Одним весенним днем, когда зеленела трава и распускались цветы, Ли ехал вдоль озера, и настроение у него тоже было цветущим. Голову забивали разные мысли: предстояло немало дел и непростых решений, но глядя, как в воде отражается небесная синь и белыми лодками плывут облака, он испытывал несвойственный прежде оптимизм. Добро не всегда побеждает, и не всегда торжествует истина: за время работы в полиции он убедился в этом не раз. Однако иногда правда берет свое, и тогда надо, черт возьми, радоваться. Ли свернул к дому у озера и подъехал в тот самый момент, когда Эмили вылезала из пикапа. Даже время – и то сложилось как нельзя удачнее. На ней были джинсы с дырками на обоих коленях, футболка такого же сочного синего цвета, что и небо, и та самая оранжевая толстовка, которую она год назад надевала на Бритт. Эмили теперь называла ее своим талисманом. Волосы, темные как ночь, были заправлены под бейсболку. Ли с удовольствием отметил, что выглядит она потрясающе. Увидев вылезающего из машины Келлера, Эмили сняла очки и внимательно на него посмотрела. – Новости хорошие. По лицу вижу. – И все-таки она прижала руку к груди. – Но говори сразу, не тяни. – От пятнадцати до двадцати. Его переводят в центральную тюрьму Роли. Ухватившись за борт пикапа, Эмили шумно, протяжно выдохнула и подняла другую руку. – Погоди минутку. Она отошла от машины в сторону озера. Обняла себя и уставилась в зеркально-синюю воду. Почувствовала, как ветер мягко гладит лицо. Снова выдохнула и услышала, что Ли подходит и становится рядом. – Я хотела приехать сегодня на слушания, хоть ты и просил этого не делать. Не затем, чтобы лишний раз его увидеть… Просто решила посмотреть ему в лицо, когда зачитают приговор. Отвезла детей в школу и стала собираться. – Почему не приехала? – Ленни – это моя старшая горничная – не смогла выйти на смену. Простудился ребенок. И моя заместительница – тоже. Резко разболелся зуб. У Лоис – ты ведь помнишь Лоис, это заместительница моей заместительницы – срочно нашлись другие дела. А у нас все бунгало заняты, еще и день смены постельного белья, работы по уши. Марси одна не справлялась, вот я и… Она выдохнула ровнее. Ли взял ее за руку и встал ближе. – Я восприняла это как знак, что не надо ехать. Старалась даже не думать о нем, пока мою ванны и меняю белье. Эмили кивнула, глядя на воду. – Двадцать лет, – пробормотала она. – Детям будет почти столько же, сколько мне сейчас. А если условно-досрочное? – Ему дали не меньше пятнадцати. Эмили. Условно-досрочное заслужить не так-то просто, и уж явно не с первой попытки. Забудь, – посоветовал Ли. – Он за решеткой. Детей никто не тронет. – Ты прав. Скажу им, когда вернутся из школы. Скоро будут. Часа через два. – Она взглянула на часы. – Ты сейчас обратно в Эшвилл? – Пока нет. – Еще рано… но к черту! Давай выпьем, а? Ли вошел вместе с ней в дом. Ему нравилось, что там беспорядок и никогда не бывает идеально прибрано. Внутри царило много света и жизни. На диване валялись разбросанные подушки – кто-то недавно лежал. На полу – пара туфель, видимо, оставленные Бритт. На кухне – остатки фруктов в вазе, кувшин с нарциссами (почти увядшими), куртка на стуле и полупустой кофейник, не убранный после завтрака. – Кажется, у меня оставались чипсы. Или лучше крендельки? – Не заморачивайся. Эмили сняла кепку – темные волосы взметнулись волной – и бросила ее на стол вместе с солнечными очками. – Опять пора в магазин. Господи, эти дети едят как не в себя. До сих пор не привыкла. – Она достала из холодильника пару бутылок пива и сняла крышки. – Год выдался еще тот, детектив Ли Келлер. Еще тот… Стукнувшись с ним бутылками, она