— Ты свободен, Набиль, — сказал, снова развернувшись к окну, сложил руки за спиной, задумчиво всматриваясь вдаль… Глава 4. Альмаса Глава 4. Альмаса Родители прибыли в столицу. У папы были дела в бизнесе, мама иногда ездила с ним. Но основная цель его приезда заключалась в решении политических вопросов между Россией и Иламом. Я временно переехала в пентхауз, для меня это было в радость — соскучилась по родителям и братьям –трём моим любимым защитникам: тринадцатилетнему Салиму, но он, к сожалению, не смог приехать из-за учёбы, по Малику, которому пять лет и двухлетнему Фаизу. — Мы сегодня приглашены в галерею, ты помнишь? — спросила меня за столом мама, когда мы с ней вдвоём завтракали. А папа был вынужден уехать раньше, по делам. Братья встали из-за стола и помчались колесить по дому. — Угу… — Альмаса, ну что такое? — Ты прекрасно знаешь, мама… — фыркнула я. — Не все так плохо, как ты рисуешь. — А я не хочу видеть этого вашего принца! — вспылила я. Кинула столовые приборы на стол, они звякнули о тарелку. — Девочка моя, не стоит так нервничать, ты дурной пример показываешь своим младшим братьям. — Мам, а какой вы пример с папой показываете, отдавая меня замуж за этого… борова?! — Масюш… Ну, во-первых, он не «боров», а во-вторых… была бы наша воля, тебя бы не выдавали замуж вот так. Ты и сама прекрасно знаешь. Мы и так тебе слишком многое позволяем, ты же знаешь наши законы. — Да-да… прости, мам… я знаю, но принять не могу и не хочу. Понимаешь? — Понимаю. Каждая девушка проходит через определенные трудности. У каждой они свои, и не у всех любовь приходит сразу, но когда приходит, то обязательно ураганом и сносит всё на своём пути. У тебя будет так… поверь. Ты даже не представляешь, как вы подходите друг другу. Мама такая красивая, такая добрая, надеется, что всё будет хорошо. Как она не понимает — я никогда не полюблю его. Я его ненавижу. И уже давно! У меня завибрировал телефон и отвлек от плохих мыслей, глянула на экран, это был звонок от Оли. Встала из-за стола. — Мам, я отойду ненадолго. — Конечно… иди, поговори, раз надо… Подружка звонит? — Да… однокурсница. Мама странно посмотрела мне вслед. Так, что я себя почувствовала виноватой. Поднялась по ступенькам и вышла на крышу, здесь папа любит проводить вечера с мамой. Прекрасный вид при восходе и закате, а какой красивый вид на ночной город с этого места. — Привет! Чего так долго трубку не берёшь? Или тебе родичи продыху не дают? — Оля-Оля, остановись, пожалуйста, — захихикала я. — Всё нормально. — Ладно… раз нормально. Идём сегодня? — Рискованно, сама знаешь, если отец узнает, то сразу заберёт домой в Илам. — Ну, что ты сразу нюни распустила, я всё придумала. Короче… говоришь ему, что у нас будет вечер, повод — окончание вуза, а заночуешь в общаге. Ну, как тебе план, шикарный? — Провальный. — Да с чего провальный-то? — Отец не поверит. — А почему, собственно? Такое возможно. Или ты его часто обманываешь? — Нет, что ты, никогда не обманывала. — Ну вот… значит, и повода усомниться в тебе не будет. — Да-а… пожалуй, ты права, отец мне может поверить. Главное в этом деле другое… — Что же? — Чтобы всё выглядело правдоподобно. Я себя знаю, моя кожа мгновенно краснеет, если я начинаю лукавить. А солгать собственному отцу непросто. А мы сегодня ещё идём в галерею, нас пригласили. — В галерею? — Выставка картин, где запечатлён Илам в прошлом и в настоящем. — И когда ваше увлекательное мероприятие подойдёт к концу? — К вечеру. Я тебе напишу. — Только не говори, что ты уже струсила. — Вот ещё… — Тогда до вечера, я тебе буду писать, чтобы не скучала… Заранее сочувствую, это ж какая скукотища… Я положила трубку и подумала: «Какая она глупая, разве можно в галерее скучать. Это так интересно, рассматривать картину и раскрывать её для себя так, как чувствуешь ты. А ещё, понять автора — это не каждому дано…». — Ты готова, доченька? — спросила у меня мама, зайдя в мою комнату. На ней было длинное, серебряное платье, оно так шло к её волосам. — Мам, ты такая красивая, такая стройная. — Спасибо, малышка, слышать такие слова от своего ребёнка вдвойне приятно. — Нет, правда, мам… ты потрясающе выглядишь. — Ну-у, это всё спорт, танцы… Ты, кстати, ходишь на танцы? — Не всегда получается, но я хожу, — мне нравится танцевать, я живу в танце. Видимо, это у меня от мамы. — Скоро домой, Альмаса, — мама сдержанно улыбнулась. Если бы мама только знала, как я не хочу возвращаться домой, хочу остаться здесь, в России. — Да, мам, помню. Между нами на какое-то мгновение возникла неловкая пауза. — Эм, а ты почему не привела себя в порядок? — Почему не привела… привела, — оглаживая наряд по бёдрам. — Ты не хочешь нанести мейк? — Нет… считаю, пусть видит меня натуральную, — сказала я, снова поправляя платье и убирая невидимые пылинки с него. — Понятно… это глупо, Маса. — Почему? — вздёрнув брови и вытянув шею как гусыня, поинтересовалась я. — Потому что это ребячество. И твоя поза доказывает это. — Да? — Угу, — улыбаясь, ответила мама. — Ну и пусть! — я поправила свою причёску, собранную аккуратным плетением и закреплённую внизу на затылке. Взяв свой платок мятного цвета, повязала его на голове отточенными движениями. Посмотрев на себя в зеркало, опустила глаза на платье и спросила у мамы: — Тебе нравится моё платье? — Очень красивое, милая… так подчёркивает твою девичью фигуру.