— Ах да, я слышал, наместник устроил тут совещание судей. Надеюсь, вам нравится гостить в Цзиньхуа, Ди. Вы знаете, что я родом из этого уезда? — Этот город прекрасен, господин. И я особенно польщен тем, что сейчас у меня есть возможность познакомиться с самым выдающимся и блестящим... Поэт покачал головой. — Нет, вовсе не блестящим, Ди. К сожалению, больше нет. — Он убрал в рукав коробочку из слоновой кости с кормом для золотых рыбок. — Прошу прощения, Ди, но сегодня я что-то не в духе. Посещение моего родового святилища заставило меня вспомнить о прошлом... — Он оборвал себя и смущенно взглянул на судью. — Вечером, к ужину, я наверняка немного приду в себя. Должен прийти, ведь мой друг академик неизменно втягивает меня во всяческие литературные споры. У него поистине энциклопедические знания о литературе, Ди, и языком он владеет непревзойденно. Правда, немного высокомерен, но... — Неожиданно поэт встревоженно спросил: — Надеюсь, вы навестили его перед тем, как прийти ко мне? — Навестил, господин. — Очень хорошо. Должен предупредить вас, что, вопреки своим непринужденным манерам, Шао очень хорошо сознает свое высокое положение и довольно обидчив. Я уверен, Ди, вы получите удовольствие от сегодняшнего вечера. Раз уж придет Могильщик Лу, скучно наверняка не будет. И так редко доводится встретиться с нашей знаменитой коллегой, о которой теперь столько разговоров. Мы должны... — Он вдруг прикрыл рот ладонью. — Ох, я чуть не проболтался. Наш общий друг До заставил меня обещать, что я ничего вам не скажу. Он очень дорожит своими маленькими сюрпризами, как вам, вне всякого сомнения, известно. — Поэт провел рукой по лицу. — Что ж, прошу прошения, что не приглашаю зайти ко мне на чашку чая. Я на самом деле сильно устал, Ди, и мне нужно вздремнуть перед ужином. Прошлой ночью я толком не спал. В гостинице было так шумно... — Конечно, господин, я всецело вас понимаю. И судья, поклонившись, удалился, почтительно сложив вместе ладони в длинных рукавах халата. Идя по галерее, судья решил, что теперь, когда с официальными визитами покончено, нужно попытаться найти До, чтобы рассказать ему о том, что он узнал из разговора со служанкой чаеторговца. И наконец-то выпить чашечку чая! Глава 6 Судья Ди отправился в кабинет советника Као и попросил того узнать, не примет ли его судья Ло. Через несколько минут советник вернулся. — Ваша честь, мой хозяин будет рад видеть вас в своем кабинете. — Неуверенно покосившись на судью, он добавил: — Надеюсь, ваша честь, вы сможете немного приободрить его. Судья Ло сидел в мягком кресле за гигантским письменным столом полированного черного дерева, мрачно глядя на лежащие перед ним груды документов. Увидев Ди, он подскочил и закричал: — Всех этих самозваных знатоков календаря из нашего министерства обрядов надо гнать взашей! И немедленно! Они не знают своего дела! Эти глупцы называют сегодняшний день исключительно удачным! А у меня с полудня все идет наперекосяк! — Он снова опустился в кресло, сердито надувая свои круглые щеки. Судья Ди тоже сел в кресло у стола и наконец-то налил себе чая из емкости, стоявшей в объемистой чайной корзине. Жадно осушив чашку, он снова наполнил ее, а потом с удовлетворенным вздохом откинулся на спинку кресла и стал молча слушать рассказ коллеги о его скорбях. — Сперва это отвратительное убийство студента Суна, на которое мы поехали сразу после обильной трапезы, что дурно сказалось на моем пищеварении. Потом дама, которая заправляет в «Сапфировом павильоне», заявила мне, что ее лучшая танцовщица больна, поэтому на сегодняшнем празднестве мне придется обойтись двумя средненькими. Для главного номера я смог заполучить только Маленькую Феникс, но мне не нравится ее внешность. У нее глупая физиономия, а сама она тощая и длинная как каланча. Будь добр, придвинь мне чайную корзину! — Он налил чаю себе