Смотрю, Мага руку поднимает: «Внимание!» значит. Ковыряют сейчас ключом с внутренней стороны, а как электронный замок пикнет и дверь пойдет — прихватят ее дружинники мои в четыре руки, и мы с Левашей в атаку рванем. Створку спортсмены мои дернули так, что охранника на улицу вытащили. Там крыльцо из железа, ступеньки крутые, тот и повалился. Я на ходу маску раскатываю по голове, волыну тащу, а Леваша уже внутри. Как тень мелькнул. Молча. Тетке, что на входе, — чвак с ноги в живот, та и осела. Орать нельзя. Еще одна тревожная кнопка внутри. Парни пленных скотчем вяжут, а мы по коридорам несемся, только кроссовки шуршат. Вот она, третья дверь. Остановились, выдохнули — и внутрь. Тетки, что на диванах, кочумают, не спят еще после ухода приятельницы. Глядят почти без испуга. Типа ждали… Осмотрелись. Все на месте. Трое. Как и говорили. Ультиматум зачитываю: — Лежать, не двигаться. У Леванчика же акцент, а нам кавказцы в милицейских сводках ни к чему. Двигаю к бухгалтерше: — Ключи давай… Та сопит и в происходящее не верит. Шок. Бывает. Жестко себя поведешь, может и обморок случиться. — Милиция, — говорю. — Финансовый отдел Рубопа. Ключи от хранилища, пожалуйста. Сообразила. Оттаяла немного и к сумочке потянулась, а потом: — Можно ваше удостоверение? — Позже, — говорю, а сам уже ридикюль цепляю и распоряжаюсь: — Проводите нас до хранилища. Нельзя показывать, что знаком с обстановкой, ой нельзя. Дорога мне наводчица моя. Тут абреки в масках заваливаются. — Вяжите, — говорю, — остальных. И мочалку за шиворот беру. Та опять ничего не понимает. Правильно, милиция — не люди, спасибо телевизору! Ведет коридорами. Вот и «Сезам». Настоящий банк. Потянул из ридикюля ключи. На пипку электронного замка брелок сую. Открываем. — Свет включите, пожалуйста. Тетка щелкает выключателем. Мать честная, а при лампах дневного света картинка нешуточная вырисовывается — пара грузовиков бабла, не меньше. Стеллажи, стеллажи, а на них — трудовые копейки обманутых граждан. — Крупняк где? — спрашиваю. — Зачем вам? — Вяжите ее, — командую Тристану с Магой. — Сами найдем. Кули давайте и тачку к подъезду. Полетели гуси. Пока пленных скручивали да за тарой бегали, я нашарил, что надо. Пятитысячных мало — больше мелочь народ негодяям тащит. Со слов бухгалтерши моей, какие купюры принесли, такие и увозят, не обменивая. Вроде как выдать такие суммы могут. Хреново, конечно, но для того и мешки. Пакуем. В первую голову — крупняк. Треть запаковали, и кули закончились. — Еще есть? — спрашиваю. Тристан кивает. — Валяй. Вернулся почти сразу и без тары. Шепчет на ухо: — Менты на площадке. Оказалось, выскочил он в спешке и чуть не в объятия к ним. Успел лишь «бобон» заметить и обратно заскочить. Охранника поднимаю. — Камера работает? Он башкой трясет: да, мол. — Где включается? Кивает: на ноги ему встать надо. Махнул Леваше, и он скотч на ногах рэмбовским ножом своим распластал. Включаем. Точно, «бобон». Сидят. Курят. Охранник показывает рот развязать. Леваша смеется и прямо тесаком на роже опричника скотч протыкает, самым кончиком. Тот в дырку картавит: — Это охрана вневедомственная. Отстой у них здесь. Ясно. Жди теперь, пока они на заявку какую поедут. Вот непруха… Понимаю, что нельзя нам засиживаться. Прибросил, какую проблемку им организовать, чтобы уехали, а на ум ничего не идет. Это раньше охрана другим службам