приказал Дэйтар. Отряд справа расступился, четыре рыцаря быстро приволокли откуда-то два легких походных кресла. Мы сели довольно далеко от решетки, шагах в пяти, благо ширина стены это позволяла. Кенз встал за моей спиной, слева от меня замер сэр Арчи. Энхем по-военному вытянулся справа рядом с лордом. Старик, облаченный в рыцарские латы с гербом Орияра и нацепивший на пояс ножны с кинжалом, даже как-то помолодел. С этой точки не видно было ландшафта, но на горизонте вздымались горные пики, которых раньше точно не было, я бы запомнила, они напоминали взлетающую птицу. Посередине — устремленная ввысь голова с мощным клювом, по бокам — горбатые горки полураскрытых крыльев. Всходившее светило Нижнего мира окрашивало клюв-пик алым цветом. Выглядело это величественно и зловеще. Я так засмотрелась, что не заметила, когда появились черные точки, почти сливавшиеся с горой. Но они вырастали в размерах. И вскоре я различила пять птичьих силуэтов. А когда они подлетели совсем близко, поразилась их размерам. Вороны были огромные, каждый величиной с добрую собаку. Именно такие изображены на витражах и картинах Лаори-Эрля. Две птицы куда-то делись в процессе, я не заметила. А вот три особенно крупные, сделав круг перед стенами крепости, опустились на решетку. Та жалобно скрипнула, прогибаясь под весом монстров, и я поняла, почему погнут завиток. И выбоину сделал наверняка подобный отбойному молотку мощный клюв. Повисло молчание. Люди смотрели на птиц. Птицы, наклоняя лобастые головы, рассматривали нас. И глаза у них были человеческие, с длинными ресницами. Казалось, больше всего чудо-воронов интересовали наши с Дэйтаром обручальные кольца. — Приветствую, мудрейшие суафиты, и разрешаю ступить на древние камни Суаф-Дерта, — сказал Дэйтар. Ого! Так вот как называется цитадель, в которую превратилась крепость. Птицы дернули головами, словно поклонились, раскрыли великолепные крылья и… на стену ступили три богатыря в шлемах со стальными клювами, закрывающими лица, в черных, блестевших антрацитом доспехах, прикрытых длинными плащами. На стройных ногах были сапоги с когтистыми шпорами в виде птичьих лап, а полы плащей были красиво опушены перьями. Удивительно, как они умудряются не порвать их такими острыми шпорами. И зачем им шпоры, если есть крылья? Судя по идиотским мыслям, я впечатлена до потери связи с реальностью. Дружно откинув полы плащей, троица синхронно опустила перед Дэйтаром кривые как клювы кинжалы, и каждый встал на колено, как присягающие рыцари. Тот, который был в центре — самый высокий и плечистый из троицы, — заговорил хриплым каркающим басом: — Наше оружие — твое оружие, твой враг — наш враг. Прими наше служение, хаор! Дэйтар поморщился: — Рано клянешься, Воррах. Я не хаор. — Но ты призвал нас. — Только для дела, а не для восшествия на трон. Ваше оружие — это ваше оружие. Троица слаженно подобрала кинжалы, пристегнула к поясам и поднялась на ноги. — Тогда чего ты хочешь, потомок Хаора? И еще интересно: у них клювы не поворачиваются назвать имя проклятого ими же сородича? — Выполнения договора. Все интереснее. Королева сейчас потирала бы ручки — вот они, доказательства измены лорда Орияра. Он посмел договариваться с демонами! О чем? Или… о ком? Клювы шлемов явно нацелились на меня. Папочки! — испугалась я. Это же не то, что я думаю? Нет, пожалуйста! — Будет исполнено, хаор. Дэйтар возвел глаза к небесам: — Я не хаор! — Конечно, хаор. — В хриплом голосе гостя послышалась усмешка. Этот хищноклювый еще и юморист. — Не зли меня, Воррах! — вскипел Ворон. — Не буду, ха… кха-ха-орр. — Хищноклювый ловко закашлял бесившее Дэйтара слово, но оно явственно прозвучало. — Как скоро? — Все зависит от вас. Как только вы откроете путь для возвращения