Граф не шелохнулся. Мне стало неуютно. — Вы не могли бы распорядиться, чтобы мне сделали примочку на опухоль, — обратилась я к нему и жалостливо добавила: — Болит очень. Граф очнулся, резко отпрянул от меня и, бросив вновь виноватый взгляд на мою рану, промолвил: — Конечно, сейчас пришлю служанку. Он встал и быстро вышел. Я выдохнула и осмотрела помещение, это была обставленная красивой мебелью спальня, а судя по интерьеру и темной обивке стен, мужская спальня. Я моментально напряглась, и меня, словно током, пронзила мысль о ноже. Откинув одеяло, я в ужасе уставилась на свое почти голое тело, на котором остались только бюстгальтер, трусики и чулки на подвязках. Нож с ноги был снят вместе с ремешком, меня охватила паника. — Миледи, Вам плохо? — спросила вошедшая уже немолодая служанка, заглядывая в мои вытаращенные от страха глаза, и стала аккуратно вытирать выступивший на моем лбу пот. — Кто меня раздевал? — глухо поинтересовалась у нее. — Я, миледи, — ответила она, прикладывая к ссадине пропитанную травяным раствором мокрую ткань и при этом нервозно поглядывая на меня. — Как тебя зовут? — немного успокоившись, спросила ее. — Дора, — коротко ответила она. — Дора, — пытаясь говорить спокойно, обратилась я к ней, — на моей ноге был ремешок, где он? — Его вместе с ножом снял господин, — мгновенно покраснев, быстро проговорила она. — А где мое платье? — спросила я, еще раз уже внимательнее оглядев комнату и не обнаружив его. — Господин велел его почистить, — ответила служанка. — Ты уже успела это сделать? — продолжала допытываться я. — Нет, простите, — смутилась она. — Тебе не за что извиняться, Дора, — повеселевшим голосом сказала я ей, — принеси его мне, пожалуйста, прямо сейчас. Служанка поклонилась и ушла, а я с нетерпением стала ждать ее возвращения. Вероятность того, что нож не нашли, была достаточно велика, а я очень хотела, чтобы нож был у меня. Мне необходимо было вернуть себе чувство уверенности, которому никак не способствовал мой нынешний наряд, больше подходящий для стриптиз-бара или борделя. А с ножом я буду чувствовать себя хоть немного защищенной. Вместо служанки вошел граф, лицо его было сердитым. — Леди Ирэйна, — нахмурившись, проговорил он, подходя к постели, — платье Вам сейчас совершенно ни к чему. Вам надо лежать, Вы недостаточно окрепли, чтобы вставать. — Мне что теперь придется под себя ходить? — раздраженно спросила его. — Вам приготовили другое платье, — ответил он, смущенный моей прямолинейностью. — Мне не нужна чужая одежда, я лишь хочу надеть свое платье, — настаивала я. — Его Вам вернут, как только почистят, — терпеливо объяснял он, — ножа там нет. Я замерла от его последних слов, надежда рухнула, вместе с нею силы покинули меня. Что там в остатке? Слезы, отчаянье и капелька злости. Первое, как и второе демонстрировать ни к чему, а вот злость сейчас пригодится. — Я не хочу Вас видеть, оставьте меня, пожалуйста, — проговорила я потухшим голосом и закрыла глаза. — Как Вам будет угодно, — услышала в ответ. Граф вышел, через некоторое время вошла служанка. — Миледи, я принесла Вам поесть. — Помоги мне принять ванну, — сказала ей, проигнорировав слова о еде. Дора помогла встать, накинуть приготовленный халат и пройти в купальню. Я заставила служанку выстирать мое нижнее белье и разложить его для сушки, прямо в халате я забралась в постель и почти мгновенно заснула. Граф Витор Бурвит сидел в маленькой гостиной, расположенной недалеко от спальни, в которую поместили графиню Монсервиль. Он расположился в кресле, держа в руке бокал с вином, к которому так и не притронулся и смотрел на два маленьких ножа, лежавших на столе. Витор понимал, что тщательно составленный план похищения дал сбой. Чувства, которые он сейчас испытывал по отношению к графине, уже вытесняли здравый смысл и вступили в противоречие с холодным расчетом. Он пытался проанализировать ситуацию. Витор был сыном Круза Бурвита, главнокомандующего войсками государства Аракас. После проигрыша в