Микки Спиллейн Под крышкой гроба 1 К тому времени, как я успел пропустить в баре аэропорта Кеннеди две рюмочки, толпа пассажиров, прибывших рейсом № 16 «Люфтганзы», постепенно рассосалась. Носильщики оставили мой потрепанный кожаный чемодан в отделении невостребованного багажа в конце зала. Я выудил его из-под чьего-то столь же потертого чемодана с притороченной к нему парой горных лыж. Был июнь, и лыжи выглядели несколько неуместно, но заядлый любитель найдет снег в любое время года. У тротуара одиноко стояло такси. Водитель оторвался от своей газеты, улыбнулся и открыл мне заднюю дверь. Закинув чемодан, я протянул ему десятидолларовую бумажку через разделявшую пас плексигласовую перегородку и уселся. Он посмотрел на деньги, потом взглянул на меня: — А это за что? — Поезжай не торопясь. Хочу посмотреть, каким стал Нью-Йорк. — Долго были в отъезде? — Порядочно. — Много сносят, много строят. И ничего хорошего. Такая же толчея. Я назвал ему адрес и добавил: — Выбери путь подлиннее. Да, он был прав. Ничего, в общем, не изменилось. Как неизменна земля на ферме. Меняются посевы, меняются цвета, то колосья повыше, то корни покрупнее, по, когда все убрано, земля остается все той же. Проезжая по мост у Триборо, водитель неопределенно махнул в сторону открывающегося городского вида с силуэтами небоскребов. — Что-то вспомнился один бой в Африке. Так схватились из-за одной высотки! Сколько ребят полегло, а высотка как стояла, так и стоит. И на кой черт она была нужна? — Наверное, нужна только тем, кто там живет. — Мы думали одинаково. Когда мы прибыли по адресу, я заплатил по Счетчику и накинул еще десятку. Таксист широко улыбнулся, глядя на меня в верхнее зеркало. — Скорость вас устроила? — Ты прав. Ничего не изменилось, — улыбнулся я в ответ. — Вы могли бы покататься на экскурсионном автобусе… — Да я родился здесь. И за свою жизнь видел и перевидал много всего. Водитель с пониманием кивнул головой и спрятал деньги. Потом, помедлив, спросил с тем странным откровенным любопытством, что отличает коренных ньюйоркцев: — Похоже, какой-то красотке сегодня придется поработать на славу, верно, приятель? Ухмыльнувшись, я вспомнил, что таксисты и буфетчики— самые тонкие психологи. — А что, по мне заметно? — Видно, ты при бабках, можешь выбрать любую. Привратник сообщил. что Ли Шей живет в квартире 6Д, и даже не подумал предупредить его о визитёре. Со мной в лифте поднималась шикарно одетая пара. Она была вся увешана драгоценностями — фамильное золото и бриллианты. Ли выбрал себе хорошенькое местечко. У него при остром, деловом складе ума всегда были богемные замашки. Во всяком случае, стало ясно одно: он все еще развлекается и, должно быть, ни капли не изменился. Нажав на кнопку звонка, я расслышал его треньканье сквозь звуки музыки и звонкий смех. Дверь отворилась. На пороге стоял Ли, высокий, жилистый, с бокалом в руке и изумленной улыбкой от уха до уха. Весь его наряд состоял из шортов в красную полоску, застегнутых на пуговицу с надписью «Любовь». Впрочем, это была его обычная дневная униформа, если обстоятельства не требовали иного. — Дог. чертяка, ты чего же не сообщил, когда прилетаешь? Он выхватил чемодан, обнял меня и втащил в комнату. — Тебе же меньше хлопот. Тем более что мы опоздали на полчаса. — Черт, до чего же я рад тебя видеть! Он обернулся и крикнул через плечо: — Милая, иди-ка сюда. Из гостиной вышла та, чей звонкий смех я слышал из- за двери. Крупная красивая брюнетка, будто только что сошедшая с обложки журнала для мужчин «Риск». Скользящей походкой она подошла и подала мне полный бокал. Единственным предметом ее туалета был черный шелковый пояс, завязанный на галии, и, как ни странно, глаз останавливался именно на нем. — Дог, это — Роза. — Так вы и есть тот самый Дог? — Тот самый. — Я столько о вас слышала, что уже начала думать, что это все военные байки Ли, а вы просто миф. — Роза — шлюха, — засмеялся Ли. — Первоклассная и высокооплачиваемая. Мы дружим. Сделав глоток, я узнал свое обычное питье — хорошее недорогое виски с имбирным элем. Взглянув на Розу, я кивнул головой: — Тогда мы тоже друзья, малышка. Я не помешал? — О чем ты говоришь, приятель. Мы же тебя ждали. Ли отступил на шаг и внимательно осмотрел меня. — Все тот же бродяга Дог. Он повернулся к Розе и покачал головой: — Вечно мятая форма. Единственная причина, по которой наш ротный не отгрыз ему башку, это го, что на счету Дога было больше всего сбитых самолетов. И потом, он никогда не ходил в увольнение. — Пока ты гудел в Лондоне, я в части тоже не скучал. Роза взяла меня за руку, чтобы проводить в гостиную. Ли с чемоданом вошел за нами. — Как всегда, полный чемодан барахла, чтобы меняться с туземцами, а вся одежда та, что на нем. Побриться тебе не мешало бы. — Мы полдня проторчали в Шэнноне. Едва успели дотянуть до берега. Шэннон — единственный аэропорт, который нас принял. — Небось прихватил бутылку и бабенку и залег в кустах? Я прихватил книгу и пиво и уселся в зале ожидания. Квартира представляла собой живописное место — просторное, необжитое, холостяцкое. Однако все необходимые аксессуары профессионального соблазнителя были в наличии. Было видно, что хозяину ничего не стоит покинуть это жилище при первом звуке боевой трубы. — Отличное логово. — заметил я. — Какого черта ты не женишься? Роз:1 сжала мою руку и снова звонко рассмеялась: — Дети никогда не женятся. Им бы только поиграть. Довольно дорогая детская площадка. — Я взглянул на Ли. Чем ты сейчас занимаешься? Вынув из бокала кубик льда, он сунул его в рот. Я организатор. старик. — Заметив мое неодобрение. он улыбнулся еще шире. Нет, не то. что ты думаешь. чудак. Я бросил рекламу и подался в шоу-бизнес. Добываю редкие вещи и редких людей для театральных продюсеров. Заработка хватает на детскую площадку. А кто платит товарищам твоих детских забав? Ли протянул руку и дернул за конец черного пояса на талин Розы, он сразу развязался. Странно, но эффект был такой, как будто с обнаженной статуи сбросили покрывало. Теперь Роза выглядела абсолютно голой. Я покачал головой и отхлебнул из бокала. Друзья существуют для радости. — ответил Ли. Вскинув г олову. Роза встряхнула волосами, и они окутали ее плечи. Дог! Ты должен глазеть на меня с восторгом. Почему не глядишь?