– Может, – опять кивок. – Умнее человека я в жизни не встречал. Но у него не будет времени спокойно подумать, так? – Надеюсь, – выдохнул Гимтар. – Нужные нам новости уже разлетелись по Империи. – Конечно, разлетелись! – расхохотался Эндир. – Мы же сами приделали им крылья. И ноги. Тогда они оказались правы. Векс Кней был уверен, что извернулся и вновь вышел сухим из воды. Как же – ведь он заставил горцев подписать договор, что вся семья рекса, вместе с женами, детьми, внуками, живет на вилле, когда в соседнем имении гостит наместник. То есть фактически на все это время рекс и вся его семья находятся в заложниках. Такого изъявления покорности не мог добиться ни один наместник до Векса. Победа Империи и склоненный рекс горцев… Вот только многочисленные недоброжелатели Векса Кнея и его семьи уже успели нашептать арнскому престолу о позоре наместника, одураченного вонючим горцем. Опала, изгнание – и через пару лет бывший наместник тихо угас в родовом имении на берегу моря. Клубок остался пылиться на полке неразмотанным. «Но как же ты смог долететь к нам в долину, Муха? – вновь спросил себя Гимтар, глядя на уставший улыбаться Голос Империи. – Ведь тебе оторвали все твои крылышки!..» Антон-Олтер (отныне и навсегда только Олтер) Большие колеса арбы все продолжали монотонно, чуть поскрипывая, вертеться, иногда тяжело переваливаясь на неровностях извилистой горной дороги. Земля (или иная планета) тоже совершала свои обороты – и солнце приблизилось к горизонту. Начался вечер. Наш немаленький караван растянулся по дороге, спускавшейся с предгорий. Теснины и скалы сменились холмистой местностью, а наша родная речка Джура также менялась, потихоньку превращаясь из узкой полоски кипучей воды в широкий стремительный поток. На ночевку остановились в распадке между холмами, на опушке соснового леса. Судя по многочисленным следам от колес, обложенным камнями костровищам, перекладинам между деревьями для разбивки походных укрытий и шатров – место для путников известное и привычное. Сколько нужно вещей десятилетнему мальчишке, уезжающему из дома? Когда родители собирают дитятко в летний лагерь за городом, достаточно и одной сумки: трусы, носки, футболки, зарядки для гаджетов. Здесь зарядок для гаджетов никто не предлагал, и мальчишка уезжал не в детский лагерь на одну смену, а в другую страну на долгий срок. И потому скарба, принадлежащего мне и моим сопровождающим, набралось две повозки. Что там было? Ума не приложу, а ознакомить меня с содержимым почему-то никто не удосужился. Помимо пары телег неизвестного добра меня сопровождал сам Остах, не отходящий от меня ни на шаг (как будто я в нынешнем своем состоянии могу куда-то деться), некий дедок, копошащийся сейчас в одной из подвод, и пятеро крепко сбитых горцев в одинаковых безрукавках мехом внутрь и черных просторных штанах, заправленных в кожаные мягкие сапоги. На широких ремнях висели то ли короткие мечи, то ли длинные кинжалы. Сейчас парни – а было им около двадцати – споро работали: кто-то расседлывал животных, ведя в поводу к журчащей неподалеку Джуре, кто-то, прихватив топор, отправился в лес за дровами. Дедок, прекратив свои изыскания, мелко крошил мясо в котелок с водой, отправив последнего из парней чистить овощи. Все были заняты работой. Кроме меня с Остахом. Что же, иерархия вполне понятна. Приказы здесь отдавал дядька Остах. Пятеро парней – соплеменники, из нашего даипа. Кровные побратимы, одним словом. Подчиняются Остаху беспрекословно, хотя он им по большому счету чужак. Значит, что? Правильно – распоряжение либо Гимтара, либо лично дана. Скорее последнее – отец расстарался. Ну а дедок – я вспомнил, что звали его Ллуг, – был просто завхозом, кашеваром и прочее. Такая у нас нехитрая компания. Я стоял вне иерархии – вроде как самый главный, сын правителя и прочее. Но сопляки здесь не отдают приказы и делают до поры до времени то, что им велят. Такое положение дел надо менять. Хорошо хоть количество людей, которые могли мне что-то велеть, ограничено. Во всяком случае, дома, в горах. Как будет в Империи? Поживем – увидим. «Имперская» часть каравана была куда значительнее. Когда к нам присоединились купцы, я не заметил – задремал в начале пути. Их крытые повозки с высокими бортами, чем-то тяжело груженные, занимали бо?