– Адриан, ты последний человек, кого мне сейчас хочется видеть. Адриан Ивашков пристроился рядом со мной, выдохнув в воздух облако дыма, конечно же поплывшее в мою сторону. Я замахала рукой и сделала вид, что меня душит кашель. Адриан – морой королевских кровей, которым мы «обзавелись» во время недавней поездки на лыжную базу. Он на несколько лет старше меня и поехал с нами в Академию, чтобы вместе с Лиссой изучать дух. Кроме него, до сих пор мы не были знакомы ни с одним другим обладателем духа. Самоуверенный, испорченный, он не отказывал себе ни в каких удовольствиях, будь то сигареты, алкоголь или женщины. Еще он втрескался в меня – или, по крайней мере, жаждал затащить меня в постель. – Похоже на то, – сказал он. – С тех пор как мы сюда приехали, я почти тебя не видел. Я сказал бы, что ты избегаешь меня – если бы не знал, что это не так. – Я действительно избегаю тебя. Он вздохнул и провел рукой по темным волосам, которые всегда содержал в состоянии художественного беспорядка. – Послушай, Роза, тебе нет нужды разыгрывать из себя недотрогу. Я уже у твоих ног. Адриан прекрасно понимал, что никакую недотрогу я не разыгрываю, но ему всегда нравилось дразнить меня. – Сегодня я действительно не в настроении сносить твое очарование. – Что произошло в таком случае? Ты пинаешь все камни на своем пути и выглядишь так, словно готова врезать первому, кто подвернется под руку. – Почему ты околачиваешься рядом в таком случае? Не боишься, что достанется тебе? – Ой, ты никогда не причинишь мне вреда. Для этого я слишком симпатичный. – Не настолько симпатичный, чтобы мириться с этим мерзким канцерогенным дымом, который ты выдуваешь мне в лицо. Как тебе это удается? В кампусе запрещено курить. Когда Эбби Бадика поймали на этом, ее две недели оставляли после уроков. – Я выше ваших правил, Роза. Я не студент, не служащий – просто свободный дух, бродящий по вашей прекрасной школе. – Шел бы ты сейчас бродить куда-нибудь в другое место. – Если хочешь избавиться от меня, расскажи, что происходит. Вот неотвязный! Ладно, все равно он скоро и сам узнает. Все узнают. – На время полевых испытаний меня распределили к Кристиану Озера. Последовала пауза, а потом Адриан расхохотался. – Здорово! Теперь понятно. В свете этого ты выглядишь просто на удивление спокойной. – Меня должны были назначить к Лиссе. До сих пор не верится, что они так со мной обошлись. – Почему они сделали это? Есть вероятность, что по окончании школы ты будешь не с ней? – Нет. Они просто считают, что это поспособствует моему обучению. Потом мы с Дмитрием по-прежнему станем ее настоящими стражами. Адриан искоса взглянул на меня. – Уверен, это будет очень нелегко для тебя. Это была одна из самых странных вещей на свете – то, что Лисса никогда даже близко не подозревала о моих чувствах к Дмитрию, а вот Адриан догадался о них. – Как я уже сказала, сегодня твои комментарии не приветствуются. Он, по-видимому, считал иначе. Я подозревала, что он уже пьян, а ведь время ланча только приближалось. – В чем проблема? Кристиан все время будет с Лиссой. В словах Адриана был смысл, хотя я не собиралась это признавать. Потом, в этой своей легкомысленной манере ни на чем не задерживаться надолго, он сменил тему разговора, когда мы приблизились к зданию. – Я уже говорил, какая у тебя аура? – внезапно спросил он. С очень странной ноткой в голосе – неуверенности и любопытства. Очень нехарактерно для него. Обычно все его слова звучали насмешливо. – Да, как-то говорил. Она темная. Почему? Аура – это свет, окружающий каждого человека. Цвета и яркость ауры якобы связаны с личными качествами и энергией человека. Только владеющие духом могут видеть ауру. Адриан делал это, сколько