– А этот… Бианакит? – Он из той группы единственный, – пояснил Азазель, – кто подчинялся дисциплине. Потому его просто арестовали. Думаю, полгода заключения хватит для проверки его стойкости… Ух ты, на какой скорости этот гад пронесся? У него что, реактивный двигатель? – Полгода в тюрьме? – переспросил Михаил. – Как человек? И ни разу не проявил натуру демона?.. Тогда да, такому можно… – Вот и хорошо, – ответил Азазель, не поворачивая головы. – Уверен, сработаетесь. Михаил от неожиданности подпрыгнул так, что ремень с треском врезался в грудь. – Что-что? – Пойдет с нами, – напомнил Азазель. – Или ты решил, что общаться с ним буду только я? Я что, похож на альтруиста? – Нет, – отрезал Михаил с сердцем, – ты давно не ангел! – Слава богу, – ответил Азазель с облегчением. – Спасибо, Михаил. Приятно, когда хвалят с такой искренностью. Михаил стиснул челюсти, Азазеля понять трудно, сказал с сердцем: – Свинья ты! Нет, еще хуже – козел хермонский!.. Неделю мы общались, ты за все время ни разу не сказал мне правды! Говори сейчас, где еще обманывал? – Да ты чё? Михаил покачал головой: – Азазель… я же чувствую, что ты рассказал не все? Азазель вздохнул, не отрывая взгляда от бегущей под колеса дороги. – Ну ладно, если так уж хочешь, хотя не знаю, зачем это тебе. В общем, с младшей сестренкой Синильды тоже было подстроено. Михаил охнул: – Даже с нею? – Для твоей же пользы, – заверил Азазель. – Понимаешь, надо было проверить уровень твоей человечности. Насколько, как говорится, ты внял той искре, что вдунул Творец. Мог бы и вовсе не внять, у людей это часто. А ты как бы очень даже весьма ригористичен и надменен. С виду. Но внял. Видимо, благодаря гормонам этого тела, о тебе я такого не подумал бы. Михаил скрипнул зубами: – Сволочь! – Я просчитал твою адаптивность, – пояснил Азазель торопливо, – и твою быструю обучаемость. При всей своей ригидности ты не мог не усвоить все, чем располагает тело человека, в котором так хорошо освоился. В том числе и всякую хрень вроде милосердия, сострадания и прочего, о чем люди много говорят, но делают мало. – Но меня могли подвергнуть выдирке! Азазель вздохнул: – Такая возможность, признаю, все же была. Но я сделал ставку на то, что Всевышний вложил в человека то, что хотел вложить… и потому не станет наказывать, если кто-то поступит согласно Его Великим Законам и нарушит какие-то мелкие, чисто человеческие… И, как всякий гений, я оказался прав в своей блистательной догадке. Так что я горжусь собой вполне заслуженно, хотя никто моего величия и не замечает, кроме меня. – Сволочь, я тебя сожгу… Азазель сказал мирно: – Ты не понял?.. Я раскрыл для тебя больше возможностей!.. Ты и дальше можешь где-то нарушать по мелочи. По-местному это называется читерить, но когда читеров немного, эти говнюки не нарушают общего баланса такой массивной игры вселенского масштаба. Михаил спросил озадаченно: – А как отличу, где нарушение мелкое, а где крупное? Азазель нахально улыбнулся: – А я на что? – Да чтоб я еще когда-то позволил за мной таскаться? Азазель сказал вдруг серьезным голосом: – Вообще-то, Мишка, есть еще один ориентир… Совесть, так это называется у людей. У большинства молчит или едва попискивает, а ты свою слышишь отчетливо, как ржание боевого коня. У тебя конь был?.. Нет?.. Да, знатность есть, но и благородная бедность тоже… Конечно, ее можно не слушать, одни неприятности… но если играть по-крупному, она весьма по делу. Михаил вдруг похолодел, спросил чужим голосом: – А