Пролог – Вась, останови у нашего овражка, – попросила Леся. – Дался тебе этот овражек, – проворчал Василий. – Каждый год одно и то же. – Не зуди. Вон как распогодилось. Там наверняка подснежников полно. Соберем букетик. Уже много лет они ездили этой дорогой на дачу, и каждый раз, когда начинал сходить снег, в излюбленном овражке было видимо-невидимо первых весенних цветов – подснежников. Это местечко Леся заприметила давно, когда они с Васей только-только купили дачу. В тот первый раз, когда они отправились на дачу, Лесе приспичило по малой нужде. Вася проворчал, мол, до садового товарищества недалеко, скоро приедем, но машину остановил. Леся была беременная и в туалет бегала часто. Вот и тогда притормозили у небольшой рощицы. Леся хотела зайти за кусты, но оказалось, что за ними спрятался небольшой, но довольно глубокий овражек, по его пологим стенкам, там, где снег уже сошел, гнездились охапки подснежников. Василий вместе с Лесей собирал цветы и подсмеивался над молодой женой. Годы шли, традиция укоренялась. Василий, правда, все чаще и больше ворчал, но Леся его не слушала, знай себе, собирала подснежники и везла их на дачу. И на этот раз мимо овражка не проскочили. Василий, почувствовав руку жены на своем локте, притормозил рядышком с кустами, густо росшими по самому краю дороги. Леся выбралась из машины и радостно втянула пахнущий весной звонкий воздух. – Красота-то какая, Вась, – певуче сказала она. – Седая уже вся, а все ей красоту подавай, – забрюзжал Василий, но вслед за женой вышел из автомобиля. – Пойдешь со мной? – спросила Леся. – Нет, тут покараулю. Не хватало мне еще по оврагам сигать. Леся только покачала головой и сказала: – Жаль, Лешка со Светой не поехали с нами. Свете бы понравилось. – Иди уже, – махнул на нее рукой Василий. – Побыстрее давай. Дел еще сегодня невпроворот. Леся протиснулась сквозь цепкие ветви кустарника и сразу же за ним заприметила головки выглядывающих подснежников. Было их немного, но на букетик уж точно хватит да еще останется. На спусках в овраг снега почти не было, а вот в самом низу он еще только-только начинал подтаивать и пока лежал грязновато-белым сугробом. Леся напевала себе под нос песенку про ландыши и сама над собой посмеивалась: «Собираю подснежники, а пою про ландыши». Склоны оврага спускались покато, а потому собирать здесь цветы было несложно. Поверху вокруг овражка тянулись кусты. Росли они плотной массой, будто кто-то специально их густо насадил. Только с противоположной стороны, у поля, кусты были реденькие, да со стороны трассы в одном месте ветки изрядно поломали. В прошлом году летом какая-то пьяная компания перевернулась здесь на машине. Транспорт из овражка вытащили, а кусты так и остались покореженными. – Лесь, долго ты там? – крикнул с дороги Василий. – Уже почти все, Вась, – отозвалась Леся. Она встала, оправила юбку и уже собралась было по краю дойти до того места, где кустарник был поломан – оттуда легче выскочить на трассу, – как в кармане зазвонил мобильник. Леся взглянула на экран – Лешка, сын, наверное, хочет узнать, как добрались до дачи. Леся перехватила собранный букетик подснежников, сунув его подмышку, и ткнула пальцем на кнопку приема. Нога ее вдруг соскользнула на ненадежном подтаявшем сугробе, и Леся чуть не скатилась. Она взмахнула рукой и схватилась за голые ветки кустарника. Подснежники выскочили и рассыпались. Мобильник выпорхнул из ладони Леси и полетел на дно оврага. – Ой! – вскрикнула Леся. Сотовый так и продолжал звонить, воткнувшись в снег. – Чего у тебя там? – пробурчал Василий. – Вась, иди скорее сюда! – позвала Леся. – У меня телефон упал. – Сама, что ли, поднять не можешь? – огрызнулся Василий, но тут же мотор заглох, хлопнула дверь и пиликнула сигнализация. Из-за кустов показался Василий. Телефон, пропищав последним звонким стоном, замолчал. Василий посмотрел на жену, перевел взгляд на рассыпавшиеся цветы, а затем на мобильник. – И как