— Так я не брала с собой телефон... Он должен в нашей квартире на беззвучном лежать, я его там оставила перед выходом, чтоб лишних вещей не таскать... Могли и осмотреть мою кровать, прежде чем панику поднимать. — Почему на беззвучном?! — Негодующе возопил полусветляк, точно маленькое дитя отругать хотел. — Да хватит орать! — В сердцах встала на свою защиту Дома и сердито топнула ногой. Отговорка в голову пришла сама собой, и озвучить её невозмутимым тоном не составило труда за счёт большого опыта за спиной: — Я просто привыкла вставать по выходным не позже восьми, вот и выключила звуки, чтобы соседок не разбудить внезапным громким звуком. Ну что вы, правда? Я будто ребёнок трёхлетний, хотя всех вас, если понадобится, в два счёта уложу, причём в рукопашку и в одиночку против четверых! — Ты давай, это, поспокойнее! — Словно бы оскорблёно задрал подбородок ангел-светляк. — Хватит кичиться своими могуществами. Мы все очень переживали за тебя, только и всего! Ты так внезапно пропала, что мы Мыд знает, что подумать успели! «Кто такой этот Мыд?.. — Проскочила ненавязчивая мысль, которую превращать в долгое рассуждение никак не хотелось, хотя одна неприличная шутка в голову таки закралась, заставившая хозяйку, слушавшую все эти неуместные догадки своего мозга, тихо хохотнуть. — Хи-хи, это он кем-то заменил известную фразу или чем-то?» — Слушай, Пи’, — вклинился в не самую комфортную беседу сын Советчика, сделав шаг вперёд и тем самым ненавязчиво закрыв своим телом застывшую на месте одноклассницу. — Правда, она же не монах, посвящённый перед погребальным огнём[2], чтобы при малейшей пропаже из поля зрения сразу обязательно попадаться под машину или какому-то маньяку-убийце в руки! Она уже не ребёнок и сама вправе решать, как ей поступать, чем заниматься, куда идти и кого об этом оповещать, если, конечно, речь не о чём-то противозаконном. А ещё она не обладает идеальной памятью, чтобы всё помнить и подмечать. Да, она забыла оставить вам послание и взять телефон — мало ли, не пристало ей всюду таскать его с собой, — но, сами подумайте, если бы она была неумелой, не способной за себя постоять, её бы вообще сюда позвали? При всём моём неуважении к тебе, Пи’Пхат, я всё же думал, что в итоге окажется, что ты просто притворяешься таким идиотом, но, увы, как оказалось, ты, и правда, недалёкий. — Молодой гос... Кхм, Нонг’Прасет, прошу без оскорблений, я просто волнуюсь за свою подругу! Да и к тому же это Магия, а это!.. — Попытался возразить Пхат, заметно занервничав, но Тхэ прервал его одной грубой фразой: — Я не договорил, Пи’. «Он хотел назвать его "молодым господином", но поправил себя? Хм, интересно... Ранее Парест отказывался от лести со стороны учительницы, а после разругался с отцом и даже рассказал мне, что не ладит с ним. Не он ли отказался сам от звания молодого господина, как сына Советчика? И вот что странно: раньше Хат не ошибался в обращении, а сейчас вдруг перепутал и исправился... Либо он обезумел и решил показать мне, что Сет в самом деле хороший парень, либо действительно ошибся из-за сильных эмоций» Прасет, кинув пронзительный холодный взгляд на старшего, терпеливо дождался внимания с его стороны и, лишь увидев смиренное молчание, продолжил: — Даже если она сильна только в Магии, думаешь, её могли не обучить отчистке памяти людей в первых же классах, как нас с тобой, да и в целом всех магов? Она не беспомощная дурочка, уж поверь. Я на своём теле это проверил, причём, дважды, и потому прекрасно знаю, что в критической ситуации эта девочка смогла бы ответить на приставания или попытки чего-то ужасного сполна, а потом стопроцентно подчистила бы ему память и позвонила в полицию. Даже если бы не отчистила, ты считаешь, неудачнику, попытавшемуся что-то с ней сделать, кто-нибудь поверит? Сам посуди, как люди сейчас к таким, как мы относятся. Вы так волнуетесь за неё, словно она буйвол — силы имеет, но слишком тупа, чтобы ими правильно пользоваться, а она, поверьте мне, совершенно не такая. Пхат замолк и на пару мгновений опустил взгляд. Лаван, хоть и частично, но поняв достаточно быструю тираду темника, поджала губы и опустила пристыженный взгляд в пол. Мали с Саенгдао ничего из его слов не поняли, но ясно осознали, что все вопросы