себя помнил, а вот Лисса только училась. – Трудно объяснить. Может, это ничего не значит. – Он остановился у двери и глубоко затянулся. На этот раз выдул дым не на меня, однако ветер отнес его обратно. – Аура – вещь странная. Она может угасать и усиливаться, менять цвета и яркость. Некоторые очень яркие, другие блед- ные. Иногда она пылает таким чистым цветом… – он откинул голову назад, глядя в небо; я узнала признаки странного состояния расстроенного сознания, которое иногда на него находило, – что можно мгновенно схватить ее суть. Все равно что в душу человеку заглянуть. Я улыбнулась. – Но меня ты пока не разгадал, даже не понял, что вообще означают эти разные цвета? Он пожал плечами. – Я занимаюсь этим. Говоришь с людьми, начинаешь чувствовать, что они собой представляют, а потом встречаешь похожих людей с похожей аурой… Вот так цвета обретают смысл. – Как сейчас выглядит моя аура? Он посмотрел на меня. – Эх, жаль, сегодня я не могу ее видеть. – Я так и знала. Пить надо меньше. Некоторые вещества – вроде алкоголя и определенного рода лекарств – приглушают эффект духа. – Я выпил ровно столько, сколько нужно, чтобы не мерзнуть. Правда, я могу предположить, на что твоя аура похожа. Обычно она как у других – эти водовороты цвета, – только по краям темная. Как будто по пятам за тобой всегда следует какая-то тень. Что-то в его голосе вызвало у меня дрожь в теле. Я много раз слышала, как они с Лиссой обсуждают разные ауры, но никогда не считала, что по этому поводу стоит всерьез беспокоиться. Я воспринимала ауру как сценический трюк – круто, конечно, но особого смысла нет. – Весело, ничего не скажешь, – заметила я. – Ты когда-нибудь задумываешься, какое воздействие могут оказать твои слова? Странность его поведения ушла, сменившись обычной насмешливостью. – Не волнуйся, маленькая дампирка. Может, тебя и окружает тьма, но для меня ты всегда сияешь, словно солнечный свет. Я закатила глаза. Он бросил сигарету на дорожку и раздавил ее ботинком. – Надо идти. Увидимся. Он отвесил мне галантный поклон и зашагал к гостевому дому. – Ты опять намусорил! – закричала я. – Я выше правил, Роза, – ответил он. – Выше всяких правил. Покачав головой, я подняла погасшую сигарету и бросила ее в мусорную корзину рядом со входом в здание. Войдя, я стряхнула с ботинок грязь. Тепло внутри воспринималось как приятная перемена. Ланч в кафетерии уже подходил к концу. Там дампиры сидели бок о бок с мороями – и это подчеркивало контраст между ними. Дампиры, люди лишь наполовину, были крупнее, более крепкого сложения. Девушки-новички имели более женственные фигуры, чем слишком стройные и худощавые моройки; парни-но- вички выглядели более мускулистыми по сравнению с моройскими юношами. Морои бледные и изящные, точно фарфоровые статуэтки, а у нас кожа загорелая, поскольку мы много бываем на солнце. Лисса сидела за столиком одна и в своем белом свитере походила на ангела. Светлые волосы водопадом стекали на плечи. Когда она заметила меня, теплое чувство радости хлынуло через нашу связь. Она улыбнулась. – Ох, видела бы ты свое лицо! Это правда, что тебя приставили к Кристиану? Я сердито воззрилась на нее. – Ну, ты, наверно, не умерла бы, если бы выглядела не такой несчастной? – Вылизывая остатки земляничного йогурта, она бросила на меня осуждающий взгляд, забавляясь. – В смысле, он же мой бойфренд, что ни говори. Я все время провожу с ним. Не так уж плохо. – У тебя терпение святой, – проворчала я и рухнула в кресло. – Кроме того, ты не проводишь с ним по двадцать четыре часа все семь дней недели. – И ты не будешь. Только шесть. – Никакой разницы. С тем же успехом это могло быть десять. Она нахмурилась. – Не улавливаю смысла.