Паренек унесся. – Сурово ты с ним, – заметил Саид. – Я гомофоб. – Что это значит? – Не люблю голубых. – А этот паренек… – Как небо в июне, – заявил Святослав и поморщился. Саид в отличие от брата гомофобом не был, поэтому, когда официант вернулся с корзиной, наполненной хлебом, и подносом, на котором стояли запотевшая бутылка водки и «боржоми», ободряюще улыбнулся ему. Парень тут же зачирикал: – Салатик будет через минуту, баклажанчики и супчик следом, а шашлычка придется подождать. Святослав тяжело посмотрел на парня. Тот, поймав взгляд, торопливо сунул поднос под мышку и нырнул под балдахин, которым был отгорожен от ресторанного зала кабинет. – Салатик, баклажанчики, супчик, шашлычок, – передразнил его Святослав. – Уши режут эти уменьшительно-ласкательные суффиксы. – Он взял бутылку и скрутил с нее крышку. – Давай выпьем. – Я же сказал, что не употребляю. – отрицательно покачал головой Саид. – Я тоже… – вздохнул Святослав. – Точнее, употребляю редко и никогда в первой половине дня. Но сейчас нужно. – Ты же за рулем. – Не проблема. – Поедешь пьяным? – испугался Саид. – Вызову трезвого водителя. Святослав взял стаканы, предназначенные для воды или сока, и стал разливать в них водку. Саид с ужасом на это смотрел. Нет, он слышал, что в России мужики глушат алкоголь стаканами, но где-нибудь в подворотне и алкаши, а не миллионеры в дорогих ресторанах. К счастью, брат налил не по целому. И все равно получилось много – где-то сто пятьдесят миллилитров. – Ну, давай выпьем! – Святослав подвинул один стакан Саиду, второй взял в правую руку. – Без тоста. Залпом. – Я не смогу. – Будь мужиком, – сказал Святослав и опрокинул стакан. Саид, помявшись, сделал то же самое. Водка, пусть и ледяная, обожгла горло. Захотелось ее выплюнуть, но это за столом непозволительно. Пришлось проглотить. Огонь распространился. Теперь жгло и желудок. Саид закашлялся. Святослав протянул ему хлебную палочку, проговорив: – Закуси. Саид мотнул головой и припал к бутылке с минералкой. Вновь появился официант. Поставил на стол салат и сок в графине. Ничего не сказал, тут же скрылся. – Ты правда никогда не пил? – спросил Святослав, нанизав на вилку помидор черри и отправив его в рот. – Было раз. В юности перебрал с друзьями молодого вина. Домой принесли. Мама плакала. Я ничего не помню о том дне, только это… Тогда я дал себе слово больше не пить, чтоб не видеть ее слез. Саид почувствовал, как защипало глаза. Резко наклонился, сделав вид, что желает потуже затянуть шнурки на кроссовках. – Чини умерла? – услышал он голос брата. – Пять недель назад, – ответил Саид сипло. – А перед смертью открыла мне правду. Он продолжал теребить шнурки до тех пор, пока в кабинку не зашел официант. Увидев его ботинки, Саид выпрямился. – Ваш супчик, – улыбнулся ему паренек. Баклажанчики же поставил на стол молча. – Поешь, – мягко проговорил Святослав. Саид снял крышку с горшочка и окунул в него ложку. Варево было густым и ароматным. В животе заурчало. – Горячо, – пробормотал Саид, попробовав похлебку. – Подуй, – улыбнулся брат. И Саид вдруг вспомнил, как делал это в детстве. Ему так нравилось дуть на все, что он даже над ложкой со сметаной вытягивал губы трубочкой и выпускал воздух. – Когда-то мой брат… – Да, дул на все. Ты меня этому научил. Святослав как будто смутился. Отвел взгляд от лица брата и тут же вперил их в баклажаны. – Выглядят аппетитно, – сказал он и принялся поедать закуску. – Она спасла меня, Святослав. – А? – Брат оторвался-таки от баклажанов. – Чини. Горничная семьи Глинки. – Тогда кто сгорел в том сарае? – Ее сын. Саид. – Она его спалила, чтобы ты выжил? – с ужасом проговорил Святослав. – Думай, что говоришь, – вскипел Саид. Водка ударила в голову, и впервые за свою сознательную жизнь он понял тех, кто под хмелем бьет кому-то рожу. – Эй, спокойно. Я не хотел никого обидеть. Просто не понял… – Святослав потянулся к бутылке. – Мама была святой женщиной. И если бы я верил в рай, то ни на миг не усомнился бы в том, что она сейчас там. – От чего она умерла? Молодая такая? Ей от силы было лет пятьдесят. – Сорок восемь. – Рак? – Нет, сердце не выдержало. У мамы проблемы с ним начались давно, я тогда классе в пятом учился. Я слышал, в России есть поговорка – все болезни от нервов, только срамные от удовольствия. – Если дословно, то триппер. – Мамина хвороба точно от нервов была. – Какие ты слова знаешь… Хвороба, надо же. У нас уже никто их не употребляет. – Я учился русскому на классической литературе. Поэтому многие слова, что употребляете вы, современные россияне, особенно молодые, мне незнакомы. – Саид увидел, что Святослав снова наливает водку, и запротестовал: – Нет, мне хватит, я больше не буду. – Помянем Чини. У нас принято за упокой души пить. И делают это даже атеисты. Традиция, понимаешь? Саид тяжело вздохнул. У него еще после первого стакана все внутри полыхало, даже похлебка не помогала, и перед глазами начал образовываться туман… Но традиции есть традиции. Нужно соблюдать. – Что нужно сказать, прежде чем выпить? – спросил Саид, взяв стакан в руку. Во второй он зажал с стакан с соком, чтобы запить водку. – Сначала встать. – И первым поднялся. Саид последовал его примеру. – Пусть земля тебе будет пухом, Чини, – выпалил он и влил в себя водку. Саид повторил. И слова, и действия. Потом опустился на диван и стал доедать похлебку. Когда горшочек опустел, Саид вытер салфеткой не только руки, но и лицо. Ему стало жарко – то ли от водки, то ли от похлебки, и пот струился по его телу. Зато желудок успокоился: ни жжения, ни голодного урчания… – Вижу, поплыл, – услышал он голос брата. – Да, есть немного, – отозвался Саид. – Значит, пришло время рассказать тебе свою историю. Начинай… И Саид начал. Глава 3 Прошлое…