помогала, а сейчас хозрасчет, господа, хозрасчет и капитализм. Охранника обратно бинтуем, и принимаю я решение захватывать ментов. Не ждут они такой наглости, ей-ей, не ждут, а нам всего ничего осталось: загрузить упакованное и минуток десять на зачистку… Лучше бы я этого не делал, но уж слишком привыкли мы, что нет тех ментов, которые собой готовы жертвовать. Дождались, пока один из экипажных по малой нужде из «бобона» полез, и выскочили. Рассвет в утро осеннее острыми лучиками брызжет. Мы с Леваном водилу уазика берем, а Мага — того, который по нужде пошел. Кто уж он там оказался, этот перец, а только плевал он на мускулы и хватку абрековскую. Поломал его быстро и добил с локтя. Я как раз в это время водительскую дверцу дернул и мусору волыну в харю уткнул. Леваша рядом. Ах, не сообразили мы, что вторая дверца у ментов запирается — они сюда задержанных иногда суют. Ковыряется товарищ мой возле нее, а там и ручки-то нет. Тяну водилу за воротник из машины и вижу, как Магу мусор ломает. Тристан помочь ему не может, потому как за спиной у него остался, а тут из салона, с заднего сиденья, как шмальнут из «калаша». Быстро все произошло. «АКСУ», — оцениваю по грохоту. Только он так гремит. Ствол короткий, заряд пороха на улице догорает. Смотрю, Тристан за грудь схватился и оседает, а водила, которого я тащу, воспользовался замешательством моим и двумя руками за пистолет уцепился. — Роин, еще мусора, — шепчет Леваша сзади. Гляжу, а на площадку тачка гаишная заезжает, и навалилась тут на меня паника. Кто сказал, что менты овцами стали? Сюда уже полгорода наверняка летит. У гайцов же в машине рация-шмация. Секунды нам остаются, чтобы убраться. Ей-ей, секунды. О добыче или о помощи товарищам речи теперь не идет. Дернул я на себя водилу и потащил под ноги. Пару раз по голове топнул, пока не хрустнуло что-то. Задергался он внизу… А тот, который с автоматом, разворачиваться начинает в нашу сторону. «Ну, — думаю, — хана тебе, Роин», но тут Леваша через дверцу ножик свой ужасный в него и засунул. Прямо через железо. Этот горный баранчик волыну на разгоны редко берет, все больше с кинжалом своим носится. Похоже, попал он менту в самое мясо и как надо, потому что паренек мордой в стекло сунулся и вниз ползет. Ножик у партнера моего почти полуметровый, можно при случае и троих нанизать. Как-то быстро все перевернулось. Только-только мы в дамках были, и на тебе… Случай поганый! Гаишники из машины выбираются. Оба с пээмами. — Стоять! — орут и в нашу сторону без предупредительных «бах, ба-бах». «Ох…ть… А как же инструкции?» — мелькает в голове, а пульки рядом по уазику «цык-цык». — Уходим, брат, — толкаю Левашу спиной в кусты, а сам по гайцовской тачке шмалять давай. Сильно меня это цыканье возле уха взбесило — чуть в штыковую не пошел. Закипела кровь. Менты прыти убавили, за машину спрятались, и тут я увидел, как спортсмен, который Магу сломал, к нам вокруг «бобона» бежит… Закончил тут я геройствовать, и встали мы с Левашей на лыжи. Рвем кустами, летим гаражами какими-то. Волыну в колодец швырнул, а баранчик мой ножик в дверце так и оставил. Подвели его насечки модные на лезвии, которые пилу должны изображать… Застрял ножичек-то. Бегу и думаю: «Ну и куда дальше?» Времени остается максимум час. У мусоров наши рожи почти наверняка есть, да и Магу с Тристаном как пить дать к нам привяжут…