войне с Картаром и потери ценных рудников, король Аракаса Дариэль разжаловал командующего, лишив его звания и почти всех земель. Не желая признавать свою вину в случившемся, он собирался также лишить его и титула, но в последний момент передумал. Дариэль обвинил Круза во всех неудачах, забыв, как тот отговаривал его от поспешных действий. Бурвит предупреждал, что необходимо получить как можно больше сведений о силах противника, чтобы не оказаться в ловушке. Но молодой король был горяч и самонадеян, он практически обвинил своего командующего в трусости и предъявил ему ультиматум: если тот не перейдет к активным военным действиям, то король сам возглавит войска. Круз Бурвит знал, что король практически не имел опыта в военном деле и, как тактик, был очень слаб. Чтобы избежать бессмысленных потерь, Бурвит остался во главе армии. Витор помнил, как отец ему говорил: — Главнокомандующий Картара граф Монсервиль — очень сильный противник. Он возглавил армию Картара будучи моложе тебя, Витор, но с тех пор не потерпел ни одного поражения. И поверь мне, это отнюдь не везение. Витор любил и уважал отца и мечтал сделать такую же карьеру, но все планы и мечты превратились в прах в результате последней военной кампании. После разжалования отец Витора был удален из столицы Аракаса, и теперь жил уединенно в одном из своих поместий. Он практически никуда не выезжал, не проявлял интерес к светской жизни. Витор видел, как его отец медленно угасал, и не мог смириться с этим. Помимо земель, которых король Дариэль лишил своего бывшего полководца, семья Бурвитов потеряла рудник, которым владела с незапамятных времен, поскольку он вошел в состав территории, отошедшей Картару. Как недавно стало известно графу Бурвиту, теперь этот рудник принадлежал графу Монсервилю. Витору это казалось настолько несправедливым, что он решил отомстить, отобрав рудник у Монсервиля и вернув его отцу. Витор со своими людьми приехали в столицу Картара еще до празднеств, они собирали сведения о графе и его семье из разных источников, но фактов, заслуживающих внимания, было недостаточно, чтобы составить хотя бы приблизительный план действий. Это продолжалось до тех пор, пока в столице не появилась графиня Элина Терваль, побывавшая перед этим в замке графа Монсервиля. Витор не захотел рисковать и лично встречаться с графиней, это сделал один из его людей. Красивый молодой мужчина проявил интерес к Элине, и она довольно быстро вступила с ним в близкие отношения. Любовники всегда встречались в таких местах, где Витор, находясь в соседнем помещении, подслушивал их разговоры. Его не смущали сопутствующие обстоятельства, он понимал, что нашел зацепку, с помощью которой скоро сможет подобраться к своему врагу. Графиня была обижена на Алена, она жаловалась любовнику, что граф недостаточно уважительно к ней отнесся, но в этом, как ни странно, обвиняла его жену. Всю свою злость и ненависть она не уставала изливать на эту женщину, приписывая ей все пороки. Элина сама предложила похитить Ирэйну, чтобы избавиться от нее. Напрямую графиня не говорила, что хочет стать женой Алена, но об этом несложно было догадаться. Графиня Терваль настаивала на исчезновении соперницы и даже отдала любовнику яд, который легко растворялся в жидкости. Вещество оказывало мгновенное парализующее действие, стоило только сделать пару глотков такого напитка, а через несколько часов человек умирал. Витора поразила жестокость графини, но он не собирался посвящать ее в свои планы насчет жены Алена. Любовник согласился «помочь» ей, при условии, что она узнает тайные выходы из залов дворца. Той пришлось самой платить служащим замка за сведения о тайных комнатах и выходах. Витор составил маршрут отхода после похищения и со своими людьми несколько раз отрабатывал его, стараясь предусмотреть все нюансы. Несколько дней он издалека наблюдал за женой Алена. Нельзя сказать, что она поразила Витора, но что-то заставляло обращать на нее внимание. Впрочем, сначала он отнес