и судье Ди, пригубил чашку и продолжил: — И наконец, из приятного сюрприза, который я хотел для тебя устроить, ничего не выйдет. Академик и придворный поэт тоже будут страшно разочарованы. А еще это значит, что за ужином нас будет пятеро, кроме нас с тобой еще Шао, Чан и Могильщик Лу. А нечетное число едоков — это дурной знак. Тьфу! — Он со стуком поставил чашку на стол и брюзгливо спросил: — Ну, что нового в деле об убийстве Суна? Недавно ко мне заглянул начальник стражи и доложил, что его люди не слышали, чтобы кто-то из местного отребья вдруг стал сорить деньгами. В точности как мы и ожидали. Судья допил третью чашку чая. — Одна из девушек, которая прислуживала Суну, рассказала, что он уже бывал в этом городе. И что, похоже, у него тут была подружка. Ло выпрямился в кресле. — Да демоны его разберут, может, и была! Но не в «Сапфировом павильоне», это уж точно. Я описал его тамошним девушкам, и они в глаза его не видели. — Во-вторых, — продолжал судья Ди, — я подозреваю, что Сун приехал сюда по какой-то определенной причине, которую хотел держать в тайне, а его исторические исследования — всего лишь предлог. — Он извлек из рукава заметки студента и передал их Ло. — На этих шести страницах все записи, которые он сделал за полмесяца! Ло проглядел заметки. Когда он кивнул, судья продолжил: — Во второй половине дня Сун регулярно посещал ваш архив, чтобы создать видимость работы. А ночами выходил по своим настоящим делам. Служанка сказала, что видела, как он крался на улицу, одетый во все темное. — И ни малейшего намека на то, куда он ходил и что делал, Ди? — Ни малейшего. Эта служанка водит знакомство с подавальщиком из соседней чайной, который, похоже, разбитной малый. Так вот, он не встречал Суна нигде в окрестностях. — Ди откашлялся. — А еще, понимаешь ли, служанка твердо верит в лисью магию. Утверждает, что подружка Суна была лисицей и что она-то его и убила! — О да, лисы играют важную роль в местных народных преданиях, Ди. У нас тут есть лисья молельня для охраны резиденции, а еще большой храм на пустыре возле южных городских ворот. И там, люди говорят, частенько являются духи. Но нам, Ди, лучше бы не связываться со сверхъестественным. Дело и так достаточно сложное. — Я совершенно с тобой согласен, До. Ты по-прежнему считаешь, что в убийстве не замешан никто из живущих вне дома, правда? — Да, конечно. У Мэна безупречная репутация, но это, конечно, ничего не значит. Возможно, он познакомился с Суном, когда тот посещал уезд в прошлый раз. К тому же, обнаружив труп, Мэн и сам проделал немалую сыскную работу, а потом попытался навязать нам свою теорию. Он запросто мог обойти вокруг квартала, а потом постучать в собственную садовую калитку! А еще мне не нравится вся эта история с подружкой Суна. Где девицы, там и беды. — Он тяжело вздохнул. — Как бы там ни было, завтрашнее заседание суда переносится из-за праздника Середины осени. Это даст нам хотя бы небольшую отсрочку. Ло налил себе еще чашку чая и погрузился в угрюмое молчание. Судья Ди выжидательно глядел на него в надежде узнать, как он намерен вести следствие дальше. Если бы дело было в Пуяне, он немедленно приказал бы трем своим помощникам, Ма Жуну, Цзяо Таю и Дао Ганю расспросить соседей чаеторговца о нем самом, его семье и его жильце. Удивительно, сколько сведений можно получить в овощной, рыбной и мясной лавках. Не надо забывать также о дешевых уличных ларьках, возле которых собираются носильщики и кули. Но поскольку Ло хранил молчание, судья Ди сказал: — Сами мы с тобой сегодня уже ничего сделать не сможем из-за званого ужина. Ты послал своих людей, чтобы они продолжили собирать сведения? — Нет, Ди, я использую работников суда только в рутинных делах. А засекреченными расследованиями занимается мой домоправитель. — Видя ошеломленное лицо судьи Ди, он быстро продолжил: — Понимаешь, старикан