— Встаньте, майор, — приказал он. — Прошу прощения, что напугал. У меня есть к вам разговор. Стрельцов поднялся и сказал: — У меня тоже. Вид у него был при этом зловещим. Стрельцов стоял посреди кабинета, а Калинин мерил комнату быстрыми и широкими шагами. Стрельцов видел, что его начальник пребывает в состоянии крайнего возбуждения. Калинин носился по кабинету, а Стрельцов докладывал: — Дроздов Глеб Сергеевич прописан на улице Каргопольской, во втором доме, квартира сорок пять, с тысяча девятьсот девяносто пятого года. По документам, приехал из Магнитогорска. Я послал туда запрос. К ним он приехал из Челябинска. В Челябинск он приехал из узбекского города Андижан. В Андижане его след обрывается — там его никто не знает. — Интересно, — бормотал Калинин, — очень интересно. Продолжайте, майор. Стрельцов пожал плечами. — А нечего продолжать, — сказал он. — Концов нет. Как будто из воздуха человек материализовался. Как он появился, откуда — тайна сия велика есть. Калинин остановился, но только на пару секунд. Он сказал: — Ищите, майор. Ройте везде. — И он снова забегал по кабинету. Стрельцов смотрел на него чуть устало. Когда же ему надоест так бегать? — думал он. Пожалел бы себя. И меня заодно. Калинин вдруг остановился и спросил его: — Послушайте, майор, как вы думаете: вот когда бензовоз с троллейбусом столкнулись — это было красивое зрелище? — Что?! — Стрельцову показалось, что он ослышался. — Я и сам чувствую, — сознался Калинин, — что у меня, как говорят, шарики за ролики заходят. Вы только ответьте на вопрос. — То есть я вас правильно понял? — медленно начал Стрельцов. — Вы спрашиваете, красивое ли зрелище представляло столкновение бензовоза с троллейбусом или нет? Правильно? — Постарайтесь не обращать внимания на этическую сторону вопроса, — кивнул Калинин. — Просто отвечайте. — Не знаю, насколько оно было красиво, — осторожно ответил ему Стрельцов, — но то, что оно было ярким, захватывающим, — определенно. — Вот! — воскликнул Калинин. — Вот именно! Конечно! Яркое, захватывающее! Красиво — слово не совсем точное. Спасибо, майор! — За что? — так же осторожно поинтересовался Стрельцов. — Вы убедили меня в том, что то, что пришло мне в голову, имеет смысл. — Это бывает, — успокоительно сказал его заместитель. — Послушайте, Стрельцов, я сам люблю пошутить, но сейчас не до шуток. Вы даже не представляете, что именно мне пришло в голову. — И что же это? Калинин снова заходил по кабинету, но на этот раз намного спокойней. Стрельцов без труда мог следить за всеми его передвижениями. — Посмотрите, что получается, — сказал возбужденно Калинин. — Мы смотрели с вами необычные преступления, так? Необычные со всех точек зрения. — Так, — согласился Стрельцов. — И что в этом было неправильного? — Да правильно, правильно все было! — поморщился Калинин. — Но мы не упомянули еще одно качество, которое может объединять все эти преступления. Я буду перечислять, а вы следите за ходом моих мыслей. Договорились? — Так точно. — Вперед! Итак, пожар в гостинице «Украина». Как вы считаете, майор, это — зрелище? — Неудобно говорить, но я согласен. Зрелище. — Отлично. Столкновение бензовоза с троллейбусом — можно это назвать тем же словом? — Разумеется. Это даже на пленку снимали. — А мы не знаем, не снимали ли на камеру и остальные преступления. Очень может быть, что снимали. Идем дальше с вашего позволения. — Идем. — Человек сорвался с «тарзанки» — это, по-вашему, зрелище? Стрельцов кивнул и ответил: — Даже если он и не срывается, полет с «тарзанки» — всегда зрелище. А если у кого-то больная психика — то оборванная «тарзанка» может принести ему много дополнительных радостей. — Совершенно верно, — устало выдохнул Калинин. — Ну и апогей всего, о чем мы только что говорили, — взрыв горючего в бочках в районе Алтуфьево. — Это зрелище, для любого — зрелище, — улыбаясь, ответил Стрельцов. — Полыхнуло так полыхнуло! — Ну вот, — сказал ему Калинин. — Что и требовалось доказать. Стрельцов недоуменно на него уставился. — Вы о чем? — спросил он. — Я не понимаю. — Спрос рождает предложение, — объяснил ему Калинин. — А иногда предложение может опережать спрос. Понимаешь, что я имею в виду? Когда он был эмоционально возбужден, он всегда путался в этих местоимениях: «ты» и «вы». — Нет, — сказал Стрельцов. — Я понимаю, версия бредовая. Но мы как-то договорились не обращать внимания на излишнее безумие версий, так? — Ну… — Ну и вот, — продолжал Калинин, не замечая, что его подчиненный разговаривает с ним не как с начальником. — В последнее время в славной нашей столице участились преступления, которые с полным правом можно назвать зрелищными. С этим ты согласен? — Да, — кивнул головой Стрельцов. — Мы же договорились. — Итак, преступления — зрелищные. Раз есть зрелища — значит, кто-то их устраивает. — Логично, — ехидно проговорил Стрельцов. — А ты не подначивай меня, — обиделся Калинин. — Ты дальше слушай. Раз кто-то устраивает зрелища — значит, кому-то это нужно! Так или нет? — Маяковский какой-то, — пробормотал Стрельцов. — Но пусть так. — Богатых сейчас развелось — хоть отстреливай, — сказал ему Калинин. — И не всегда эти богатые отличаются нравственностью, правда? — Не всегда — это еще мягко сказано, — согласился Стрельцов. — И мы берем безумную мысль и превращаем ее в рабочую версию. Сказать, что это за мысль, или сам догадаешься? Ну, майор! Говорите. Стрельцов ошеломленно молчал, не в силах вымолвить ни слова. — Черт знает что, — тихо заговорил он после продолжительной паузы. — Какая-то сволочь заказывает трагедию, а другая сволочь исполняет заказ. Я не могу в это поверить. Этого не может быть. — И все-таки это похоже на правду, — сказал ему Калинин усталым голосом. — Да это даже технически невозможно! — воскликнул Стрельцов. — Ну, ладно, пожар в гостинице, ладно, «тарзанка», можно все это устроить, если хорошо заплатят, да? Но — бензовоз?! Столкновение с троллейбусом?! Как это можно подстроить?! — Ты сам заговорил о деньгах. Если есть деньги и связи — многое можно сделать. А тут рука чувствуется умная. Понимаешь меня? — Бред, — покачал головой Стрельцов. — Бред, глупость. Но… — Что — но? — заинтересованно спросил Калинин. Стрельцов ответил следующее: — Но если забыть о том, что это бред, то это объясняет если не все, то очень многое. Калинин с шумом выдохнул воздух.