– А по-русски вы где так насобачились разговаривать? – поинтересовался Гуров. – А-а, – замялся Марк. – Собака? Простите… – Это лучшая проверка, – усмехнулся Лев. – Когда хочешь убедиться, что перед тобой иностранец, который не в России долго прожил, а именно выучил правильный язык за рубежом, то надо задать вопрос с такой вот закавыкой. Много у нас таких словечек, чему не учат на курсах русского языка у вас. – Закавыка, – повторил Марк и очень по-русски почесал в затылке. – Удивляете вы меня, Лев Иванович. Я с вами знаком всего несколько минут, а счет уже 2:0 в вашу пользу. – Что вам надо от меня, Марк Додсон? – холодно спросил Гуров, не принимая игривого дружеского тона. – Даю вам пятнадцать минут на объяснение. Если они меня не удовлетворят, то разговор продолжится в полиции. А возможно, и в местном управлении ФСБ. Дерзайте! Слушаю вас. – Вы, русские, при всей вашей душевности, – притворно вздохнул Марк, – умудряетесь создавать впечатление людей тяжелых, угрюмых. Ладно, не коситесь на часы, я начал говорить серьезно! Я действительно работаю в службе безопасности сына одного из шейхов. Извините, но по понятным причинам я бы не хотел пока называть ни эмират, ни имя шейха, ни имя его сына. Принц в этом году закончил обучение в Великобритании, вернулся на родину, где готовится его свадьба с прекрасной девушкой. Так принято в арабском мире. Я не буду вам много рассказывать о традициях и обычаях этого мира. Пока поверьте на слово, что там так принято. Принц решил сделать невесте подарок – дорогую машину, кабриолет ручной сборки. – Я знаю о строгостях мусульманского мира, – перебил его Лев, – разве у вас разрешается женщинам ездить за рулем? – Невеста принца русская, – мягко улыбнулся Марк. – Замечательная девушка! А для немусульманок у нас есть послабления. Она даже не собирается принимать ислам. Двадцать первый век, Лев Иванович, мир становится более гибким и толерантным. Даже мусульманский. – А сюда вас за каким лешим занесло? В Дубае пляжи хуже, чем в Сочи? – Лучше, – уверенно ответил Марк. – Не обижайтесь, но лучше. И лучше не торопите меня, я знаю, что говорить, чтобы у вас осталось как можно меньше вопросов. Машина собиралась в Европе, это штучное изделие, ручная сборка. Там и двигатель модернизированный, и электроники больше, чем на современном истребителе пятого поколения. Есть и еще кое-какие современные устройства, делающие поездку на такой машине настоящим удовольствием. Дорогая машина, Лев Иванович, очень дорогая, потому что она еще и единственная в своем роде в этом мире. Таковы уж наши принцы! И эту машину украли. Украли и морем вывезли сюда. Я попытался предположить примерный маршрут. Были некоторые зацепки, улики. По моим данным, машину в Черном море перегрузили с одного судна на другое, и это судно причалило здесь, на Черноморском побережье Кавказа. Здесь ее и сгрузили. – Ее могли сгрузить в любом порту: в Сухуми, в Пицунде, в Туапсе, в Геленджике, в Новороссийске. – Нет, Лев Иванович, – покачал головой Марк, – в Абхазии не могли. Там контрабанду чуют сразу, и там за сохранение тайны выгрузки машины пришлось бы заплатить очень дорого. Но и это не стало бы полной гарантией. Я наводил справки, я знаю, что у вас творилось в Абхазии в 90-е годы. И в маленьких портах они бы не стали рисковать с такой выгрузкой. А в Новороссийске у вас военная база, там контрразведка работает серьезно. Нет, Лев Иванович, здесь они машину выгружали, именно здесь. – У вас есть конкретные доказательства, кроме ваших умозаключений? – Конечно, – кивнул Марк. – Иначе я бы к вам не пришел. Поверьте, я давно работаю в спецслужбах, у меня большой опыт и хорошие связи. Только не подумайте, что я шпионил в пользу Великобритании в вашей стране. Всего лишь Интерпол, и всего лишь связи с Россией. А русский язык я выучил во Франции в Сорбонне. У меня степень бакалавра по химии и русской литературе. – Впечатляет, но вернемся к доказательствам, а потом уж поедем в управление для установления вашей личности. – Машину везли на корабле в обычном морском