— Мы говорили о Таунсенде и никак не могли взять в толк, как нож оказался в спине. Думаю, теперь это уже не проблема. Видели фильм «Ярость в небесах»? Ингрид Бергман и Роберт Монтгомери. Звезды. Их уже нет, но они живут в кино. — Не помню, может быть… — буркнул Стоун. — Давай, Фред, ближе к делу. — Так вот, в этом фильме один чокнутый миллионер покончил с собой. Бедняга возомнил, что ему наставили рога. Странная смерть, самая настоящая загадка, вдова, рыдающая у гроба и всё такое. Знаете, что он сделал? В дверном косяке заклинил нож, затем, пятясь назад, насадил себя, как бабочку, и упал замертво. Ага, нож в спине, все кричат: «Убийство!» — паясничал Лисснер, упиваясь собственной сообразительностью. — Аналогично поступает и Таунсенд. Он вставляет нож для колки льда в гнездо возврата монет, подбирает нужные угол и высоту так, чтобы узкое лезвие было направлено точно в сердце. Осталось организовать свидетелей мнимого убийства. Харакири сзади! Кёртис ударил себя по коленке. — Гореть мне в аду! Вот и всё. Самоубийство, замаскированное под убийство. Единственное решение. Дело можно закрывать, Рэй. — Я так не думаю, — сказал Стоун, открывая личный праздник непослушания. — Таунсенд не мог покончить с собой, он был убит. У-бит. Очень умное убийство. Убийца рассказал вам сказочку на ночь о самоубийце, заставил вас поверить, что вы оба и сделали. — Возвращаемся к началу, — вздохнул Лисснер. — Я ничего не понимаю, — растерялся Кертис. Стоун вздохнул. Молодые детективы, молоко на губах не обсохло. Неплохие ребята, но воображения не хватает. — Убийство Таунсенда было детально спланировано и осуществлено. Кстати, Фред, я пришел к тем же выводам, что и ты. Уловка с ножом. — Но ты только что опроверг мои выводы… — Не всё сразу. Первый момент, автомат отремонтировали аккурат к тому времени, когда Таунсенд должен был войти в будку и сделать звонок. Между мастером и Таунсендом в будку никто не входил. Следовательно, после ремонта, на телефонном аппарате и тем более на трубке должны были остаться «пальчики» мастера. Но эксперт обнаружил только отпечатки Таунсенда. Возникает вопрос — зачем мастеру вытирать за собой трубку и аппарат? Настоящий мастер никогда этого не сделает. Второй момент, настоящий сотрудник телефонной компании обязательно бы заменил перегоревшую электрическую лампочку. Этого сделано не было. Значит, мастер был подставным. — Но ведь из телефонной компании нас уведомили, что это был взломщик из банды, — прервал Стоуна несдающийся Лисснер. — Разве? Конечно, это мог быть грабитель. Но кое-что подсказывает мне, что это не так. Ларкин из телефонной компании поведал мне о схеме, по которой грабят таксофоны. Согласно этой, никогда не меняющейся схеме, взломщик перед тем, как вскрыть накопитель с деньгами, вешает на дверь будки табличку «Ремонт» или что-то в этом роде. После успешного взлома табличку снимают. Если не удается сразу же вскрыть накопитель, грабитель делает ноги. Второго шанса может не представиться. Лица Кёртиса и Лисснера выражали глубокое сомнение. Трудно быть убедительным, заходя издалека, подумал Стоун, когда версия Фреда, от которой рано было отказываться, проложила изумительно прямой и кратчайший путь к разгадке смерти Таунсенда. — Что еще? — холодно спросил Лисснер. — Третий момент, кусок изоленты, найденный в будке. Мы предположили, что она осталась после ремонта. Что может делать мастер внизу будки, на той стороне, где нет никакого оборудования или проводов, кроме стеклянной панели и полки для книг? А если вспомнить, что телефонная компания никого не присылала, то этот кусок вообще никуда не вписывается. Но он должен что-то значить! Как твоя версия, Фред, о самоубийстве, объясняет этот факт? А я тебе скажу — никак! Именно этот кусочек убедил меня, что Таунсенда убил тот, кто переоделся телефонным мастером, затем спокойно сел в служебный грузовик и уехал, пока Лью и другие свидетели гадали, что же случилось с человеком в будке. Теперь настала очередь Кертиса. Стоун был большим мастером по развеиванию сомнений. — Извини, Рэй, я могу представить, как Таунсенд убил себя, но то, что ты говоришь — абсурд. Как