ты так умудрилась, – покачал он головой. – Нога соскользнула, чуть сама вниз не уехала, – виновато отозвалась Леся. – Говорил тебе, стара ты уже по овражкам шарить. Василию пришлось спуститься за мобильником. На дне оврага хоть и лежал снег, но он уже изрядно подтаял. Верхняя корка, пригретая весенним солнцем, стала пористой и скрипуче проваливалась под тяжестью мужчины. Было не так чтобы и глубоко, но Василий почувствовал, как снег засыпался внутрь ботинок. – Ох, Леська, все ноги измочил из-за твоих подснежников. – Ничего, Вась, сейчас из багажника носки тебе сухие достанем и кроссовки. Василий добрался наконец до телефона и потянулся за ним. Мужчина вытащил мобильник. Слой снега сполз ниже и обнажил трухлявую корягу синюшно-черного цвета с маленькими похожими на червяков веточками. – Фу ты, – выругался Василий. – Чего там, Вась? – крикнула Леся, которая уже выбралась к поломанным кустам. – Да дерево трухлявое из-под снега выглянуло, будто рука, я аж испугался, – ответил Василий. Он начал подниматься, но от его шагов снег снова скользнул ко дну овражка. На страшной коряге, которая напомнила Василию руку, блеснуло что-то красное. Он не справился с любопытством, нагнулся посмотреть, что это такое могло краснеть под талым снегом, и вдруг заорал: – Ай! Господи Иисусе! – Вася, что? – испуганно крикнула Леся и двинулась к мужу. – Не спускайся, не спускайся! – махал Василий руками. – Покойница тут. Из-под снега на Василия смотрело провалами глаз изуродованное женское лицо, обрамленное коростой скатавшихся длинных волос. Мужчина шарахнулся в сторону. – Господи, как – покойница? – запричитала Леся. Василий почти бегом взлетел вверх и, переломав ветки кустов, вывалился на трассу. Он тяжело дышал, хватаясь за сердце. Леся подлетела к мужу. – Как – покойница, Вася? – все спрашивала она. – Я думал, ветка какая-то гнилая, – объяснял он, насилу отдышавшись, – смотрю, красное что-то алеет, а потом снег с нее сполз, в там девка… мертвая. Лица почти нет. – Как мертвая? Как лица нет? – Как, как! – разозлился Василий. – Телефон давай, полицию вызывать надо! Впервые за много-много лет Леся с Василием приехали на дачу без подснежников. Глава 1 Промозглое весеннее утро вгоняло в безрадостное расположение духа. Из-за резкого похолодания уже изрядно подтаявший снег превратился в искореженную ледяную корку неприглядного бурого цвета. Быстро докурив сигарету у входа в управление, Тамерлан поспешил к себе в кабинет. Из соседнего помещения доносился звонкий голос Ани, молоденького следователя, которая работала в его группе. За неразборчивыми словами девушки послышался взрыв смеха. Кажется, все сотрудники были на месте. Зайдя к себе, Тамерлан сбросил куртку и, надев форменный пиджак, отправился прямиком к начальнику управления Андронову Владимиру Петровичу. Утром в понедельник всегда была летучка. Через полчаса, когда Андронов выслушал все отчеты и подчиненные начали расходиться, он окликнул Тамерлана. – Тамерлан Ниязович, задержитесь на минуту. Разговор есть. Тамерлан снова уселся на стул, с которого едва успел подняться, и вопросительно посмотрел на Андронова. Тот не стал ходить вокруг да около и сразу перешел к делу: – Через два месяца у меня юбилей, сам знаешь. Тамерлан кивнул, а Андронов продолжил: – Ухожу на пенсию. – Ой ли? – с сомнением приподнял бровь Тамерлан. – А то! Хватит. То маньяки, то насильники, то еще какие черти. Надоело, – заложив руки за голову сказа Андронов. – Петрович, я сколько себя помню, ты все грозишься, – усмехнулся Тамерлан. – А теперь не грожусь – ухожу, – он подался вперед, опершись локтями о стол, и пристально посмотрел на Тамерлана. – Пойдешь на мое место? – Ах вон ты к чему, – протянул Тамерлан. – А я-то думаю, зачем ты затеял этот разговор. – Сколько тебе можно на земле работать? Пора и в кабинетике штаны попротирать, а? – продолжал гнуть свое Андронов. – Ты же знаешь, – поморщился Тамерлан. – Не люблю я бумажную работу.