контейнере, – стал перечислять Марк, – это установлено свидетельскими показаниями. Судно пришло в порт с изменениями в судовых декларациях. Там были подчистки, но пока об этом молчат. Пока. Здесь машину своим ходом не погонят к заказчику, она слишком заметная. На автовозе тоже нельзя – даже если накрыть машину брезентом, тканью, все равно бросится в глаза. Ее увезли в таком же контейнере. Их ставят на шоссейные тягачи и возят грузы. У вас для 8-тонных и 20-тонных контейнеров используют «КамАЗы» или иностранные тягачи малой мощности. Я навел справки и узнал об упавшем в пропасть «КамАЗе» на Шаумянском перевале. – Интересно, и сколько же стоит эта машина, если из-за нее столько всего наворотили? Даже людей убивают! – Очень много, Лев Иванович! Поверьте. И вы не забывайте, что это подарок невесте. Эксклюзивный подарок! Такой машины больше нет ни у кого в мире. Есть только немного похожие. Но начинка! – Ладно, верю, – отмахнулся Гуров и, сняв очки, бросил их рядом с собой на полотенце. – И все же, где доказательства? – В акте экспертизы того образца краски, что вы достали со дна ущелья. – Что?! Вы хотите сказать, что подкупили кого-то из сотрудников лаборатории, и вам передали копию… Да вы знаете, как это называется? Это уже на грани преступления, уважаемый мистер Додсон! – Успокойтесь! – вполне серьезно отреагировал Марк. – Что вы все своими полицейскими категориями: украл, подкупил, шантажировал. Все цивилизованно. Просто был человек, который вошел в доверие и услышал кое-что, просто умело задал вопрос, а ваш человек ответил. Это же не секретная информация, что вы так возмущаетесь? Это просто уголовное преступление и результаты экспертизы по нему. Не надо на весь пляж говорить «мистер», это опасно и для меня, и для дела. Так вот, Лев Иванович, краска, соскоб которой вы достали, именно та, эксклюзивная, для районов пустыни, где жара, большой перепад суточной температуры, песчаные бури, и морская вода очень высокой степени минерализации. Я узнал формулу и понял, что в контейнере того «КамАЗа» перевозили нашу машину. И теперь мне без вашей официальной помощи никак не обойтись. Вот я и пришел к вам. Поможете? – Вы сумасшедший? – спросил Лев, рассматривая иностранца с неприкрытым интересом. – Вы в Интерполе работали, если не врете, и вы полагаете, что можно вот так подойти в любой стране к полковнику местной полиции и предложить сотрудничество частным образом? Это что, частная лавочка? Или вы там у себя на Западе привыкли ко всему относиться как к частной лавочке? Для вас все – бизнес? – Давайте подождем, – улыбнулся Марк и посмотрел на наручные часы. – Вы просто помолчите, осмыслите, что я сказал. А насчет сотрудничества… минут через десять, может, и раньше… Телефон зазвонил так неожиданно, что Гуров чертыхнулся и полез в пакет доставать его. Как назло, попадалось все время что-то не то, то бумажник, то наручные часы, то записная книжка. Когда он, наконец, извлек свой телефон и посмотрел на экран, то, к огромному своему изумлению, увидел, что звонит генерал Орлов. – Слушаю, – отозвался Гуров, умышленно не называя по имени старого друга и начальника. – Так, Лева! Чемоданы небось уже сложил? Ну, слушай! Тут ситуация немного изменилась. Межведомственная группа формируется и уже выезжает на место. Работу начнут по возбужденному уголовному делу. Начнут с убийства Захарченко и Валовика, а там – как раскрутят. Но тебе придется задержаться. Серьезно все. Будешь дальше работать по этому делу, но вне группы, самостоятельно. Там к тебе подойдет один иностранец, сотрудничество с ним согласовано на уровне министра. Можешь доверять ему, он профессионал крепкий. Зовут Марк Додсон. Ты помогаешь ему в его розыске, ну, и заодно занимаешься раскрытием преступления на нашей территории. Если он попытается поставить дело так, что ты ему назначен в помощники, то помни: это наша территория, и все, что ему разрешается, все в пределах закона и международного сотрудничества. Твое слово для него закон, ты – представитель власти, а он – гость. Но я думаю, что тебя учить не