можно убить человека сквозь стены в запертом стеклянном ящике, не разбив ни одной панели? Это невозможно. — Очень просто, — ответил Стоун так, словно ждал подобного вопроса, — причем без всякого внешнего воздействия и вмешательства извне. Орудие убийства оставили в будке до прихода Таунсенда. На Кёртиса будто опрокинули ушат ледяной воды. — Ладно, ты говоришь, что нож уже был в будке, когда в нее вошел Таунсенд. Почему он не увидел его? Странно видеть нож для колки льда в телефонной будке. И потом, как подставной мастер мог ударить Таунсенда, если никого рядом с будкой в радиусе, по крайней мере, тридцати футов не было. Это факт с шестью степенями защиты, Рэй! Стоун колебался. Внутри себя он уже выработал приемлемое решение и считал его верным. Внутри него бесстрашный рыцарь давно уже победил убийцу-дракона, при этом ничего не нужно было объяснять или разжевывать. Другое дело — представить решение на суд этих молодых волков, подсознательно ждущих промаха вожака. Но он сам так завел, чтобы они на равных с ним обсуждали все, даже самые бредовые, мотивы и возможности. Вот и терпи, сжав зубы. — Не было, Харви, никаких клиньев. Таунсенд не увидел нож для колки льда по той простой причине, что тот был спрятан. Предвижу твой следующий вопрос. Но я на него отвечу потом. Пока скажу, что Таунсенда убил сжатый воздух. — Сжатый воздух? — Кёртис, откровенно говоря, пребывал в легком нокдауне. — Вы знаете, что на станции Лью есть так называемый островок, или площадка самообслуживания с воздушными и водяными шлангами. Площадка находится на некотором расстоянии от газовых насосов, что позволяет водителям, пользующимся на островке шлангами, не занимать газозаправочные линии. Это единственное место в городе с таким оборудованием. Вот почему убийство произошло именно здесь. Таунсенда заманили в телефонную будку и превратили ее в камеру смерти. Механика убийства достаточно проста. Доктор Вагнер как-то упоминал об особенностях охоты южноамериканских индейцев. Я сопоставил методы дикарей и нашего убийцы. Охотники применяют отравленные дротики и духовые трубки. В нашем случае нож для колки льда — это дротик, а роль духовой трубки сыграл воздушный шланг. — Слишком сложно для меня, — признался Лисснер. — На самом деле, нет. Произошло следующее. Убийца приезжает на станцию Лью в грузовике, который он украл у телефонной компании и представляется телефонным мастером. Ранее он повесил на будку табличку, чтобы держать ее свободной для своих манипуляций внутри будки. Затем он прячет под полку с телефонными справочниками небольшой отрезок картонной или пластиковой трубки длиной дюймов пять. Кусочками изоленты прикрепляет трубку к полке, получается что-то вроде направляющего дула. Полка находится примерно на уровне чуть ниже лопатки человека ростом с Таунсенда. Убийца помещает нож в трубку, диаметр которой немногим больше диаметра деревянной рукоятки. Висящие на цепочках справочники — идеальное прикрытие смертоносного приспособления. Любой, кто войдет в будку, ничего не заметит. Вот Таунсенд не заметил, и поэтому умер. Стоун ждал вопросов. Но их не было. — Присоединив к заднему концу трубки-дула гибкий шланг, — продолжал Стоун, — также, вероятно, из пластика, убийца пропускает его через вентиляционное отверстие внизу будки и выводит наружу. Чтобы шланг не болтался на виду, убийца фиксирует его проверенным способом — отрезками изоленты — к алюминиевому обрамлению в незаметном месте будки. Дальше он идет к островку, соединяет имеющийся там воздушный шланг Лью со своим и делает вид, что проверяет колесо. Спустя несколько секунд Таунсенд заходит в будку. Сжатый воздух, пройдя по шлангу, с силой выталкивает смертоносный снаряд, в нашем случае это нож для колки льда, из невидимого дула прямо в сердце Таунсенду. Помните, от островка со шлангами будка видна как на ладони. Как только острие вошло в спину ничего не подозревающего Таунсенда, убийца резким рывком, в буквальном смысле, «сматывает удочки», садится в грузовик и уезжает, пока Лью и другие устраивают суматоху вокруг будки, в которой человеку стало плохо. К несчастью для убийцы, его подвел