льшую часть поляны. Как я смог понять из обрывков разговоров, хранящихся в памяти Олтера, с купцами и торговлей были какая-то напряженность и недовольство со стороны отца и Гимтара. И если даже в моей детской головенке сохранились данные об этом недовольстве – значит, дан Дорчариан и его советник обсуждали несправедливую торговлю с Империей не один вечер. Щемили нас купцы, одним словом. А почему у нас нет своих торговцев? Загадка. Нет данных. Ладно, разберемся с этим в свое время. Среди становящихся в ряд, борт к борту, купеческих повозок расхаживал высокий мужчина, энергично размахивающий руками. Если руками машет – значит, руководитель. Примета такая. Вон как руками водит… Ага, вот и затрещина одному бедолаге прилетела. Помимо купцов в «имперской» части нашего каравана присутствовали и официальные лица. Речь идет о том субъекте, который с деланым безразличием меня разглядывал на пиру. Алиас Фугг, Голос Империи в землях Дорчариан, собственной персоной. Впрочем, к его чести, он не пялился на увечного в открытую, а делал это аккуратно, невзначай. Но я его внимание к своей персоне заметил и отметил. Интересно, что он за фрукт и какие у него полномочия? Нет данных. Вот и сейчас он держался среди своей челяди слегка отстраненно и самостоятельно обихаживал своего скакуна. При этом он то и дело внимательно зыркал по сторонам, а его сопровождающие споро сооружали походный лагерь, что выдавало в них хорошую организацию и сноровку. Выглядел Голос Империи в землях Дорчариан при этом весьма просто. Можно даже сказать, что его внешний вид никак не соответствовал его должности. Запыленный, видавший виды дорожный плащ. Деревянные сандалии с высокой шнуровкой. Короткий меч на поясе. Никаких украшений, никаких статусных побрякушек. И сам он выглядел при этом как один из толпы – за сорок, ближе к пятидесяти, чуть сутулый, сухощавый, с неприметным лицом. И при всем этом Алиас Фугг мне откровенно не нравился. Может быть, это из-за первого впечатления на пиру? Или накладывались предубеждения сына дана относительно Империи? Не знаю. Но с этим типом надо держать ухо востро. Я ставшим уже привычным жестом пошевелил пальцами ног. Сначала правой. Потом левой. Попытался согнуть ногу в колене. Фигушки. Не работают мои ноги, не слушаются. Панику отставить, доверимся мнению профессионалов, что ходить (и даже бегать) я буду. Напряг ягодичные мышцы. Отлично! Расслабил. Снова напряг. Теперь костяшками пальцев стал массировать квадрицепцы, потом икроножные. Добрался до ахиллесова сухожилия. Затем стал слегка прихватывать мышцы, разминая и отпуская их, поднимаясь снизу вверх, от ступней к паху. Вдруг это как-то поможет моим непослушным конечностям, улучшит кровообмен и прочее? Да и привык я так – делать хоть что-то, делать что могу, чем не делать совсем ничего. Подняв глаза от кончиков ног, я увидел стоящего около меня Остаха. Стоящего и внимательно разглядывавшего то, чем я занимался. «И давно стоим, дядя?» Я как можно шире и искреннее ему улыбнулся. – Идем повечеряем, парень, – сказал он и осекся, виновато посмотрев на меня. Да уж, идти в своем нынешнем состоянии я мог разве что на руках. Остах закашлялся и поправился: – Я отнесу. Подхватив меня под мышками и под коленями, он отнес меня прямо к костерку. Вокруг него (а точнее, вокруг висящего над огнем котелка, в котором что-то побулькивало и издавало дразнящие ароматы) сидела наша небольшая компания. Кто-то уже расстарался, и рядом с деревом была брошена большая охапка сена с расстеленной поверх овечьей шкурой. Остах бережно опустил меня на шкуру так, чтобы спиной я оперся на ствол дерева. Удобно. Удобно, черт возьми! От долгого лежания и полудремотного состояния мои мышцы задеревенели. Сколько же продлится мое нынешнее состояние? Я увидел, как к нашему костру направился тот высокий энергичный мужик, которого я окрестил купцом. Когда он приблизился, оказалось, что он высоченного роста. И к тому же альбинос, с рыжевато-белой копной на голове, бесцветными бровями и ресницами. Его подвижное лицо улыбалось. Улыбалось исключительно и только мне – маленькому, но важному. «Интересно, как он ко мне обратится?» – успел подумать я. – Олтер! – воскликнул подошедший. «Молодец, – подумал я. – Ловко обошел титулование и прочие вещи и напрямую обратился к наследнику по имени. И мальчишке приятно – как взрослый к взрослому. Профессионал!» – Меня зовут Буддал Нест, я имперский купец в землях Дорчариан, хороший знакомый твоего отца. – Я заметил, как отвернулся Остах. – Но для меня большая честь, если ты будешь звать меня просто Буддал. Как твой отец и дядя, – продолжал купец. – Диду, – машинально поправил его я. – Что? – переспросил меня купец. – Гимтар – мой диду, то есть двоюродный дедушка. Он брат дедушки Эндира, – ответил