— Новенький вчера был с нами, — процедил главарь, — всем понятно? Западный Берлин, ФРГ. Аэропорт Темпельгофф. 30 июля 1982 года Следующий раз — он встретился со своим куратором в аэропорту Темпельгофф, куда прилетел рейсом из Кельна. Там он отсиживался в Миндене на базе армейской авиации БАОР. Бригадир — встретил его в зале. Жестом показал — следуй за мной. На улице их поджидал новенький Опель Омега. Они сели — и машина с изрядной скоростью рванула по направлению к городу… — Как все прошло? — поинтересовался полковник. — Давай, говори, не стесняйся. — Хорошего мало, сэр. — И что же тебе не понравилось больше всего? — Грабить сберкассу. Это безумие какое-то. — Ты сходил на эти деньги в бордель? — Нет, сэр. — Зря. А куда дел деньги? — Отдал командиру базы. — Все? — Все, сэр. Бригадир захохотал. — Представляю себе лицо Пита — он и оприходовать-то их не сможет. Деньги от ограбления банка. Наверное, ты оплатил пару вылазок в бары для всей базы. — Мне плевать. — Эй, эй! Не раскисай! Машина мчалась по городу. Эта модель была необычной — в ней был установлен гоночный мотор Лотус и потому скромный Опель, не напрягаясь, делал на автобане Мерсы и БМВ. — Посмотри в бардачке… Лейтенант полез в бардачок, там был пакет. Немецкий паспорт на имя гражданина ФРГ Гюнтера Шойбле, деньги, водительские права. Фотография была его. — Что это значит, сэр? — Значит то, что мы едем к тебе. Там поговорим. … Гюнтер Шойбле жил совсем недалеко от Потсдаммерплатц в старинном многоэтажном доме на третьем этаже. В холодильнике было полно еды и выпивки, на стене — картина. Мало кто опознал бы в этом милом натюрморте репродукцию с одной из картин написанных Адольфом Гитлером. А если бы и опознал… закон не может запретить натюрморты. — Смотри внимательно — бригадир был как всегда краток и точен. Пару дней погуляешь по городу. Засветись в ресторанах, посети бордель — это кстати приказ. Посмотри, что в ящичке стола. Лейтенант открыл ящик стола, там были документы и еще деньги. Документы были на тур в Чехословакию, проданы чешским государственным туристическим агентством Čedok. — Через два дня — отправишься в Чехословакию вместе с группой германских туристов. Полетите через аэропорт Шенефельд в ГДР. Присматривайся ко всему — как до него добраться, что в самом аэропорту. В Праге тебя поселят в отеле Амбассадор. Тоже присматривайся. Походи по улицам. Потом вернешься. Отсними на фотоаппарат места по списку. Но если полиция пристанет — отдавай аппарат. Бригадир встал. — Удачи. — Подождите, сэр. … — Вы так и не сказали, для чего все это? — Я же сказал — ты изменишь мир, лейтенант. А пока — просто наслаждайся. … Два дня — лейтенант честно гулял по Берлину, вспоминал немецкий, вспоминал ритм Европы, ее звуки, запахи, песни. Сидел в кафе, покупал в магазинах, посетил и бордель — приказ есть приказ. Он многое вспомнил… как они с матерью часто ездили в Берлин, в Рим, в Париж… ГДР — Чехословакия. 02 августа 1982 года Проникнуть в Восточный Берлин было проще чем кажется. Просто в нужное время он вышел на Подсдаммерплатц с вещами — и присоединился к группе людей, которые по очереди садились в Икарус с эмблемой компании Интерфлюг. Вместо гида в автобусе был пограничник, он проверял паспорта. Лейтенант постарался придать себе независимый и спокойный вид. — Герр Шойбле? — Да, это я. — Цель вашего визита в ГДР? — Я следую проездом. Купил тур в Прагу. — Полетите Интерфлюгом? — Именно. Это дешевле. ГДР как и все восточноевропейские страны нуждались в твердой валюте, а немцы есть немцы по любую сторону границы. Пограничник поставил штамп. — Проходите. Лейтенант протиснулся мимо него в Икарус… СССР, Москва. 11 января 1989 года Из самого сердца тьмы… Начальник московской станции ЦРУ Майкл Кляйн вывел эти слова на чистом листе бумаги и положил его на стол. Попытался сосредоточиться на написанном. Из самого сердца тьмы… Если он возьмется писать мемуары, то они будут названы именно так — из самого сердца тьмы. После того, как в СССР произошел переворот, и к власти пришли хардлайнеры или сталинисты — США разделили американское посольство на два. В Москве и в Ленинграде остались только те сотрудники, присутствие которых было совершенно необходимо. А все остальные — были переведены в посольство США в Хельсинки, и для них был построен еще один корпус. Например, оперативники остались в Москве, потому что они могли выполнять работу только тут — а аналитики уехали в Хельсинки. Сам Кляйн считал это несусветной глупостью. Потому что выездом больше половины американцев — Лэнгли только облегчило работу контрразведке КГБ, ведь там никого не уволили, и теперь на каждого оперативника они могли выделять куда больше ресурсов. А тот факт, что теперь они должны были посылать материалы на обработку в соседнюю страну и ждать оттуда ответов — только усугубляло ситуацию. Но в Лэнгли видимо думали иначе. Сейчас — станция ЦРУ в Москве пыталась разобраться с навалившимися на нее проблемами и дать ответы на вопросы, ответы на которые никто не знал.