решены, и возникать больше не было смысла — лучше здоровье поберечь, а потому повторили за полудемоницей, вслед за ней виновато склонив головы. У самой же виновницы перепалки в груди такое приятное тепло разлилось от того, как за неё заступились: и сказано всё было со смыслом, без тупых доводов по типу: «И чё? И чем докажешь?», и сам факт этой защиты кровь стынуть в жилах заставлял, что голова слегка закружилась. «Ух, матушка меня прости, отец помилуй, как это было отрадно услышать! — Почти покрываясь мурашками, взбудоражено воскликнула про себя Доминика, глядя на заступника широко распахнутыми глазами, в которых читалась благодарность трёх спасённых от истощения пёсиков. На одном дыхании она мысленно протараторила сама себе: — Никогда бы не подумала, что кто-то станет так пылко помогать мне, кроме близких друзей и опекуна! Особенно я не надеялась на защиту со стороны этого напыщенного индюка, ведь он, по канонам прочитанных мною любовных романов с тропом от ненависти до любви, должен был возненавидеть меня после моих поступков и послать куда подальше, да на подольше, чтоб точно запомнила его "тигриную" натуру! А от него одна только помощь идёт — то он меня в котокафе сводит и даже за меня заплатит, то перед врагом своим защитит... я ему мозг повредила, что ли?» — Индю-ю-юк, — неотрывно глядя на темника, шёпотом позвала того Ника, пару раз слегка потянув за рукав куртки и чуть приподнявшись на носках, чтобы точно услышал. — Если это не от помутнения сознания было сказано, то спасибо, что заступился. Я бы одна ни в жизнь не смогла без рукоприкладств за необоснованные претензии договориться! Сет в ответ сдержанно кивнул, продолжая сверлить взглядом Тхонгкхамата, что вдруг резко опустил голову, уронив взгляд в пол. Выполнив глубокий поклон и, со всеми почестями извинившись перед приятельницей за высказанные обвинения, он ушёл в сторону школы, ничего больше не говоря. «Что он там забыл в выходной?..» — Подумала Дома, но спрашивать об этом не стала — не её дело. Соседки Галицкой после резкого шиканья в их сторону Лаван, тоже поспешили извиниться перед подругой и со склонёнными головами двинуться в общежитие, чтобы не прилетело. Пара темников в приятном молчании вместе прошла по коридору, а затем девушка зашла к себе, где со знакомым и распрощалась. Дома петербурженка первым делом завалилась в ванную, смыла с себя макияж и счастливо оглядела своё лицо: подтянутое, по-прежнему белое, но с живым румянцем, синяки, которые ей так и не удалось полноценно замазать консилером стали еле заметными, да и сама она визуально посвежела, что не могло не вызвать улыбку. Обрадовавшись такому итогу, ожившая физически магичка не стала перекрашиваться и вышла из комнаты без косметики. К телу подкатила неожиданная слабость, а голова от усталости не могла спроецировать какие-либо мысли. Позволив себе дневной сон, который, по идее, должен был перекрыть все бессонные ночи, что уверенно можно было назвать наградой за все её заслуги, россиянка включила звуки на телефоне, поставила таймер на два с половиной часа и, сладостно причмокнув губами, в предвещании закрыла глаза. Моментально уснуть, конечно, не получилось, но на отправку в сон к глубокому счастью страдалицы ушло не больше десяти минут и вот она опять в этом странном месте, наполненном гробовым молчанием и раздражающим капаньем воды с потолка. Сырые стены, пугающие амбалы, походящие на огромные шкафы и неистовый страх в груди. Но страх не за себя — за какое-то знакомое и словно родное существо, которое беспрестанно находилось в мыслях. Левая щека горела, точно её в лаву макнули, разорванная одежда была хаотично пропитана кровью, какая, по неприятным щекочущим кожу ощущениям, текла и по лицу. Было тяжело дышать. Казалось, из носа подвижная соединительная ткань с характерным железным запахом тоже текла, перекрывая доступ воздуху. Голова гудела и кружилась, тошнило, как при отравлении, в горле застрял гадкий ком. Видящей сон хотелось плакать, но выдержка неизвестного существа из самого сна была сильнее эмоций. Хотелось проклинать весь мир вслух, выкрикивая в мерзкие рожи оскорбления, но приходилось делать это про себя. Было желание встать и избить до потери сознания этих тошнотворных ухмыляющихся громил, наблюдающих