Она опустила голову на руки и разрыдалась. Стоун этого никак не ожидал. Ну хорошо, убеждал он себя, хотел позвонить домой, зачем делать такой крюк? Не проще ли позвонить из магазина? Вагнер тем временем открыл свой чемоданчик и готовился сделать укол. — Мне придется попросить вас, сержант, прекратить допрос и уйти, — резко произнес Вагнер. — Хелен не в состоянии продолжать. — Хорошо, доктор, последний вопрос. Миссис Таунсенд, что сказал ваш муж по телефону? Вагнер ввел успокоительное. — Сказал, что едет домой. Затем он как-то странно попрощался. Это было (она уже теряла контроль) так, как если бы он знал, что больше не увидит меня и мальчиков. Она закрыла глаза и отключилась. Закрыв двери спальни, Вагнер проводил Стоуна в гостиную. — Я сожалею, что побеспокоил ее, — извинился Стоун. — Пожалуйста, дайте мне знать, когда я могу снова с ней поговорить? — О, не раньше, чем через день или два, — Вагнер подошел к входной двери. — Теперь, я думаю, вам лучше уйти. — Конечно же. Но прежде чем я уйду, хочу спросить вас кое о чем. — О чем же? — Вскрытие показало, что в крови Таунсенда присутствуют следы наркотического вещества. Скажите, Таунсенд был наркоманом или это вы ему дали лекарство? Вагнер ответил не сразу. — Рич не был наркоманом. Выписанный рецепт взял с неохотой. Около четырех месяцев назад он пришел ко мне на осмотр. Жаловался на головные боли, аспирин не помогал. Я диагностировал злокачественную опухоль головного мозга, увы, неоперабельную. Я прямо сказал — у него есть от шести месяцев до года. Его реакция была достойной, и он попросил меня никому не рассказывать. Теперь, когда он ушел, это можно сделать. Это могло бы помочь… — Понимаю, — кивнул Стоун. — Он испытывал сильные боли? — Говорил, что нет, но мог солгать. Опухоли иногда растут безболезненно, но с увеличением давления, увеличивается и боль. Думаю, он всё-таки воспользовался рецептом. Рич не был великим оратором, предпочитал страдать молча. — Конец мог наступить быстро или затянуться, как вы считаете? — Трудно сказать точно. Возможно, провел бы несколько месяцев в невыносимых страданиях или ушел бы просто так, — Вагнер щелкнул пальцами. — Больше шансов за длительный период, но никогда не знаешь наверняка. Сержант, я не вижу здесь ничего общего с убийством. Или вы думаете, имел место суицид? — Мы изучаем все возможности, — Стоун невольно поёжился от того холодного автоматизма, с каким произнес эти слова, — и будем рады любой информации. Как долго вы были его врачом? — Шестнадцать лет, — признался Вагнер, — а другом его я был еще дольше. — Может быть, вы знаете, в последнее время Таунсенд не оформлял страхового полиса? — Не думаю. Получилось так, что я провожу все медицинские осмотры для его страховой компании. В сложившихся обстоятельствах я не мог бы подписать медицинское заключение в пользу Рича. Даже если бы он обратился в другую компанию, результат был бы тот же. Врачей обмануть невозможно, мистер Стоун. Поговорите с его страховым агентом. Хэл Харрис. Я уверен, он знает об этом больше. — Так и сделаю, — с этими словами Стоун шагнул к двери, но внезапно обернулся. — Кстати, док, вы случайно не знаете что-нибудь о кураре? Последний вопрос вызвал у Вагнера легкую усмешку. — Не хочу показаться нескромным, но иногда приходится выступать экспертом в этой области. А почему вы спрашиваете? — Коронер установил, что мистер Таунсенд был отравлен сильнодействующим ядом, и не обычным, а ядом кураре, которым смазали орудие убийства. — Стоун профессионально сделал паузу, чтобы позволить Вагнеру вставить замечание, но тот никак не отреагировал. Стоун решил зайти с другой стороны. — Как легко можно получить такой яд на руки? — без обиняков спросил он. — Не слишком легко для несведущего человека, если только он не имеет друзей в бассейне Амазонки. Кураре имеет целебные свойства. Кто работает в фармацевтической фирме, может достать его. Странное совпадение, несколько недель назад из моего рабочего кабинета была украдена часть партии неочищенного кураре.[3] — Вот как? — Брови Стоуна взметнулись вверх. — Информацию о краже вы можете получить у ваших коллег, — с ноткой снобизма заметил Вагнер. — Сначала я подумал, что грабитель был наркоманом, так как кроме кураре пропал еще весь запас наркотиков. Но, скорее всего, нужен был именно кураре, а наркотики взяли для прикрытия. — Возможно. Могу я спросить, почему вы в своем кабинете держите столь экзотический яд? — Экзотический? Это довольно распространенная практика иметь в своем распоряжении экстракт коры и листьев южноамериканского растения, более совершенная форма которого используется медициной в качестве мышечного релаксанта. В последние годы я занимаюсь инновационными исследованиями, пытаясь расширить области применения этого природного препарата. Я много путешествовал по Амазонке, там и увлекся кураре. Я получаю его в значительном количестве для научных экспериментов, абсолютно легально. — Это, я имею в виду отравление кураре, всегда заканчивается смертельным исходом? — Если доза достаточно велика. Неочищенный кураре — смертельный яд при попадании в кровеносную систему жертвы. Смерть наступает вследствие паралича дыхательных мышц, Проще говоря, жертва умирает потому, что не может дышать. Если яд ввести в вену, смерть наступит мгновенно. С меньшей дозой человек будет жить дольше в зависимости от веса и антропометрии, можно даже говорить о восстановлении. Существуют