маленький кусочек изоленты, который оторвался от шланга, но чудом не отклеился от рамки. Вопросы есть? Лисснер тупо уставился в одну точку. — Должен признать, — проговорил он, — моя слишком упрощенная версия не учитывает такой научно-технический подход, но он действительно объясняет все те мелкие, беспокоившие нас детали, и связывает их в единое целое. — Хорошо, предположим, убийца играл роль телефонного мастера, — не унимался Кёртис. — Но кто он? Имя! Личность его не установлена, «пальчики» он оставить не удосужился. Мы знаем только, что это был некто, переодетый в телефонного мастера, и всё! Реакция подчиненных на его тщательно проработанные выкладки была совсем не такой, на какую рассчитывал Стоун. Предоставив им несколько минут, чтобы они по достоинству оценили его умственные усилия, он встал и подошел к окну. Да уж, ничего не нашли лучшего, как поставить посреди полицейской парковки огромный билборд.[8] Поморщившись, Стоун отвернулся от окна. — Случайно не ты? — съязвил он в сторону Кёртиса. — Я знаю, кто он. Мы должны принять как факт — убийство было задумано таким образом, чтобы пустить полицию по ложному следу. Совершить убийство в предложенных обстоятельствах было вроде как невозможно, вот ты и клюнул, Фред, на самоубийство, для которого, безусловно, у Таунсенда была веская причина. Убийца — тот, кто знал эту причину. Поспешность была слабым местом Кёртиса. — Вагнер! Он единственный, кто знал, что у Таунсенда неоперабельная опухоль. У него хранился яд, он с легкостью мог инсценировать ту кражу наркотиков. То, что Вагнер выигрывает от смерти Таунсенда в личном, а в перспективе и в финансовом плане, ясно как божий день! — Да, Вагнер знал, что Таунсенд обречен, — спокойно ответил Стоун на выпад Кёртиса, — но весьма сомнительно, что он вообще знал о каких-то невероятных страховых суммах, тем более, что случай-то Таунсенда был не страховым. И даже если он знал, что Таунсенду каким-то образом удалось заключить страховой договор, у него не было никакого стимула убивать, да еще так картинно-вызывающе, поскольку Таунсенд в скором времени должен был умереть сам, по естественным причинам. Сейчас мы знаем, что Таунсенд никому не рассказывал о смертельном заболевании. В семье ничего не знали. Вагнер, а я склонен ему верить, также держал язык за зубами. Но кому-то Таунсенд, должно быть, проболтался или признался с горя. Этот кто-то его и убил. Кертис и Лисснер слушали с открытым ртом. — Фред, получи ордер на обыск. Ищи резиновый или пластиковый шланг, банку с красной краской и моток глянцевой изоленты черного цвета. Кроме того, узнай, где был брошен грузовик, не забудь про пятидюймовую трубку, она должна быть где-то поблизости, прочеши пустыри, поройся в мусорных баках, обыщи какие-нибудь грязные задворки — короче, всё вокруг на расстоянии двух миль. Не помешало бы воочию взглянуть на эту смертоносную вещицу. Харви, а ты доставишь подозреваемого в управление. — Кого? — в один голос громко спросили детективы. — Хэла Харриса. К пяти вечера начали поступать первые результаты. Головная боль Стоуна неизменно приносила плоды. В гараже Харриса были найдены волшебные предметы, которые Стоун сначала вычислил теоретически, а потом узрел на расстоянии и сквозь стены. Свернутый гибкий шланг из прозрачного полимера, баллончик с быстросохнущей эмалью того же цвета, в какой была выкрашена деревянная рукоятка ножа, и моток изоленты, от которого предположительно был отрезан кусочек, оставшийся в будке. Лисснеру посчастливилось разыскать обрезок трубы. Дуло отделили от шланга и выкинули в мусорный контейнер молодежного района в нескольких кварталах от того места, где бросили грузовик. Лисснер привлек к поискам местную детвору, слоняющуюся без дела, которая за двадцатку из его кармана перерыла все мусорные ящики и свалки в окрестности. Финансовые и физические затраты обоих помощников Стоуна окупились сторицей. Шланг, как и трубка, изобиловал отпечатками пальцев. Адское изобретение практически соответствовало описанию, сделанному Стоуном. Хорошо сгибающийся прозрачный пластиковый шланг длиной чуть более сорока футов, к одному концу