это к необходимости следить за ней. Взаимоотношения графа и графини Монсервилей совершенно не совпадали с той картиной, которую описывала Элина. Они тепло относились друг другу, причем не демонстрировали взаимную симпатию специально, но не заметить этого было невозможно. Также как и трудно было не заметить проявление внимания со стороны короля, а затем и принца к графине Монсервиль. Близкие отношения между супругами Витору были наруку, потому что вероятность выплаты выкупа увеличивалась, а вот вмешательство членов королевской семьи могло послужить поводом для возникновения межгосударственного конфликта, так что одним из условий возврата похищенной предполагалась конфиденциальность. Витор не видел особых трудностей в том, чтобы расположить к себе жену Алена: он был красив, обаятелен, уверен в себе, пользовался заслуженным успехом у женщин. Граф снисходительно относился к их слабостям и недостаткам, никогда не испытывал к ним презрения. Витор легко сходился с женщинами и также легко расставался, стараясь избегать конфликтных ситуаций. Ирэйна с первых же минут, что называется, зацепила его. Она не поддалась его обаянию и абсолютно непредсказуемо среагировала на его упоминание о короле и принце. Он уверен был, что делает ей комплимент, потому что любая другая женщина на ее месте именно так и восприняла бы его слова. В обществе было принято, что проявление внимания со стороны королевской особы выделяет женщину из толпы, и рассматривается всеми как знак избранности. Ирэйна восприняла высказывание Витора, как оскорбление, он не сразу поверил в это, но искренне рассмеялся, когда она в шутку упрекнула его в зависти. Вот чего он совсем не ожидал, так это того, что графиня Монсервиль окажется умна. Возможно, для него это стало неожиданностью потому, что до сих пор не встречал умных женщин. Она быстро вычислила его, и для графа это стало потрясением, к своему стыду он даже проговорился, но сумел выкрутиться. Витор никак не ожидал, что при похищении, кроме прочих вполне предсказуемых в таких случаях чувств, он испытает еще и удовольствие. Держа графиню за талию в танце, ему приятно было ощущать тепло ее тела, а когда, торопясь покинуть зал, он ее обнял и крепко прижал к себе, то испытал сладостное наслаждение, которое совершенно невероятным образом вопреки всякой логике вполне гармонично вписалось в ситуацию. Ирэйна сразу начала сопротивляться, и доставила им небольшие хлопоты, которые они заранее предвидели, поэтому быстро справились с ними. Когда графиня начала извиваться, Витор не понял, чего она хотела, но его мужское либидо тут же среагировало на ее телодвижения, и ему трудно становилось передвигаться, он просто вынужден был сделать ей недвусмысленное замечание. Только теперь граф догадался, что она пыталась дотянуться до ножа, который находился в кармане ее платья. Услышав его провокационное замечание, Ирэйна застыла, но продолжала сверлить возмущенным взглядом, а потом, надо полагать, от обиды и отчаяния неожиданно ударила его головой. Он не придал этому значения, пока не понял, что графиня, упав ему на грудь, больше не оказывала сопротивления. — Леди Ирэйна, что-то случилось? — спросил он в надежде, что она задумала новую каверзу. Графиня не ответила. Продолжая бежать уже по улице, он чуть ослабил объятия, но реакции не последовало. Витор остановился и попытался поставить ее на ноги, аккуратно поддерживая, она же начала падать. — Леди Ирэйна, что с Вами? Ответьте мне, прошу Вас! — схватив ее за плечи и заглядывая в лицо, почти кричал он. Увидев распухший висок, Витор испытал страх. Он подхватил ее на руки, прижал к своей груди и быстро подошел к подъехавшему экипажу. Изначально планировалось, как можно быстрее, пересечь границу Картара и остановиться в доме недалеко от нее, а уже оттуда посылать требование о выкупе. На случай возникновения непредвиденных обстоятельств было приготовлено место недалеко от столицы, где они сейчас и находились. Это был дом бывшего придворного короля