за ней, не помогающих, а только насмехающихся, но руки были связаны тугими верёвками, как и ноги. Хотелось... Знакомая оглушительная мелодия одной известной группы, звучащая у самого уха, заставила очнуться, а после зарыться лицом в подушку и тихо захныкать — даже не смотря на ужасность увиденного сна, хотелось продолжить спать, но Доминика понимала, что если ляжет сейчас, то ночью уже точно не уснёт. Пришлось заставить себя перевернуться на спину и засесть за любимый смартфон, где в мессенджере её уже завалили расспросами Рика и Кирилл. Общаться со старыми друзьями было настоящим удовольствием даже в самом ужасном самочувствии, а вкупе с тем, что Нике удалось поспать хотя бы битых два часа днём, разговор со своими любимыми ребятами стал ещё одной ступенью на пути к полному наслаждению. Русские магические существа до сих пор очень искреннее, пусть и чрез меры эмоционально оплакивали вынужденный уход их приятельницы и выказывали желание услышать всё о местных красавцах и красавицах, что могли хоть как-то разбавить печаль темнички своим присутствием или разговорами и уменьшить этим тревогу самих волнующихся, отчего сердце нежностью обливалось, и душа плясала. — А в остальном всё как обычно, отдыхаю после рабочей недели. Только один черношёрстный индюк сегодня себя с очень интересной стороны себя показал, которую я никак не ожидала от него увидеть, — поделилась Дома, когда разговор подходил к своему логическому завершению. — Какой это такой индюк с шерстью вместо перьев, интересно? А, Домик? — Прочитала этот вопрос его получательница с игривой интонацией, какая была присуща её отправительнице, отчего со смешком прыснула, считая фантазии подруги полной чушью, никак не связанной с реальным течением её жизни. — Кто там тебя уже успел удивить и, главный вопрос, чем, м? — Нет, Ри, стой. Мы с ним даже не друзья, не надо надумывать, если уже начала это делать! — Предостерегла белую ведьму россиянка. — Он просто сегодня помог мне в кое-чём серьёзном и заступился за меня, позволяя мне не марать карму, только и всего! Я всего лишь не ожидала от него такой чести, хотя и понимала, что именно он стал одной из причин, из-за которой меня отчитали. Моя вина там, можно сказать, тоже есть, но этот парень... в общем, он повёл себя не так, как, по моему мнению, должен был! — Да разве я что-то сказала в этом роде? — Ирония в этом сообщении читалась сама по себе, ничего фантазировать и не пришлось. — Я же просто поинтересовалась, кто был тот мачо, что не побоялся встать на твою защиту, хотя ты сама хоть на защиту силача-тяжеловеса встанешь, не побоишься, а ещё и победу одержишь! «Не буду рассказывать им, что в этот раз из-за слишком расшатанной за последнее время нервной системы я на полном серьёзе испугалась их: скромных девочек, которые жука испугаются и от пригрозившего им пальца в обморок упадут и своего первого знакомого из Таиланда, пусть тот и в целом не вызывал у меня доверия... — Неприязненно подумала Галицкая, морщась от собственной слабости. — Кем ты стала, Ника... В кого ты превратилась?» — Хэй, ведьмочка, я тебя, конечно, тоже люблю, но к своей сестрёнке всё же питаю намного больше нежных чувств и этому нахалу, который что-то там против неё имел, ни за какое приданое свою девочку не отдам! Даже не думай! — Вернувшись в сеть после окончания своих дел, о которых предупреждал ранее, запротестовал Кирилл. — Вообще-то, Кирь, «что-то против» имела именно я в его сторону... Но, ты верно говоришь, даже не думай, Ри! Я этого чудака побаиваюсь, странный он, — девушка не соврала, когда назвала Прасета странным, но страха рядом с ним она как раз и не испытывала, да и истинной причины такого отношения к нему магичка не раскрыла и дальше делать этого не собиралась. «Вы же про браслет мамин не знаете — как я вам объясню, что меня в нём отсутствии реакции настораживает и это же заставляет не бояться его? Не поймёте же, ещё и обидитесь, что скрывала от вас свойства этой "безделушки"!..» *** К собственной радости ближе к вечеру Доминика ощутила острую нужду в еде, о чём немедленно сообщила Лаван, попросив ту постараться готовить хотя бы чуточку быстрее, потому что желудок уже начинал поедать сам себя и урчал так громко, словно еда не посещала его недели