противоядия, введение антидота в кратчайшее время после отравления может вызвать обратный эффект и сохранить пострадавшему жизнь. Если его принимать орально, яд неэффективен. Вот почему туземцы без боязни поедают мясо отравленных животных. — Кто знал про яд в вашем кабинете? — Только несколько тысяч местных телезрителей в добавок к моим сотрудникам и несколько пациентов. Стоун оцепенел. Вагнер вроде как даже гордился, что о его опасных веществах знает чуть ли не полгорода. — Прошу вас, поясните. — Стоун отвлекся от своих мыслей. — Всё очень просто. Я снял научно-популярный фильм о своих путешествиях по Южной Америке и показал его по телевидению. В программе 12 канала «Приключения и путешествия» я ответил на вопросы ведущего шоу о ядах, которые используют индейцы для охоты на диких животных в тропических лесах. Я всё объяснил и, кажется, даже упомянул о том, что проводил опыты с ядом на своем рабочем месте. Представления не имею, кто мог украсть яд, чтобы убить Рича Таунсенда. — Мы пока не установили конкретный источник. Могла сработать и не ваша поставка. Не исключено, что кражу совершил сам Таунсенд. Вагнер молниеносно возразил. — Возможность у него была. Но какой смысл? — Незамедлительно прекратить мучения. — Только не Рич. Он боролся за жизнь. Тем не менее, если боль была невыносимой… Стоун протянул руку. — Что ж, благодарю вас, доктор. Узнал сегодня много полезного. Постараюсь не беспокоить миссис Таунсенд без крайней необходимости. За ним закрылась дверь, и он вернулся в главное управление. Рапорт Кертиса уже ждал его. А вот Лисснер все еще возился с магазином. Все имущество Таунсенда находилось в совместном владении с женой. Таунсенд, как и предполагали, оформил страховой полис. Но то, что он по этому полису застраховал свою жизнь на полмиллиона всего три месяца назад, стало большим сюрпризом. Стоун присвистнул и позвонил Хэлу Харрису. К удивлению Стоуна, судя по голосу, Харрис явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Мистер Таунсенд все свои операции, связанные с бизнесом и личным страхованием проводил через наше агентство. Три месяца назад на его счету оставалось немногим более двадцати пяти тысяч долларов. Он пришел к нам и попросил оформить страховой полис на полмиллиона, что не так уж и редко бывает в наши дни. Вы знаете, человек по истечении сорока лет больше заботится о том, что станется с его близкими, если он скоропостижно… э-э… скончается. Он хочет гарантий. Я был счастлив откликнуться на просьбу мистера Таунсенда. В таких случаях страховщик уведомляет страхователя пройти стандартный медицинский осмотр. Я направил его к доктору Вагнеру, нашему специалисту. Таунсенд вернулся в отличном расположении духа. Принес справку, что здоров и полностью соответствует условиям страхования. Впоследствии, получая от него ежемесячную премию,[4] мы столкнулись с некоторыми… э-э… трудностями. — Вы пытались отговорить его? — Напротив, я всячески призываю людей пойти на сотрудничество — бизнес есть бизнес. За первый месяц мистер Таунсенд заплатил своевременно, со вторым — запоздал, а вот третью премию пропустил полностью. Полис по-прежнему в силе, так как еще не истек тридцатидневный льготный период. Сержант, компания, заключив договор на пятьсот тысяч долларов, не горит желанием терять деньги! Есть ли шанс, что мистер Таунсенд совершил самоубийство? — За сегодня вы второй человек, кто спрашивает меня об этом, — невозмутимо ответил Стоун. — Мы работаем по всем направлениям, это всё, что я могу сказать. А у Таунсенда в полисе был пункт о самоубийстве? — Конечно! Стандартные два года…[5] Кстати, сержант, у нас есть специальное предложение для офицеров полиции. Если желаете, могу выслать буклет… — Спасибо. — Стоун почувствовал, что Харрис пытается мягко сменить тему. — Если мне понадобится специальная консультация, я обязательно свяжусь с вами, мистер Харрис. Стоун повесил трубку. Нервозный Харрис окончательно спутал все карты. Вагнер уверял, что заключение о состоянии здоровья Таунсенда было отрицательным. Еще бы! Таунсенд был обречен, счет шел на месяцы. А если прогноз неблагоприятный, страховая компания автоматически отказывает клиенту в получении полиса. Харрис же утверждает, что Таунсенд лично предъявил ему, так сказать, карт-бланш от Вагнера. Кто из них лжет? Харрис? С чего бы, для этого нет никаких причин. Вагнер? А вот доктор был другом Таунсенда, для друга сделаешь всё, тем более, если влюблен в его жену. Как ни крути, подлог Вагнера обеспечил бы Хелен и ее детей до конца жизни. Стоуну очень захотелось взглянуть хотя бы на копию сего замечательного документа, становящегося камнем преткновения. Мысли в голове Лисснера искрились и разлетались в разные стороны. Улыбка расплескалась по широкому лицу румяного гиганта. В таком приподнятом настроении он влетел в кабинет начальника. Стоун даже не повернул головы в сторону Лисснера. Красноречивый шум говорил сам за себя. Лисснер едва сдерживался, не зная с чего начать, и ждал команды Стоуна открыть огонь. — Вижу, поймал удачу за хвост, Фред. — Команда прозвучала. — Можешь называть это фартом, а я называю это тщательной работой. — Выкладывай, что ты там накопал. Лисснер с триумфальным видом тошнотворного шпика достал из кармана скомканный листочек бумаги, по виду напоминающий офисный стикер,[6] положил его на стол и разгладил. — «Позвонить от Лью — вечером в девять», — вслух прочитал Стоун.