надо, о тебя любой профи зубы сломает. Все понял? Вопросы есть? – Пока нет, – коротко ответил Гуров. – Задачу понял. Как со связью? – Связь по этому делу только со мной. Лев опустил руку с телефоном, ожидая увидеть торжествующее лицо иностранца. Еще бы, такой эффект. Только сказал, и тут же звонок из Москвы, приказ сотрудничать. Но Додсон смотрел серьезно, без иронии и сарказма. Спросил только: – Все решилось? Вам подтвердили? Ну и отлично! – А вы любите острые ощущения, Марк. Адреналина не хватает на вашей службе? Слишком спокойная она у вас возле принца? – Вы сейчас расспрашиваете меня, чтобы получить информацию, важную для совместной работы, или просто вам любопытно? – Додсон чуть помедлил, потом сам же и ответил на свой вопрос: – Думаю, что вы сказали это сейчас не совсем с одобрением, потому что вы любите во всем порядок и идеальное соблюдение закона. Тогда преступникам не в чем будет вас упрекнуть. Думаю, что они вас за это уважают. А еще вы задали мне вопрос об адреналине с некоторым одобрением. Вам нравятся люди, готовые на риск для пользы дела, люди, которые не любят спокойной кабинетной работы, будь они хоть тысячу раз признанными аналитиками. – Наверное, у вас нет женщины, – с сарказмом улыбнулся Лев, – поэтому вы любите разговаривать сами с собой. Сами задаете вопросы, сами отвечаете. – Опять вы меня переиграли, – развел руками англичанин. – Ладно, давайте о деле. Мне нужна ваша помощь, Лев Иванович. Вы уже в этом деле, вы владеете информацией. Мне нужно найти эту машину любой ценой. Причем я говорю не о деньгах, поймите меня правильно. Просто у нас принято выполнять поручения. Других сотрудников не держат. Поможете? – У меня приказ, – усмехнулся Лев. Додсон начинал ему нравиться. – А у нас тоже принято выполнять приказы, иначе… до полковника не дослужиться. Ладно, что вы знаете о заказчике или людях, которые исполняли этот заказ? – Ничего, – покачал головой Марк. – Я не знаю, на каком этапе отследили машину, когда произошла утечка информации. Вы же понимаете, что сделать такой заказ, полностью соблюдая тайну, невозможно. Сейчас там у нас пытаются вычислить того, кто «слил», как у вас говорят, информацию. – Плохо. – Гуров задумчиво смотрел на море. – Значит, все равно придется начинать с нуля. Я рассчитывал, что у вас что-то есть. Я несколько дней занимаюсь этим делом, но пока сумел только понять, что вся затея с падением «КамАЗа» в пропасть и убийством двух людей – только отвлечение полиции от главного. Но есть у меня и кое-какие зацепки: женщина, которая добывала для заказчика информацию о следствии, и киллер, который пытался убрать важного свидетеля. И, кажется, мы видели их обоих в одной машине возле места, где преступники хранили трупы убитого водителя и сопровождающего. – Нет у вас зацепки, Лев Иванович, – посмотрел на полковника виноватыми глазами Додсон и снова очень по-русски почесал в затылке. – Регина – мой человек. Она для меня добывала информацию. – Что? Ваша? – теперь Гуров уже не смог скрыть своего крайнего изумления и разочарования. – 4:1,– тихо вздохнул Марк. – Мне все же удалось добиться от вас сильных эмоций, но лучше бы все было иначе. Вы только не подумайте, что это она пыталась убить вас там, в кафе, и наняла человека. О том, что она каким-то образом оказалась в одной машине с киллером, я даже не знал. Надо ее допросить, Лев Иванович. Мне она не успела передать очередную часть полученной информации. Я еще многого не знаю. – Кто она такая? – недовольно спросил Гуров. – Тоже из вашего «департамента»? – Нет, она русская. Из Москвы. Вообще-то она проститутка, но проститутка элитная, дорогая. Она из эскорт-услуг. Женщина не глупая, артистичная. Я ее привлекал два раза, еще в то время, когда работал в Интерполе. Но ничего противозаконного и никакой измены родине. В этом я вам клянусь. – Хорошо, мы с вами поступим следующим образом, Марк. Сначала говорим с ней вдвоем. Это нужно, чтобы она понимала, что мы заодно с вами и делаем одно дело. А потом уж я с ней побеседую отдельно. Это, чтобы она не забывала, что