– Мне очень жаль, но, по-моему, мы совершаем ошибку. Рош повернулся к Горану: – Это что за дела? Какого черта? – Мила, все в порядке, – холодно произнес криминолог. – Нет, не все. Это не Альберт. Слишком много нестыковок. – Надеюсь, вы не станете заявлять об этом на пресс-конференции! – бушевал старший инспектор. – Потому что иначе о вашем участии речи быть не может! – Стерн тоже со мной согласен. Рош взял со стола листок и помахал им в воздухе: – Спецагент Стерн только что подал в отставку. – Что? В чем дело? – Мила вконец растерялась. – Но этот Винсент не соответствует профилю. Горан попытался ей объяснить, и на миг в его глазах промелькнула та же нежность, с какой он целовал ее шрамы. – Есть десятки доказательств тому, что он и есть наш человек. Тетради, где он пишет о похищении девочек и о размещении трупов, копии планов охранной системы в Капо-Альто, план интерната, где находилась Дебби Гордон, учебники по электронике и информатике, которые Клариссо начал штудировать еще в тюрьме. – А связь с Александром Берманом, Рональдом Дермисом, Фельдером, Рокфордом и Борисом вы тоже обнаружили? – в отчаянии выкрикнула Мила. – В обыске задействована большая команда следователей, и они находят все новые доказательства. Насчет этих связей тоже что-то обнаружится, вот увидишь. – Но этого недостаточно. Я думаю… – Его опознала Сандра, – перебил ее Горан. – Она говорит, что именно он ее похитил. Мила на минуту взяла себя в руки. – Как она? – Врачи не теряют надежды. – Вы довольны? – вступил Рош. – Если нет и вы намерены устроить скандал, то я вас немедля отправлю домой. В этот момент секретарша по селектору доложила, что Роша срочно желает видеть мэр. Рош схватил пиджак со спинки кресла и направился к двери, на ходу предупредив Горана: – Объясни ей, что это официальная версия. Либо она ее поддерживает, либо пусть катится на все четыре стороны! Он вышел, хлопнув дверью. Мила надеялась, что, как только они останутся вдвоем, Горан объяснит ей свое странное поведение. Но он только сказал: – К сожалению, мы наворотили немало ошибок. – Да что ты такое говоришь? – Это полный провал, Мила. Мы слепо шли по ложному следу. И главным образом виноват я. Это всё мои надуманные построения. – Почему ты не задумаешься над тем, откуда Винсент Клариссо знал других преступников, раз он навел нас на них? – Не в этом дело. Нам надо было докопаться до истины гораздо раньше. – Ты необъективен, и, кажется, я знаю почему. Когда вы работали над делом Уилсона Пикетта, Рош спас твою репутацию и помог тебе сохранить команду, хотя высокое начальство собиралось ее распустить. В благодарность за это ты принял ложную версию, чтоб сохранить за ним кресло и отодвинуть в сторону Теренса Моску! – Ну довольно! – вспылил Горан. Несколько секунд они молчали. Затем криминолог резко повернулся и направился к двери. Мила своим вопросом догнала его уже на пороге: – Скажи, а Борис уже признался? – Нет еще, – ответил он, не оборачиваясь. Она осталась в кабинете одна. Стояла, опустив руки со стиснутыми кулаками, и проклинала себя и всю эту историю. Взгляд ее упал на заявление Стерна об отставке. Она взяла его. В нескольких сухих строках он изложил причины своего решения. Но Миле было ясно, что спецагент просто не может пережить, что его предали – сначала Борис, потом Горан. Кладя листок с заявлением на место, Мила увидела распечатку телефонных переговоров; сверху стояло имя: «Винсент Клариссо». Должно быть, Рош решил проверить, нет ли у Клариссо каких-нибудь высоких покровителей. Как знать, ведь магнат Джозеф Рокфорд тоже замешан в этом деле. Впрочем, серийные убийцы редко ведут светский образ жизни, поэтому в распечатке был всего один вызов, датированный вчерашним числом. Мила взглянула на номер, и он показался ей странно знакомым. Она вытащила из кармана мобильник, набрала его и прочитала имя и фамилию владельца. 41 На звонок никто не отвечал. – Ну же, проснись, черт тебя дери! Колеса такси веером разбрызгивали воду, скопившуюся на асфальте; слава богу, хотя бы дождь перестал. Улицы сверкают, как сцена мюзикла; кажется, вот-вот выбежит мужской кордебалет в смокингах и с набриолиненными волосами. Звонок сорвался, и Мила вновь набрала номер. Третья попытка. На пятнадцатом гудке ей наконец ответили. – Какого черта? – раздался в трубке сонный голос Синтии Перл. – Это Мила Васкес, помните? Мы виделись позавчера. – Ну да, помню. А до завтра нельзя отложить? Я приняла снотворное. Ничего удивительного: девушка, вырвавшаяся из лап серийного убийцы не только глушит бурбон, но и уснуть не может без снотворного. А ждать никак нельзя: ответы нужны немедленно. – Нет, Синтия, извините, вы нужны мне прямо сейчас. Я вас долго не задержу. – Ну ладно. – Вчера около восьми утра вам позвонили. – Да, я собиралась на работу. Из-за этого типа опоздала, и хозяин дал мне взбучку. – Кто вам звонил? – Сказал, что из страховой компании. Я подала иск с требованием компенсации за то, что со мной случилось. – А имя он не назвал? – Спенсер вроде. По-моему, я где-то записала… Не важно: Винсент Клариссо наверняка назвал фальшивое имя и придумал благовидный предлог. – Не надо, не ищите. Чего он хотел? – Чтоб я по телефону все ему рассказала. Про себя и про Бенджамина Горку. Любопытно, зачем Винсенту Клариссо все знать про дело Уилсона Пикетта? Ведь он оставил пятый труп в «Мозговом центре», чтобы мир узнал, что убийца Ребекки Спрингер – вовсе не Бенджамин Горка, а Борис. – Он объяснил, зачем ему это? – Чтобы составить полное обоснование. Вы же знаете, какие дотошные эти страховщики. – И ничего, кроме этого, не спросил и не сообщил? Синтия долго молчала. Мила уж испугалась, что она заснула с трубкой. Но девушка просто пыталась вспомнить. – Нет, больше ничего. Вообще-то, он был очень любезен. Сказал, что мой вопрос скоро решится. Может быть, мне и впрямь выплатят компенсацию. – Я рада за вас, и простите, что побеспокоила так поздно. – Ну, если это поможет вам девочку найти, тогда ни о каком беспокойстве думать нечего.