опустила голову. – Если бы ты знал… – Эмили вскинула палец, не давая вставить ни слова. – Сплошные взлеты и падения, но ты, Ли, несмотря ни на что, был рядом. Я хорошо тебя знаю – даже под маской копа. Тебя что-то гложет. Лучше говори сразу. – Бигелоу ни при чем. – Ясно. Ладно. Тогда давай сядем на веранде, выпьем, и ты расскажешь мне, что у тебя на уме. Я не раз изливала тебе душу. Теперь твоя очередь. – Ты права. Не мешает выговориться. Они уселись на старые стулья, которые Эмили давно собиралась перекрасить. На ветру звенели колокольчики, подаренные Бритт. Лужайка, подстриженная Зейном в субботу, пахла свежей травой. – У тебя чудесный дом, Эмили. – Стараюсь. Я… – Не сомневайся. Я весь этот год наблюдал за тобой и детьми и видел, как они меняются, понемногу расцветают. Теряют забитость. Им нелегко пришлось, учитывая суд и прочие разбирательства. – Это заслуга психологов. Они молодцы. – Ты тоже. Дала им крышу над головой, показала, каким должна быть настоящая семья. – Я не одна стараюсь. Мне помогают родители. Они показали себя очень стойкими; крепче, чем дубы. Им нелегко пришлось. Все-таки речь об их дочери. Элайза тоже им родная. Но они решительно заняли нашу сторону. Моя мать, она… Эмили закрыла глаза и покачала головой. – Она только один раз дала слабину, когда никого рядом не было. – Вы очень стойкие и с большим сердцем. Дубы – отличное сравнение. Уокеры все как дубы с длинными корнями. – Наверное… Зейн и Бритт решили официально сменить фамилию. Хотят быть Уокерами. – Мне кажется, это правильное решение. – Мне тоже. Знаешь, Ли, соседи и друзья нас поддержали, все они выступили на нашей стороне. Иначе мы не смогли бы остаться в Лейквью. – Здесь хорошее место, Эмили. – Да, так и есть. Эмили знала, что будет вечно благодарить судьбу, глядя на озеро и холмы вокруг. – Особенно Картеры. Дети без них не справились бы. Они всегда нас поддерживали. И ты, Ли, тоже. Эмили взяла его за руку. – Особенно ты. Я вообще не знаю, что мы без тебя делали бы. Поэтому… – Она изобразила улыбку и повернулась к нему лицом. – Ты скажешь, что тебя гложет, и я постараюсь помочь, чтобы хоть чем-то отплатить за поддержку. – Ладно. Сегодня я видел Боста. Вообще мы и раньше периодически пересекались, но сегодня встретились уже после вынесения вердикта. Я, Бост и еще пара человек. Улыбка исчезла. – Ты говорил, Грэм ни при чем. – Ни при чем, скорее это побочное явление. Бост сдает дела. – В смысле? – Он уходит в отставку, – пояснил Ли. – Увольняется. Решил довести суд до конца и поставить точку. Заберет семью и, как только закончится учебный год, уедет в Уилмингтон. Так будет правильно. Эмили качнулась, словно кивнув всем телом. – Мне тоже так кажется. Я все-таки, пожалуй, на него обижена. Он, конечно, извинился перед Зейном и всеми нами, однако осадок остался. Не буду горевать, если Зейну больше не придется его видеть. – Место начальника полиции освободилось. Его предложили мне. – Тебе? – Эмили повернулась к нему, расплываясь в улыбке. – Неожиданно! Ты не подумай, я за тебя рада, только это очень резкая смена деятельности. Ты же сыщик, расследуешь уголовные преступления. Неужто готов стать шефом полиции в тихом городишке? – Возможно. – Ли откашлялся и заерзал. – Мне нравится ваш город, нравятся здешние жители. Я уже говорил, хорошее место. Видимо, готов к переменам. Просто не хочу давить на тебя и все такое. – При чем тут я? – Знаешь… – Ему пришлось глотнуть пива. – Я много думал, прикидывал, как будет лучше… Или все-таки стоит промолчать? Мало ли… Эмили никогда не видела, чтобы он настолько нервничал. Чтобы Келлер вообще нервничал. – Извини, я не совсем тебя понимаю.