дело расследуется российской полицией, что она – гражданка России, что все еще находится в категории подозреваемых. – Я как раз хотел вас попросить не выпускать ее из следственного изолятора. Это для нее было бы опасно. Преступники могут посчитать, что она много знает, и уберут ее. Они договорились о встрече через два часа возле торгового центра, откуда оперативники Мартьянова на машине отвезут их с Додсоном в СИЗО, прямо на закрытую служебную территорию. Гуров возвращался в гостиницу прогулочным, неторопливым шагом. Подумать надо было успеть о многом. Самое главное, что Петр в курсе. А уж Орлов-то решения не принял бы, не будь он уверен. Значит, ему предоставили серьезные доказательства или он получил приказ помогать Додсону на уровне не ниже министра или откуда-то повыше. Да, Марк работать явно умеет. Теперь Регина! Эта женщина беспокоила Гурова очень серьезно. Где гарантия, что ее не перекупили преступники, где гарантия, что Марк контролировал ее очень надежно? Почему она оказалась в одной машине с киллером? Почему киллер вошел в кафе и открыл огонь только после того, как Регину увезли? То, что она элитная проститутка, как раз делало ее личность опасной. Связи у нее могли быть просто немыслимые и возможности тоже. Что она за человек? С этим еще предстояло разобраться. И последнее. Лев не удержался и сел в сквере на лавочку. Нужно все обдумать, пока мысли в голове текут ровно и жара не одурманила окончательно. Он размышлял, глядя на играющую на детской площадке ребятню. Вид играющих детей успокаивал, мысли текли ровнее, выводы делались разумнее. Зачем украденную в Арабских Эмиратах эксклюзивную машину потащили в Россию? Цель хищения? Когда крадут автомашины, то целей существует две. И всегда только две: или владеть этой машиной, утолить свое желание иметь такую или именно эту машину, или разобрать ее на запчасти, у престижной фирмы оригинальные детали всегда дороги. А у машины, которую ищет Додсон и которую теперь с ним вместе придется искать и ему, очень много эксклюзивного внутри. Значит, эти «примочки», которыми она напичкана, тоже стоят «как чугунный мост». И если угонять машину ради машины как эксклюзивного изделия для использования ее по прямому назначению, то покупатель может находиться в любой точке планеты. Им может оказаться любой миллиардер. И то, что машину сгрузили с корабля в Сочи в России, вовсе не означает, что покупатель тоже живет в России. Это может оказаться очередной попыткой запутать след машины. Конечный пункт следования может находиться в Индии, Китае, Японии или в Польше, Германии, Хорватии. А вот если машину хотят разобрать на дорогие запчасти, то с одной, пусть и очень дорогой, возиться не рентабельно. Должна существовать система, должен быть налажен поток дорогих машин для их разборки и каналы сбыта запчастей. Если в первом случае это единичная операция, то во втором это уже налаженный конвейер, в котором задействованы десятки и сотни людей постоянно. Через час по запросу из Москвы Гурову продлили срок проживания в номере ведомственной гостиницы ГУВД. А когда Орлов поднял трубку, стало понятно, что у него идет совещание, но Петр его мгновенно остановил и выпроводил всех из кабинета. – Ну, докладывай, – нетерпеливо сказал он, когда в кабинете стало тихо. – Во-первых, Петр, – заговорил Гуров, глядя в свои записи в блокноте. – Мне нужна оперативная установка на эту Регину Симонину. Есть сведения, что она работает в каком-то эскорт-агентстве и что она элитная проститутка. На агентство тоже нужна установка. Кто пользуется, в каких кругах они свои девушек крутят, какие связи могут быть у Симониной и на каком уровне. Во-вторых, прикажи поднять все оперативные данные по подпольным автомастерским, где могут заниматься разборкой дорогих иномарок. Очень дорогих, Петр. Географически – это от Кавказского побережья Черного моря и до широты Воронежа и Саратова. Третье, конторы, которые занимаются поставкой запчастей для дорогих иномарок. Особенно те конторы, которые норовят работать «вчерную». Географически в тех же