Синильда… знала? Азазель сделал большие глаза: – О чем?.. Все было по-настоящему, девочка умирала в самом деле… Я только постарался, чтобы ты услышал о горе Синильды. А дальше все просчитывалось. Я не рисковал тобой, Мишка!.. Я был уверен… ну, почти уверен, что твое самопожертвование будет принято там наверху. Ведь оно шло не от ума, а от сердца, а Господь сказал, что всем дуракам, нищим и юродивым уготовано место в раю, а умникам гореть в аду!.. А ты сделал такую глупость, что за нее с тебя снимут грехи на полгода, а то и на год вперед! Он высунул руку в окно и показал средний палец ездоку, что на большой скорости прет сзади и требует освободить левую полосу. Некоторое время мчались так, сзади продолжали сигналить фарами, Азазель не уступал, наконец далеко впереди на перекрестке зажегся красный. Михаил видел, что Азазель успел бы проскочить на желтый, но почему-то промедлил, остановил автомобиль перед запрещающим движение светом. – Смотри, – сказал он веселым шепотом, – те балбесы сейчас остановятся рядом и выбегут разбираться! Здорово, а? – Чего здорового? Азазель пояснил азартно: – Здесь стоят камеры, видишь? Там запишут, что мы скорость не превышали, едем мирно, а тут какие-то придурки хотят нас вытащить из автомобиля и, ужас какой!.. побить, представляешь? – Ну-ну? – А мы, – пояснил Азазель счастливо, – имеем право на законную самооборону!.. И неважно, сломаешь ты при защите от нападения руку или шею напавшего, мы же защищались в панике, не соображая, как и от чего отмахиваемся! Смотри, смотри! Из автомобиля, что остановился рядом, посмотрели с угрюмой неприязнью четверо молодых и крепких парней. Михаил изготовился к драке, но те медлили, тогда Азазель показал им еще раз средний палец, а потом согнул руку в локте и похлопал ладонью другой по бицепсу, ритмично вскидывая кулак кверху. Парни начали отворачиваться, Азазель сказал разочарованно: – Сдрейфили… Загорелся зеленый, Михаил ждал, что оба автомобиля рванутся одновременно, и начнется гонка, однако те задержались, уступая первенство. Азазель сказал с презрением: – Трусоватый народ пошел. Точно за либералов голосуют. Михаил вздохнул: – Ну что ты за… Будь серьезнее. – Серьезнее, – заявил Азазель, – это скучнее? – Расскажи про Бианакита, – попросил Михаил, – раз уж он будет с нами. Он умеет менять форму? – С чего ты взял? – изумился Азазель. – Нет, конечно. – Да уж очень, – пояснил Михаил, – похож на человека. Типичный ветеран, рожденный войной и живущий в походах. Ничего от демона. Азазель отмахнулся: – Не ломай голову над тайнами генетики и наследственного кода. Когда из родителей один демон, а другой человек, это самые разные комбинации. От таких браков бывают чистые демоны, бывают чистые люди, в которых нет ничего от демонов. Бианакит – чистый демон по натуре, а по внешности чистый человек. Он нам точно пригодится в рейде. – В схватке с Кезимом? – уточнил Михаил, слово «рейд» чем-то царапнуло. – Да, – сказал Азазель нехотя. Он нахмурился. – Но сперва наведаемся к местным. – К демонам? – Это было бы понятнее, – сказал Азазель, в его голосе прозвучали несвойственные ему тоска и злость. – Демоны, сбегая из ада, здесь обычно затаиваются, живут тихо и мирно. – Ты это говорил, – напомнил Михаил. – А говорил, что тех, кто высовывается, выдирают? Михаил хмыкнул: – Ну-ну, давай ближе. Не люблю, когда начинаешь так издалека. Да еще и повторяешься. – Но я не сказал, – закончил Азазель, – остальное… Впрочем, ты такой умный, наверняка уже догадался.