– Стив нас любит. Скоро и ты его полюбишь. – А почему ты сказала, что он наш спаситель. – Потому что это правда. Он спас нас. – Но меня не нужно было спасать. – Ты сама не знаешь, что была в опасности. – Опасность – это Фрэнки? Глория боится этого имени. И не знает, что лучше – сказать или нет. Обдумав положение, она подходит совсем близко и говорит красивым, певучим голосом: – Фрэнки желает нам зла. Он ищет нас. Поэтому мы должны прятаться здесь. – Кто такой Фрэнки? И чем мы ему не угодили? – Ему не мы не угодили, а наши родители. – И мои? Но чем? Ей не верится: нелепость какая-то. А Глория говорит очень убежденно: – Они взяли его на понт. Развели на деньги. Она говорит чьи-то чужие, заученные фразы. – Мои родители ни у кого денег не брали. – А мои уже умерли. Фрэнки их убил. А теперь ищет меня, чтобы закончить работу. Но Стив уверен, что здесь он меня не найдет. – Глория, послушай… Она то и дело куда-то уплывает, и надо идти за ней, вытаскивать ее из тех мест, куда она мысленно удалилась. – Глория, ты слышишь меня? – Да. Чего тебе? – Твои родители живы. Я их видела по телевизору не так давно. Они участвовали в ток-шоу и говорили о тебе. Поздравляли тебя с днем рождения. Ее это вроде бы ничуть не удивило. Похоже, она прикидывает, вдруг это правда. – Мне нельзя смотреть телевизор. Только видеокассеты, которые дает Стив. – Стив. Твой Стив и есть главный злодей, Глория. Про Фрэнки он все выдумал, чтоб насильно держать тебя здесь. – Нет, Фрэнки он не выдумал. – Сама подумай, ты его когда-нибудь видела? – Нет. – Чего ж тогда ты всему веришь? Хотя на вид Глория – ее ровесница, но по уму не похоже, что ей двенадцать лет. Как будто ее мозг перестал развиваться, остановился где-то лет в девять. То есть когда Стив похитил Линду Браун. Поэтому над каждым словом ей приходится думать. – Стив любит меня, – повторяет она, хотя и без прежней уверенности. – Нет, Глория, он тебя не любит. – Значит, если я выйду отсюда, Фрэнки меня не убьет? – Не убьет, не бойся. И потом, ты будешь не одна. Мы выйдем вместе. – Ты пойдешь со мной? – Да. Только надо найти способ сбежать от Стива. – Но ты болеешь. – Да. И к тому же рукой пошевелить не могу. – Она сломана. – Как я ее сломала? Не помню. – Вы упали с лестницы, когда Стив нес тебя сюда. Он очень рассердился, ведь он не хочет, чтобы ты умерла. Наоборот, он хочет научить тебя любить его. Знаешь, это очень важно. – Я не собираюсь его любить. Глория опять впадает в задумчивость. – Мне нравится имя Линда. – Я рада, что оно тебе нравится, поскольку это твое настоящее имя. – Тогда называй меня так. – Хорошо, Линда. – Она выговаривает его очень четко и улыбается. – Мы с тобой будем дружить. – Правда? – Тебе никто не говорил, что иногда девочки меняются именами и становятся подругами на всю жизнь. – Я уже знаю, как тебя зовут. Мария Элена. – Да, но все друзья называют меня Милой. 39 – Эту сволочь звали Стив. Стив Смитти. Мила произнесла это имя с диким отвращением. Горан еще крепче сжал ее руку, лежа с ней рядом на кровати в гостиничном номере. – Прожигатель жизни. Ни на одной работе не мог удержаться больше месяца. В основном жил на пособие. Когда родители умерли, ему остался дом, где он держал своих пленниц и деньги – страховку жизни и здоровья. Не так уж много, но достаточно, чтобы приступить к выполнению своего «великого плана». – Последние слова она выговорила как-то высокопарно, будто со сцены. Затем покачала головой, вспоминая ту нелепую историю. – Стив заглядывался на девиц, но подойти не смел, потому что крантик у него был малюсенький, с мизинец, и он боялся, что над ним станут потешаться. – Ее губы искривила глумливая, мстительная усмешка. – И он обратил внимание на маленьких девочек, решив, что уж тут промаха не будет. – Я помню дело Линды Браун, – сказал Горан. – Я в ту пору только-только начал работать на кафедре в университете. Я еще подумал тогда, что полиция совершила много ошибок. – Ошибок? Да они черт знает что устроили! Кретин Стив на каждом шагу оставлял следы, и свидетелей было полно! Но они все равно не могли его найти и уверяли всех, что он умен и хитер. А он был полный идиот, везучий правда. – Но Линду он сумел себе подчинить. – Просто-напросто запугал. Выдумал злодея, Фрэнки, а себя выставил героем и спасителем. У этого придурка даже не хватило фантазии придумать имя для маньяка. Назвал его Фрэнки, так звали его черепаху! – Тем не менее план сработал. Мила немного успокоилась. – Ну да, с маленькой запуганной девочкой. В такой обстановке легко утратить чувство реальности. Тот убогий подвал я называла «брюхом монстра». А на самом деле это было в нормальном доме, на окраине города, в окружении таких же нормальных домов. Люди ходили мимо, ничего не подозревая. Самое ужасное, что Линда – или Глория… он ее назвал именем первой девушки, что его отвергла… – спокойно могла выйти, но ей это даже в голову не приходило, хотя дверь все время была открыта. Он не запирал ее, даже когда уходил, настолько действенным считал свой блеф про Фрэнки. – Тебе повезло выбраться живой. – Руки я чуть не лишилась. Врачи говорили, что ее уже не спасти. И еще у меня было страшное истощение. Этот скот кормил меня детским питанием и лечил просроченными лекарствами, которые находил в мусорном контейнере возле аптеки. Меня даже усыплять не надо было: этой гадостью он так отравил мне кровь, что непонятно, как я вообще приходила в сознание! Дождь на улице все шуршал, смывая остатки снега. В планках жалюзи то и дело свистели порывы ветра. – Однажды я очнулась и услышала, что кто-то зовет меня по имени. Я пыталась подать какой-то знак, но тут появилась Линда и уговорила меня не шуметь. И я обменяла свое спасение на общество Линды: все-таки не одна… А спасение было рядом, оно мне не почудилось. Двое полицейских как раз прочесывали квартал. Меня все еще искали. Эти люди ходили надо мной по тонким половицам. С ними была женщина; она-то и звала меня, но только не вслух, а мысленно. – Никла Папакидис, да? Так вы и познакомились? – Да, именно так. Хотя я не отозвалась, она сумела расслышать мои мысли. И через день-другой вернулась туда, стала ходить вокруг дома, в надежде опять уловить флюиды.