пределах. Это пока все. – Хорошо, сделаем, – согласился Орлов. – А по Додсону, я так понимаю, у тебя вопросов не возникло. – По Додсону? – Лев помолчал немного, потом добавил: – А какие вопросы у меня могут по нему быть? Он пришел через тебя, значит, ты в нем уверен, подозрений ты своих не высказал, значит, все нормально. Если мы друг другу верить не будем, то как работать? Ты же в курсе его проблем, знаешь, зачем он приехал? – Ты о подарке принца своей невесте? – Орлов тихо засмеялся. – Да, у всех у нас свои проблемы. Я тестя в клинику устроить не могу, а у него автомобильчик за полтора миллиарда украли. – За сколько? – чуть не поперхнулся Лев. – Я образно сказал. Для красного словца. Я не знаю, сколько стоит этот кабриолет, и знать не хочу. Регина даже в спортивном костюме в стенах следственного изолятора, окрашенных в унылый синий цвет, смотрелась изящно. Удивительная способность, подумал Гуров, глядя на вошедшую в комнату для допросов женщину, на то, как села на стул, привинченный к полу, как небрежно откинула волосы и бросила задумчивый взгляд в зарешеченное окно. И никаких вопрошающих взглядов на своего «шефа», на полковника полиции, с которым она вместе летела в самолете, и могла рассчитывать на отношение к себе как к старой знакомой. Просто ожидание того, что вызвавшие ее из камеры мужчины сами скажут, что им нужно. Зачем утруждать себя лишними расспросами. Даже не так, не утруждать, а унижать себя лишними вопросами. Решает тот, кто платит. Ей платил Додсон, пусть он решает. Этот полковник из Москвы, он в некотором роде тоже платит – то есть от него зависит, сидеть ей в СИЗО или не сидеть. Будет на нее уголовное дело или нет. Будет она признана подозреваемой или свидетелем. Решать, конечно, положено следователю, но Регина давно убедилась, что за рядовых сотрудников полиции и следственного комитета решают люди в погонах с большими звездочками. Так было всегда и так будет. Хорошая у нее школа за плечами, подумал Лев, умеет владеть собой и подавать себя собеседнику. Но сейчас это ей не нужно, делает все по привычке. Сейчас важны только слова, только информация. – Как вы себя чувствуете, Регина? – спросил он. – Как в тюрьме, – спокойно ответила женщина. – Разве здесь можно чувствовать себя иначе? – Можно, – возразил Лев. – Например, как в самом безопасном месте для вас. Учитывая то положение, в котором вы оказались. – А вы теперь, значит, заодно? – бросив внимательный взгляд на мужчин, усмехнулась Регина. – Я думала, вы Марка вышлете из страны и больше никогда не дадите визы. – За что? – удивился Гуров. – Не знаю, – пожала она плечами. – Так, подумалось просто. Иностранец все же. Но во взгляде, который Регина бросила на англичанина, была хитринка, намек. Вроде бы ничего не значащая фраза, а в ней предложение: ты вытягиваешь меня, а я не болтаю лишнего о твоих заданиях, которые для тебя выполняла. – Перестаньте, Регина, – чуть сведя хмуро брови, ответил Додсон. – Вы здесь потому, что обстоятельства так сложились. И сейчас вам действительно лучше побыть здесь, так всем будет спокойнее. Расскажите лучше, с кем вы были в машине у реки в Теневом переулке? В тот день, когда за вами гналась полицейская машина. И когда у вас проверяли документы возле кладбища. – Мы познакомились в кафе, он назвался Владимиром. Я думала, что он из полиции, – спокойно ответила Регина. – Намеки, разговоры на размытые темы. А еще думала, что он меня… одним словом, ухаживает за мной. Пока я не получила прямых указаний, но не рассказывала ему ни о чем. А сообщить Марку я какое-то время вообще ничего не могла. У нас слишком непостоянная связь. Я не имела права звонить, пока он сам не позвонит мне. Ведь так, Марк? – Да, все так, – согласился Додсон. – Вы про Владимира рассказывайте. – А потом он сказал, что нашел след машины, что скоро прибудет Марк, и повез меня, чтобы что-то показать. Но его спугнула полицейская машина, и мы быстро уехали. Он высадил меня у кладбища, сказал, что сам со мной свяжется. А потом меня арестовали в кафе во время свидания с Олегом.