– Ты можешь снять с себя головной убор, пока мы в пути, – обратился Адам ко мне, и я, не раздумывая, сняла его. Смотрю в окно и задаю вопрос: – До каких пор, я буду сидеть дома без дела? – Устала? – Я не привыкла бездельничать. – Придумай себе занятие, мы обсудим его вместе. – Хм… что мы можем обсудить? Чтобы я не предложила, ты всё равно откажешь. Не вижу смысла предлагать. – Ты во всём такая категоричная? Не собираюсь с ним ни спорить, ни тем более, отвечать на вопросы. Решила немного сменить курс. – Писать картины хотя бы я могу, надеюсь, это не запрещено женщинам? А то может пока училась в России в Иламе новые законы приняли. – Ты похожа на маленькую бубнящую девочку, – усмехаясь, ответил он. Развалившись в кресле напротив меня, с раскиданными ногами по салону, одной рукой он сжимал своё колено. Я повернула к нему голову и хотела ответить, но остановила своё желание, а то, как бы его ладонь вместо колена не сжала мою шею. – Вижу, ты не все свои комнаты обошла… как только это сделаешь, решение придёт само. Сделай как вернёмся. – Хорошо. Теперь я мучилась, и что там за решение… прямой рейс Илам-Россия? Как только мы подъехали, я разволновалась. Всё же это мама Адама. – Альмаса, надень никаб. – Хорошо, – надела головной убор, поправила его, глянула на мужа, он кивнул. Вышел из салона внедорожника, подал мне руку, чтобы помочь. И чтобы я не говорила, а его внимание приятно. Это говорит о его воспитании, и глядя на манеры Адама, можно сказать… эм… Да не знаю пока, что можно сказать! Сама себя пытаюсь успокоить. Всё это может быть обманчивым. Показное отношение на людях не редкость у наших мужчин. К нам навстречу быстрыми шагами вышел высокий парень, на вид до тридцати, в белых одеждах: свободные брюки, похожие на шаровары, рубашка на выпуск, на ногах у него была тряпичная обувь с кожаной подошвой, что делает его шаги бесшумными. На голове короткий платок, перехваченный на затылке за концы. Большие глаза голубого цвета невозможно было не заметить, маленький рот, обрамлённый каёмкой, притягивал взор. Какая светлая у него кожа, как у меня… Волосы русые, золотистые кудри покрывали уши красивыми завитками. «Не могу понять, что же меня в нём заинтересовало?» – задала себе вопрос, продолжая детально рассматривать его, пока он шёл к нам. Мне хочется его запечатлеть на ватмане, в нём что-то такое, что отличает от остальных… чувствуется индивидуальность… Мучительно хочется узнать, в чём она заключается, и скорее взяться за кисти. Давно у меня такого не было. – Добрый день, Ваше Высочество, – поклонился слуга, по всей видимости, он здесь мдир* делала я вывод, раз именно он вышел к нам навстречу. – Какая приятная неожиданность! Госпожа будет рада Вас видеть с... эм… – он посмотрел открытым взглядом на меня и его глаза чуть расширились. Парень в удивлении или в своей некой догадке, приложился раскрытой ладонью к своей груди, но опомнившись, склонил голову. А для меня было не совсем понятны его действия… Но всё разрешил мой муж. – Добрый день, Васим. Моя жена – Альмаса. Васим, как назвал парня муж, ахнул, приложив обе ладони ко рту. – Аллах-Аллах! Рад Вас, приветствовать, Ваше Высочество, – произнёс, сделав низкий поклон передо мной. Из чего следовало понять, что он не знал о моём существовании. «Очень интересно», – сказала бы я вслух, но пока только в мыслях. – Идём, Маса. – Простите моё невежество. Проходите, прошу Вас, госпожа уже заждалась. Как же она будет рада. Я даже улыбнулась от его суетливости, хорошо под никабом не видно моей улыбки. Мы прошли в сопровождении парня, перед нами открыли большие двустворчатые