Эдвара. Чуть менее десяти лет назад король начал проявлять интерес к молодой супруге своего подданного, который, уже будучи в возрасте, после шести лет вдовства, женился. Он любил свою молодую жену и воспротивился прихоти короля. Она, в свою очередь, уверяла мужа, что ей неприятны ухаживания монарха, хотя вскоре выяснилось, что сама охотно посещала спальню короля. Но Эдвар, даже добившись своего, не простил неповиновения подданного и, наказав одного, продемонстрировал другим, что их ждет в случае неподчинения. Разводы в королевстве были запрещены, поэтому вернувшаяся из столицы жена была сослана в глухое поместье, где с тех пор влачила жалкое существование. А бывший придворный велел заколотить дверь в спальню супруги и переделать ее в гостиную. Он затаил обиду на короля, и, когда к нему обратились соседи из еще недавно вражеского государства с просьбой о временном пристанище, не раздумывая, согласился помочь, ибо, как известно враги моих врагов легко становятся моими друзьями. Вот в этот дом и принес Витор Ирэйну. Он положил ее на кровать в хозяйской спальне, она по-прежнему была без сознания. Позвать лекаря означало полный провал так тщательно продуманного и уже наполовину осуществленного плана. Витор то стоял у кровати, держа в своих руках маленькую ладошку беспомощной женщины, то в бессилии метался по комнате, не зная, что предпринять. Наконец, он позвал и служанку и приказал приготовить госпожу ко сну. Выходя из спальни, услышал испуганный тихий вскрик пожилой женщины. Граф подбежал к постели и застыл. Служанка, раздевая Ирэйну, отогнула подол ее платья до бедер и, увидев прикрепленный к ноге нож, испугалась. Витор осторожно расстегнул ремешок под коленом Ирэйны и снял его вместе с ножом. Делал он это нарочито медленно, осторожно прикасаясь к ее изящной ножке, четко сознавая, что фактически ласкает ее. Он кивнул служанке, чтобы та продолжала раздевать Ирэйну, а сам отвернулся и подошел к двери, но не вышел, убеждая себя, что должен здесь находиться на случай обнаружения подобных сюрпризов. Закрыв глаза, он слушал шорох снимаемого платья и продолжал мысленно ласкать ножку в тонком белом чулочке. Услышав еще один полувздох- полукрик, он рванул к кровати. Покрасневшая служанка испуганно переводила стыдливый взгляд с раздетой Ирэйны на Витора, комкая в руках снятое платье. Та неподвижно лежала в восхитительном нижнем белье, лишь отчасти прикрывающем ее потрясающее тело. Витор никогда еще не видел подобных вещей, точнее, предметов одежды, служанка, вероятнее всего тоже, поэтому и вскрикнула от неожиданности. Белые полупрозрачные кружева скорее подчеркивали, нежели прикрывали наготу, стройные ножки в белых чулках с белыми подвязками были слегка раздвинуты, полная грудь приподнималась при дыхании. Витор практически навис над Ирэйной, пожирая ее глазами. Он вздрогнул, когда услышал звук упавшего на пол предмета, служанка растерянно смотрела на платье, из кармана которого выпал нож. Витор подобрал его и вышел, приказав служанке почистить платье. Он стоял у стола и рассматривал ножи, они были очень похожи: маленькие по размеру, в одинаковых футлярчиках, из которых легко выскальзывали и также легко помещались там. В его ладони они смотрелись как игрушки. Витор понимал, что ему предстояло выяснить, носила ли Ирэйна с собой оружие на всякий случай или знала о похищении. Он вернулся в спальню и увидел, как служанка сидела возле кровати и смачивала водой губы все еще не пришедшей в себя пленнице. Он знаком дал понять, чтобы его оставили, и занял ее место. Руки Ирэйны лежали поверх покрывала, которым она была полностью укрыта, Витор взял ее ладонь в свою руку, мысленно заклиная очнуться. Он не отрывал взгляда от ее лица, ожидая, когда она придет в сознание, и все равно для него было полной неожиданностью, когда Ирэйна приоткрыла глаза. Граф не мог сдержать радости и попытался извиниться за ссадину, причиной появления которой сам невольно стал. Ее, как обычно, непредсказуемый