две, напоминая о себе резями, тошнотой и колющими болями. Ван, понимая соседку и, к счастью, к тому моменту уже закончив с приготовлением, стала оперативнее наливать в тарелки свежеприготовленный «Том Кха Каи» — куриный суп на кокосовом молоке, — чтобы все как можно скорее смогли приняться за блюдо. По словам самой тайки этот суп не такой острый, как большинство тайской еды и более приятный, даже в какой-то мере мягкий, что не могло не радовать желудок с уже развивающимся гастритом. За ужин Ника принялась незамедлительно, одним только чудом не забыв выразить благодарность традиционным поклоном со сложенными у лба руками и короткой речи на ломанном тайском языке. Такой обычай, что было логично, не представлялся для неё обязательным — это тайцы, являясь буддистами, благодарили природу за предоставление им пищи, но россиянка продолжала повторять ту короткую фразу, только выражая в ней благодарность не природе или Будде, а девочке, что её готовила. Закончив с формальностями, Дома откусила хлеб и сразу залила его ложкой супа с грибами. Насытившись, она чуть не пустила слезу, ведь не ощущала столь желанного ощущения сытости почти неделю. Желание принимать пищу и полная возможность этого подняли магичке настроение на сорок процентов, и в прекрасном расположении духа она отправилась забирать кофту Прасета, которую не так давно отправила в прачечную на стирку. С лёгкой наслаждённой улыбкой на светящемся счастьем лице дойдя до нужного места, запомнить расположение которого не оказалось затруднительным, темничка отдала одной из старушек обменянные днём тайские купюры, забрала чистую, высушенную и, к удивлению, даже выглаженную толстовку и поблагодарила даму — из-за незнания языка, это было единственное их общение, если не считать приветствия. Повесив одежду на предплечье, словно официант в дорогом ресторане полотенце, девушка собралась идти по знакомым магам и спрашивать у них, в какой квартире проживал обладатель находящегося у неё в руках предмета гардероба, но этого в итоге делать не пришлось, ведь тот сам нашёлся на входе в общежитие. Парень стоял вполоборота к иностранке на последней ступеньке лестницы. Стоял он не один — маг с деланным безразличием разговаривал с незнакомым Галицкой существом, что стояло в наряде не менее чёрном и траурном, чем был у самого Сета. Наследник часто поглядывал в небо во время общения, словно задумываясь о чём-то, и поджимал губы так смехотворно мило, что петербурженке приходилось рот рукой прикрывать, чтобы не отвлекать мальчиков от их важной беседы своим умилённым хихиканьем. Доминика остановилась недалеко от них, так, чтобы её было не слишком легко заметить, но сделать это при невеликом желании являлось бы возможным. Ника стала дожидаться окончания диалога, с любопытством вслушиваясь во вдруг вызвавший интерес приятный слуху звонкий, певучий язык, тона которого прыгали, то понижаясь, то резко восходя вверх. Они были словно выдохшийся путник, поднимающийся на гору, что внезапно открыл в себе второе дыхание, но, думалось, эти особенности речи заставляли говорящих постоянно напрягать горло, что, по мнению иностранки, не было удобным. Хотя ей так лишь казалось, ибо девушка не была знакома с языком. Когда магичка уже вовсю наслаждалась звучностью тайской речи, навостряя на ней слух, парень, беседовавший с Пхантхэ, всё-таки заметил её, скромно застывшую у пышных деревьев и заворожено смотрящую на пару, держась за тянущуюся к земле ветку, как за спасательный круг, отчего несколько отупело сообщил об этом товарищу, что, неторопливо повернув голову за спину, тоже обнаружил на названном месте знакомую. Будто совсем не удивившись такому, он спросил ровным, почти серым в своей однообразности голосом: — Чего прячешься, сау ба? Подслушиваешь? — Само собой, а как иначе? С моими-то прекрасными знаниями тайского языка — только в путь! — Обиженно надув губы из-за наглой клеветы, иронично воскликнула Дома, но, не выдержав пристального недоверчивого взгляда, стыдливо опустила глаза в пол и объяснилась, ища подходящие слова для небольшого приукрашивания правды: — Я просто отвлекать вас не хотела — вдруг вы бы нить диалога потеряли, а я потом чувствуй себя виноватой! Вот и ждала, пока закончите. «А вот не хочу я про красоту его языка