я ему. И добавил: – Только он умер. – Кто? – воскликнул Буддал, всплеснув руками. – Гимтар умер? Но когда? Я ведь только что… – Нет, – перебил его я. – Умер дедушка Эндир. Давно, когда мы с братом маленькими были. А диду Гимтар живой. Буддал расхохотался. И хохотал долго и от души, вытирая слезы. Я понял, кого он мне напоминал – доктора Ливси из советского мультфильма «Остров сокровищ». Правда, он не носил парик, но смеялся так же заразительно и двигался столь же энергично. Всласть отхохотавшись, Буддал продолжил: – Я хотел пригласить тебя к нашему столу, Олтер. Слуги приготовили чудесный ужин. А также у нас есть виноград, персики, заморские лакомства. Вяленые сливы и вишни, орешки в меду. «Ага, бочка варенья и корзина печенья. И вафельный стаканчик мороженого. Чем еще подкупить ребенка? И какой ребенок моего возраста сможет отказаться?» – Дядька Остах! – позвал я на дорча. Мы условились, что имперского Остах будто бы не понимает. Мне показалось или брови у нашего Ливси вздрогнули и чуть было не начали ползти на лоб, но вовремя остановились? Дядька Остах повернулся: – Да, Олтер. – Мы можем поесть с ними? Остах задумался. – Олтер, – обратился ко мне купец на отличном дорча, – а ты не мог бы представить мне… – Остах, – оборвал его дядька. – Я – Остах. И дан поручил мне отвечать за наследника. Днем и ночью. – О! – воскликнул Ливси. Как будто потерянного горячо любимого родственника повстречал. – Я приглашаю тебя, Остах, к нашему столу. Наследнику очень важно как можно скорее и больше разговаривать на имперском. Хотя – отмечу это без лукавства – имперский у него безукоризнен. Однако где, как не среди уроженцев Атариан, он сможет больше узнать о той стране, где теперь будет жить? Язык у Ливси был без костей, и молоть им он мог долго. Видимо, это понял и Остах, потому как поднял руку и сказал: – Хорошо. Мы идем. Я сделал вид, что обрадовался. Идти не хотелось. Не хотелось категорически. Хотелось зарыться в сено, сказаться больным и не видеть никого и ничего. Впрочем, делать вид и не приходилось – эмоции бурлили и зашкаливали. Ребенок во мне веселился, грустил, горевал и делал это, как и полагалось ребенку, на полную катушку. Остах уже привычным движением подхватил меня и понес. Я обнял его за шею, чтобы ему было легче. Идти, правда, было недалеко. Глава 3 В отличие от моих соплеменников, расположившихся на земле, имперцы достали и разложили большой длинный стол, накрыли его ярко-бордовой скатертью, поставили походные скамьи. Вот тут и случился небольшой прокол. Сидеть-то я мог, но только прислонясь спиной к неподвижной опоре. К стволу дерева, например, от которого меня оторвали и притащили сюда. Буддал соображал мгновенно. Раздав пару подзатыльников, он поднял на ноги всех своих слуг, и те вручную моментом прикатили одну из своих распряженных повозок с высокими бортами. Причем, заметьте, прикатили не ближайшую, а вытащили из центра ту, на которую указал Буддал. Видимо, самую легкую, которую без особого труда можно выкатить без помощи животных. Все это говорило о том, что купец, во-первых, был прекрасно осведомлен, где и что у него находится. Во-вторых, умел быстро принимать правильные решения, не теряясь и не рефлексируя понапрасну. Словом, не только водил руками, раздавая затрещины, но и действительно организовывал. Прикаченную повозку поставили сразу за скамьей, параллельно ей, имитируя отсутствующую спинку. Купец быстро присел, откинулся спиной на импровизированную опору. Результат ему не понравился, и потому через минуту прикатили большую бочку, на бочку положили большую подушку, за бочку поставили повозку. Ну, вы поняли: Жучку за внучку, бабку за дедку… А на бочку посадили маленького меня. – Удобно? – спросил меня Буддал. И не улыбается. Переживает. Мне даже неловко стало. – Удобно! – воскликнул я. – Никогда на бочке не сидел! А что в ней? Вино? Вот теперь порядок. Теперь узнаю доктора Ливси. Купец опять захохотал, запрокидывая голову назад. Глядя на него, и я улыбаться начал. Чудо, а не человек! – Добрый вечер. – Произнесенное негромким голосом приветствие отрезало смех, как ножом. За стол присаживался Алиас Фугг. Видимо, приглашенный ранее. «Ведь не хотел идти…» – со злостью подумал я, придвигая к себе тарелку с куриной ножкой и нарезанными овощами, что мне положил Остах. – А! – отреагировал купец. – Наконец-то! Олтер, позволь представить… – Брось, – махнул рукой Алиас. – Вчера я весь вечер наливался вином на пиру в честь нашего юного гостя. Юного гостя… так, значит?! Ах ты, зараза!