души туда, откуда она пришла, я верну сердце Лаори-Эрля в гнездо Ворона. — Лорд кинул взгляд на гору с характерными очертаниями. — Я предлагаю поменять условия. С сердцем путь быстрее отыщется. — Справитесь и без него, если напряжете свои мудрейшие умы. Ищите два якоря для души: дикую ненависть и великую любовь. — А кольцо? — Клюв забрала качнулся в мою сторону. — Оно само выберет, где остаться. Я сидела, вцепившись в подлокотники кресла, едва живая от ужаса. — Дэйтар! — прошептала еле слышно. — Пожалуйста, не надо. Он положил свою руку на мою, погладил. — Не бойся, таинэ. Суафиты умрут, но выполнят. Твоя мечта вернуться домой совсем скоро исполнится. Ты обнимешь отца, мать, друзей. Почему мечта должна исполниться так, что хочется выть от тоски? — А замок? — спросила я. — Если ты вырвешь сердце Лаори-Эрля, что будет с замком? А твои люди? Они присягали тебе и Орияр-Дерту. Если умрет замок, как они будут защищать крепость? — Ты беспокоишься не о том, — улыбнулся Ворон, а в серых глазах поселилась осенняя хмарь. — Мои люди — лучшие воины и маги, они сумеют воевать, даже если за их плечами будет выжженная земля. Они защищают не крепость, душа моя, а мир. По тысячелетнему договору между хаором Суаф и Айэрой. Орияры — не пленники. Мы — добровольные заложники и стражи. Мой предок женился на сестре риртонского короля, чтобы скрепить союз. Его сын… Впрочем, долго рассказывать. За века забылась изначальная суть, но мы напомним. Ты ведь нашел потерянный договор, Воррах? — Нашел. И сразу скажу главное: его срок истек чуть больше трех лет назад по летосчислению Айэры. — Хищноклювый принял у товарища черную, покрытую трещинами лаковую шкатулку и протянул ее Дэйтару. Чуть больше трех лет назад… трех лет, трех… — стучало в висках. В год, а может, и в ночь, когда зачем-то была похищена моя душа и помещена в чужое тело чужого мира. Когда погибла семья Тиррины Барренс и умер отец Дэйтара. Я в отчаянье подняла на Ворона глаза, полные слез. Он кивнул, словно услышал мои мысли. — Да. Это связано. Еще не знаю как, но я узнаю. Пора, душа моя. Тебе придется полететь с нашими гостями. — Полететь? — просипела я. Голос внезапно сел. — Мы рады проявить гостеприимство к таинэ Суаф, — поклонился хищноклювый. — Таинэ Орияр, Воррах, — поправил некромант. — Это ненадолго. — Дэйтар… — Я так сжала подлокотники, что не оторвать рук. — Я не хочу. — Не бойся. — Ворон вернулся в кресло и успокаивающе обнял за плечи. — С тобой мое кольцо и капля из сердца Лаори-Эрля. Из моего сердца. С тобой будет Энхем. Он отказался отпустить внучку одну из дома. Я с благодарностью взглянула на старика, но отрицательно мотнула головой. Ужас затопил меня по горло, и я боялась позорно заорать или расплакаться. — Ты не хочешь возвращаться? — Некромант поцеловал мне запястье и с нежностью его погладил. — Хочу, но… Я не хочу расставаться с тобой, никогда. Не хочу лететь к демонам. О боже, к демонам! Пусть даже к крылатым, а не рогатым. Эти птички наверняка спят на деревьях и клюют падаль. Светлые Небеса, о чем я опять думаю? Невозможно! Ворон аккуратно положил мою безвольную руку на подлокотник. — Другого пути нет, душа моя, если ты хочешь домой больше, чем… Ты можешь остаться, но уже навсегда. Я уже не смогу, — голос его прервался, а глаза потемнели, — не смогу отпустить тебя. Этот мир не отпустит. Как жестоко. Но если эти вороноподобные суафиты могут вернуть меня сейчас, то они могут сделать это и позже. Через неделю. Месяц. Или два. Так ведь? «Трусиха ты, Томка, — вспомнился вдруг добрый смех отца. — Может, ты и не Коршунова, а Трясогузкина?» — А наша договоренность? — забеспокоился Воррах. — Аннулируется, — отрубил Дэйтар. — Но вы можете предложить что-нибудь еще. Твое решение, таинэ?