которого был присоединен воздушный клапан, а к другому идеально подходил отрезок трубы из поливинилхлорида длиной пять дюймов, то самое дуло, из которого так внезапно вылетела смерть Таунсенда. В рабочем кабинете Харриса нашли папку с копией медицинского заключения, якобы подписанного доктором Вагнером. Это была очевидная подделка. В результате двухчасового допроса в присутствии адвоката Хэл Харрис под давлением предъявленных ему неопровержимых доказательств его вины, написал чистосердечное признание, надеясь таким образом избежать смертной казни. В шесть часов вечера сержант-детектив Рэймонд Стоун опустился в мягкое кресло напротив капитана Джека Паркера. Расследование по делу Таунсенда завершилось, и Паркер хотел задать несколько вопросов, как он выразился, личного характера. Беседа проходила один на один. — Я до сих пор не понимаю, как ты узнал, что это Харрис, — Паркер склонился вперед. — Как ты это выяснил? — Смертельно больному Таунсенду удалось провернуть ход с получением страхового полиса на колоссальную сумму. Вагнер сообщил нам, что состояние здоровья Таунсенда ни в коей мере не позволяло тому надеяться на заключение страхового договора. Таунсенда поставили перед фактом, что его случай нельзя рассматривать как страховой. Однако Харрис ответственно заявил, что Таунсенд пришел к нему с положительным заключением от Вагнера. Харрис лгал. Ни один врач не то что не выдаст, положительное или отрицательное, заключение на руки пациенту, но даже не скажет ему о результатах медицинского осмотра. Никто в здравом уме не станет так рисковать, если кто-то не заставит сделать это насильно. Этим кто-то мог быть только Таунсенд. Ответ Стоуна не полностью удовлетворил Паркера. — Что же Таунсенд мог знать такого о Харрисе, что позволило его прижать к стенке? — Не столько знал, сколько догадывался. Нащупав почву, начал блефовать, — объяснял Стоун. — Те два письма, которые мы нашли у Таунсенда, привели нас к Харрису. Он подавал фиктивные иски и присваивал выплаты по ним. Таунсенд пригрозил всё рассказать учредителям компании о махинациях Харриса, если тот не удовлетворит ходатайство о получении полиса на пятьсот тысяч долларов. Таунсенд, простой и бескорыстный человек, не беспокоился о себе. Он думал о будущем своей семьи. И поэтому вынужден был пойти на шантаж. Еще вопросы, Джек, или я полностью удовлетворил твое любопытство? — Он откинул голову на сплетенные сзади пальцы рук. — Не совсем. Как Харрис заманил Таунсенда в ловушку? В конце концов, вымогателем был Таунсенд, жертва. Не он ли организовал встречу? — Мы получили ответ от самого Харриса. Таунсенд не смог оплатить страховую премию за третий месяц и попросил Харриса выдать ему расписку, что взнос был оплачен. Теперь уже Харрису было от чего попотеть. Он боялся, что если Таунсенд не умрет в ближайшее время, — многие, кому давали месяцы, держатся долгие годы, — то будет выплачивать все оставшиеся премии за Таунсенда. Он срочно должен был придумать способ избавиться от Таунсенда и аннулировать полис, но так, чтобы это не вызвало тщательной проверки. И ответный удар был нанесен — имитация убийства. Особенность этого дела в том, Джек, что убийца имитировал самоубийство так, чтобы полиция подумала, что жертва, пытаясь обмануть страховую компанию, имитировала убийство. Безумие, да? — Так что же всё-таки Харрис сделал? — не выдержал Паркер. — Он позвонил Таунсенду и сказал, что страховую премию третьего месяца нужно провести через главный офис, мол, надо соблюсти формальности, что-то в этом роде. Харрис убедил Таунсенда приехать на станцию Лью в девять часов вечера и сделать телефонный звонок. После звонка Таунсенд должен вернуться к автомобилю, где на переднем сидении его будет ждать конверт с нужной суммой наличных. Всё, что нужно было сделать Таунсенду потом — внести деньги на свой счет и отправить чек на оплату страховой премии. — Знаешь, Рэй, план Харриса, должен признать, был весьма изобретателен. И все у него прошло бы гладко, если бы не твой наметанный глаз. — Могло пройти, — не мог не согласиться Стоун, — это было почти идеальное преступление. * * * notes Примечания 1