двери. К нам уже торопилась невысокого роста женщина в платке серого оттенка и длинном платье, в тон нему. Оно было свободное и всё равно подчёркивало её женственную фигуру. Я догадалась, что это и есть мама Адама, у них одинаковые глаза… болотные… Она не спускала с меня глаз. – Добрый день, сынок, вот так сюрприз матери устроил, – подойдя, поздоровалась женщина, но при этом, смотрела на меня. – Здравствуй, мама. Познакомься, моя жена Альмаса. – Как ты мог не поставить мать в известность, что везёшь в мой дом молодую жену? Ты неисправим, такая новость и даже не сообщил. Покажи своё лицо, дитя… мне не терпится взглянуть на твою красоту, – обратилась ко мне хозяйка дома. Адам только тепло улыбался, глядя на свою мать. – Спасибо, что позволяешь мне продолжить. Маса, познакомься, эта милая женщина моя мама и очень любима мною. – Очень приятно… – я не знала, как обратиться, но тут женщина пришла мне на выручку. – Фирая… зови меня по имени, без пафосных речей, кому они нужны, – улыбаясь, сказала она. – Хорошо, Фирая. – Ну, снимай уже с себя никаб, мне не терпится, хотя и так вижу, ты красавица. Я ждала этого дня и вот так мне сообщить… вернее, вообще не сообщить! Я сняла головной убор, поправила свою косу и взглянула на свекровь. – Аллах… сын… я знала, что у тебя особенный вкус, но глядя на твою жену, не понимала насколько. Прекрасное создание, редкой красоты. Кто ты деточка? – Я шейха Альмаса бент Амирхан бен Мохаммад. – Вот как! Я и не знала, что у шейха Амирхана такая красавица дочь. Имя, данное тебе при рождении, полностью оправдывает твою внешность. Ну что же мы стоим здесь, прошу, проходите. *Никаб – мусульманский женский головной убор с прорезью у глаз. *Мдир – управляющий (прим. автора). Глава 22. Альмаса Глава 22. Альмаса Такое напряжение как сегодня я не испытывала даже на экзамене. По ощущениям, у меня вместо позвоночника металлический лом. Отвечаю на многочисленные вопросы своей свекрови. Они меня не напрягают, практически все о моих интересах. Атмосфера благоприятная, но я не могу расслабиться, из-за того, что сижу перед свекровью. Зато Адам чувствует себя прекрасно, излучает теплоту по отношению к матери. Приятно видеть его таким, для меня он открылся немного с другой стороны. «Ничто не придаёт тебе уверенности, как любовь родных», – так говорит мой любимый папуля… Как же хочется обнять его, и рыдая на его сильной груди, вымаливать прощение… – С тобой всё в порядке? – Что? – резче, чем требовалось, повернулась к мужу, а он смотрел на меня встревоженным взглядом. – Что случилось у тебя, где болит? – мама Адама оставила нас наедине ненадолго. – Ничего не болит… я просто задумалась. – Если ты говоришь правду, то я хочу знать, что тебя расстроило, ещё немного и из твоих глаз потекут слёзы. – Какой ты любопытный, всё тебе расскажи… Не потекут слёзы, – это моя защитная реакция, не хотелось, чтобы он заметил мои расстроенные чувства. - Альмаса. – Правда, ничего не случилось… я скучаю по родным, только и всего, – он задержал на мне взгляд и сказал: – А ты сделай первый шаг. Порой мы сами не знаем, чего себя лишаем, показывая свою гордость. – Да… я позвоню сегодня, как приедем домой, – уголок его губы дёрнулся к верху, и он кивнул мне. – Умница, – положил свою смуглую и большую ладонь поверх моей. – Дети мои! Как же приятно видеть вас такими счастливыми. Сынок, я рада, что ты нашёл своё счастье. Она подошла к диванам, держа в руках резную шкатулку в восточном стиле с замысловатыми узорами. Я опустила глаза, мне нечего на это ответить, да и ответ здесь неуместен, сижу и молча слушаю свою свекровь.