ему говорить! Мало ли зазнается ещё!» — Хорошо-о-о, допустим... — медленно кивнув, протянул Тхэ без какой-либо веры в её слова и полностью повернулся к однокласснице, на время оставив собеседника за спиной в молчании наблюдать за разговором, который предположительно не понимал. — В таком случае, о чём ты хотела поговорить, сау ба? — Кофта, — темничка приподняла согнутую в локте руку, демонстрируя сыну директора его чистую и выглаженную толстовку. — Отдать вот хотела сразу, чтобы долго не томить тебя. Я её только из прачечной несу. — Пф, — усмехнулся парень, но не надменно, не как над глупой девочкой, а словно от обычного веселья, даже какого-то умиления, замаскированного под насмешку. — Забавная ты, сау. Я же сказал тебе её себе оставить, что мне станется с одной такой кофты? — Ещё чего! Чужих вещей я не носила, ага. Забирай и я домой пойду, а то спать безумно хочется, — для пущего убеждения она слегка потёрла правый глаз некрепко сжатым кулаком. — Как знаешь, — Маиботхад спокойно пожал плечами и протянул руку. Чужестранка подошла к парню ближе и положила благоухающий каким-то немыслимо приятным стиральным порошком предмет гардероба Прасету на поднятую вверх ладонь. Воспользовавшись секундной медлительностью девушки, он коснулся фиолетовой макушки свободной рукой и потрепал её по голове, да так, словно делал это из какой-то нужды, а не по внезапному порыву не пойми, откуда взявшихся чувств. — Бессмертным себя почувствовал? — Грубо рыкнула Галицкая в ответ на слишком странное для недели знакомства поведение Сета. Бросила она это не столько гневно, сколько с простым раздражением от его бесстыдства. — Ага, — легко согласился Пхантхэ, безнаказанно возвращая руку в обычное висящее положение. — Просто по твоему пылкому характеру я заранее понимал, что самовольно и, что главное, добровольно с твоей стороны проверить нынешнее состояние твоего организма ты мне не позволишь, вот и пришлось идти обходными путями, хитрить. Я заметил, ты поспала — какое-то время назад у тебя вырабатывался мелатонин. Я искренне рад, что тебе так скоро помог тот обряд, что ты уже смогла поспать и надеюсь, что в дальнейшем твоё самочувствие будет только лучше. Доминика натурально опешила от таких слов. Она за эту долю секунды успела повестись на собственные домыслы о том, что таец всё это время просто прикидывался таким белым и пушистым, скрываясь за маской волка-одиночки, а на деле, как и все остальные гадкие маги, которых она повстречала за свою жизнь, желал подмять её под себя своей добротой и открытостью, чтобы как-то использовать. Из-за своего мерзкого мозга она даже умудрилась надумать себе попытку влюбить девушку, внушить ей собственные чувства. Она бездумно поверила этим доводам, но всё вновь рухнуло после оглашения оправдания — этот темник, почему-то Ника была в этом уверена, — точно не придумал его на ходу. После того, как маг Тьмы рассказал о своих мотивах, россиянка обратила внимание на свой мозг — он подавал знак, буквально кричал о том, что через его защиту нагло пробрались и в считанные мгновения всё изучили. К тому же узнать о том, что Дома спала, ему было не от кого, отчего с души как камень упал, расплескав налитую ею же воду ложных фантазий и надуманных обвинений за борта бассейна со всеми её эмоциями и чувствами. — Хорошо... — пробормотала магичка вполголоса, покаянно спрятав лицо за распущенными волосами. — Спасибо, что беспокоишься обо мне даже после того, как помог, выполнив свой «долг» будущего директора. — Это моя работа, сау, — со скрещенными на груди руками и наклонённой к левому плечу головой рассматривая смутившееся, опущенное к земле лицо иностранки, усмехнулся Маиботхад. Он даже позволил себе едва заметную улыбку, посвящённую девушке, но положительные эмоции не продержались на его лице и пяти секунд. То, что парень сделал через мгновение, поразило петербурженку настолько, что она, потеряв дар речи, в ошеломлении распахнула рот, глядя на наследника, внезапно сменившего глумливость в лице на тягостность десяти провинившихся в чём-то детей. Он сложил руки в «уае», прислонив большие пальцы к губам, склонился в поклоне и произнёс с искренним сочувствием: — Прости меня, сау ба, что, прежде чем коснуться твоей головы, я не спросил твоего