ответ, заставил его улыбнуться, она заговорила о похищении, не обращая внимания на свою рану. Когда же он напомнил о ней, проявила скорее исследовательский интерес. Витор не сразу поверил, когда она попросила его наклониться поближе, и, пользуясь моментом, жадно впитывал ее запах. Ощущения, которые он испытывал, пока она трогала его подбородок, были сродни ласке. Самое невероятное, что Ирэйна не догадывалась, какое воздействие на него оказывает, а, увидев, смутилась и сразу же нашла повод избавиться от него. Все резко изменилось, когда она узнала, что он нашел ее ножи, графиня не просто отвернулась от него, а отгородилась холодной стеной, как от врага. Он не ожидал, что ее реакция так заденет его чувства. Витор не был уверен, что хочет стать для Ирэйны другом, но с изумлением понял, что уж точно не хочет быть ее врагом. Глава 41 Ален — Я иду к королю, — произнес Ален, рассказавший другу о попытке объясниться с Элиной, — только он может дать разрешение на допрос графини. — Но тогда о похищении станет известно всем. Ты уверен, что король сохранит это в тайне? — встревоженно спросил Торин. — Не уверен, но главное сейчас — найти Ирочку, и если это может помочь в ее поисках, то готов рискнуть, — голос его дрогнул, и он отвернулся к окну. — Я должен использовать любой шанс. Ален с тоской вглядывался в темноту, прошли сутки, а он так и не получил требования о выкупе. Граф мучился из-за того, что не смог защитить жену и не переставал корить себя за самоуверенность. Он закрыл глаза и будто снова оказался на злополучном балу. Ален следил за незнакомцем, который танцевал с его женой, тот ему кого-то напоминал, но он, как назло, не мог вспомнить, кого именно. Граф сразу же бросился вслед, как только они исчезли за колонной. Вбежав в комнату, устремился к открытой двери, думая, что беглец вместе с Ирэйной скрылся за нею. Он еще обежал несколько помещений с приоткрытыми панелями и дверями, пока не догадался, что это был отвлекающий маневр, подстроенный похитителем, а теперь уже можно утверждать, что похитителями. Ален выбежал из замка, чтобы сообщить своим людям о похищении. Снаружи дворца находились проверенные люди, это были воины, которых нанял Ален, поставив перед ними цель — охрана и предотвращение угрозы нападения на одного из подданных короля. Он не стал уточнять, кого именно. Часть наемников продолжила отслеживать покидающих дворец гостей, контролируя выходы по всему периметру, а часть рассредоточилась по соседним улицам, к которым могли вести потайные ходы. Ален вернулся во дворец и подошел к взволнованной леди Глории. — Тетушка, Ирэйна пропала, скорее всего, ее похитили, — быстро проговорил он, — возвращайтесь домой, не привлекая внимания, мы с Торином пока остаемся. Леди Глория побледнела, но быстро взяла себя в руки, молча кивнула и стала медленно прогуливаться по залу, продвигаясь к выходу. Ален нашел Торина, тот стоял у стены, незаметно наблюдая за Элиной. — Ирэйну похитили, — огорошил друга Ален. — Ее пригласил на танец некто граф Марвит. Когда они скрылись за колонной, я бросился вслед, но похитители меня провели, специально оставив приоткрытыми двери в комнатах. Пока я понял, в чем дело, было уже поздно, им удалось уйти. На улице людей предупредил, но я не знаю, каким именно тайным ходом они воспользовались, поэтому шансов поймать немного. — Ты сказал «похитители», кого ты еще имел в виду? — спросил Торин. — Я говорю о том, что одному человеку такое устроить сложно, да и подготовка чувствуется. Это не спонтанное похищение, оно тщательно готовилось. — Элина никуда не отлучалась, — отчитался Торин, — все мужчины, с которыми она общалась на балах в эти вечера, мне известны. Утверждать не берусь, но, по-моему, они не могут быть причастны к похищению. Как думаешь, стоит продолжать наблюдение за ней? — Думаю, это не будет лишним, а я постараюсь поговорить с принцем. — С принцем? — удивился Торин. — Да, не спрашивай, пожалуйста, это не моя тайна, — ответил Ален и быстро покинул друга.