разрешения и сделал это так бесчинно. Это была вынужденная мера, но если ты всё же обижена на такой мой поступок и не захочешь больше со мной говорить — я пойму и сам заговаривать с тобой не стану. — Боже тебя упаси, индюк! Поднимайся, ты перебарщиваешь! — Ошарашено воскликнула магичка и сделала шаг вперёд на случай, если Прасет не послушается и продолжит гнуть перед ней спину. Но, к счастью, он покорно выпрямился, жалобно, точно милая собачка, взглянув на одноклассницу исподлобья. — Я не местная, Сет! Мне, — прости за слова, — суеверность ваших правил поведения и тяжесть такого «преступления» неведомы и совершенно чужды, мне не за что на тебя обижаться! Понимаю, если бы ты меня за эти волосы по асфальту оттаскал, я бы ещё подумала — оставлять ли тебя после такого живым, — но ты просто потрепал меня по голове! Это не смертельно и, к твоему возможному удивлению, не больно. — Я это прекрасно знаю, сау, но никак не могу пойти против наших правил. Я, как и любой таец, с самого детства был научен вежливости и правилам поведения. Для нас голова — святая часть тела любого человека и существа, а руки, как и ноги — грязные и никому, кроме родных и близких не позволено касаться твоей головы, как и тебе не разрешено обратное. Ты могла знать, насколько серьёзно мы относимся к святому, так что, надеюсь, всё жн поймёшь меня — я обязан был принести тебе свои извинения, потому что для нас это грубое оскорбление и из-за такого человек может просто прекратить дружбу с нарушившим правило. — Хорошо, я понимаю это, но давай впредь без приводящих меня в шок действий, хорошо? Даже простого «прости» мне не надо, я тебя заранее за все подобные «оскорбления» прощаю! Я себя неудобно чувствую, Парест. — Хорошо, ба, я понял. Беги домой, ты спать хотела. — Да, точно. Всем нон лаб фан ди кха! — С трудом выговорила Галицкая и, бегло поклонившись обоим парням, побежала к себе. Воскресенье Доминика намеревалась провести в приятном отдыхе дома, не собираясь выходить за пределы квартиры весь этот день. Она окружила себя азиатскими сериалами, какими-то тайскими сладостями и различными Рикиными чаями для любых случаев жизни, которые заваривала каждые полчаса, потому что заканчивались быстро. Эти сутки, как и ожидалось, пролетели для неё крайне скоротечно, но стали, наверное, самыми спокойными за всю прошедшую неделю, за все семнадцать лет. Что день, что ночь с великой радостью прошли без панических атак, полные сутки пролетели без каких-либо тяжёлых мыслей, без физической боли — моральная всё же появлялась, когда в сериале появлялся грустный момент, от которого не плакал только самый пересушенный сухарь из всей приготовленной партии. Соседки по квартире и в целом по общежитию её не тревожили, что стало лишним поводом отметить это воскресенье как её перерождение, красный день календаря, праздник, который надо бы начать праздновать каждый год наравне с днём рождения. Великим счастьем теперь стало для Ники время, когда она могла пролежать весь день в постели с пачками различных перекусов и любимыми историями, что, пусть и были до ужаса предугадываемыми, но продолжали радовать. А ведь раньше она каждую свободную минуту тратила на тренировки, да и сейчас стоило бы так делать — готовиться к отстаиванию собственной жизни в любой момент существования. Но на это не нашлось сил. Пропало даже само желание становиться сильнее: ради мамы, ради самообороны, ради будущих рабочих будней. Хотелось просто отдыхать, и сильнее этого желания теперь не было ничего. [1] Хватать змею за хвост — (тайская пословица) совершить неосторожный поступок. [2] Монах, посвящённый перед погребальным огнём — (тайская пословица) неопытный человек. Глава 10 Поспать Доминике удалось всего четыре часа, но и это уже стало для неё чудом. Одеваясь, она выбрала более подходящую под расписание одежду: чёрные спортивные шорты по колено, просторно болтающиеся на ногах, облегающий упругую грудь топ и сверху на него растянутую немалым временем серую футболку. Размером, будто для бегемота в декрете, она небрежно свисала, оголяя светлое плечо, на котором красовались три отчётливых родинки, чем и нравилась магичке. Волосы она заведомо собрала в надёжный хвост и, прихватив увесистый тканевый рюкзак, направилась на первый урок.