родился и вырос здесь и знает город как свои пять пальцев. У него есть три родственника, скользкие типы, один работает приказчиком у ростовщика, другой у серебряных дел мастера, а третий в ресторанчике на рынке, где всегда людно. Я плачу им щедрое жалованье из своего кармана за то, что они служат мне осведомителями и тайными агентами. Такая система функционирует весьма неплохо. Помимо всего прочего, это помогает мне держать под контролем своего советника, да и остальных судейских. Судья Ди медленно кивнул. Сам-то он безоговорочно полагался на своего старого советника Хуна и троих помощников, но каждый судья волен устраиваться так, как считает нужным, а система Ло показалась ему совсем неплохой. Тем более что во время своего предыдущего посещения Цзиньхуа он пришел к выводу, что домоправитель Ло — весьма ловкий старый пройдоха. — Ты рассказал ему, что... — начал Ди. Его прервал стук в дверь. Вошел начальник стражи и доложил: — Госпожа Юлань нижайше просит вашу честь принять ее. Лицо До расплылось в широкой улыбке. Он стукнул кулаком по столу и воскликнул: — Должно быть, она передумала! Может быть, сегодня все-таки благоприятный день! Веди же ее сюда, приятель! Поторопись! — Потирая руки, он сказал судье Ди: — Судя по всему, мне все же удастся сделать тебе маленький сюрприз, старший брат! Судья поднял брови. — Юлань? Кто она такая? — Мой дорогой друг, неужели ты хочешь сказать, что ты, один из наших величайших знатоков преступности, еще не слышал об убийстве служанки в монастыре Белой Цапли? Судья Ди, ахнув, выпрямился в кресле. — Милостивые Небеса, До! Ты что, имеешь в виду дело той ужасной даосской монахини, которая насмерть запорола свою служанку? Ло со счастливым видом кивнул. — Это та самая женщина, Ди! Великая Юлань. Куртизанка, поэтесса, даосская монахиня, знаменитая... Лицо судьи покраснело. — Мерзкая убийца! — сердито выкрикнул он. Судья Ло поднял пухлую ручку. — Тише, Ди, пожалуйста, тише! Во-первых, могу ли я тебе напомнить о единодушном мнении, сложившемся в образованных кругах, где считают, что она была ложно обвинена? Ее дело слушалось в уездном суде, а затем в судах области и провинции, но ни один из них не вынес приговор. Вот почему сейчас ее везут в столицу, где она предстанет перед Верховным судом. Во-вторых, она, вне всякого сомнения, самая выдающаяся писательница империи. И академик, и придворный поэт хорошо ее знают, они пришли в восторг, когда я сообщил, что велел конвою Юлань позволить ей провести два дня в моей резиденции. Он помолчал и подергал себя за усы. — Однако, когда сегодня днем я отправился в гостиницу за «Сапфировым павильоном», где Юлань остановилась вместе со своей вооруженной охраной, чтобы повидать ее, она наотрез отказалась от моего приглашения. Сказала, что не хочет встречаться со старыми друзьями, пока ее невиновность не будет доказана. Вообрази мое унижение, Ди! Я надеялся дать тебе возможность обсудить самое громкое дело, можно сказать, убийство года с самой обвиняемой. Предложить тебе захватывающую головоломку, которая поставила в тупик три суда. Так сказать, преподнести тебе ее на блюдечке. Я знаю, ты не самый рьяный поклонник поэзии, Ди, но хотел, чтобы ты все равно хорошо провел время у меня за ужином. Судья Ди огладил свою длинную бороду, стараясь припомнить подробности дела об убийстве служанки. Потом сказал с улыбкой: — Ценю твою доброту, До, но все равно надеюсь, что эта женщина не придет. А если говорить о головоломках, то одна у нас уже есть... Дверь отворилась. Начальник стражи ввел в комнату высокую женщину, одетую в черное платье и жакетку. Не обращая внимания на судью Ди, она подошла к столу и обратилась к До глубоким мелодичным голосом: — Хочу сообщить вам, наместник, что передумала. Я принимаю ваше любезное приглашение. — Превосходно, моя дорогая госпожа, превосходно! Шао и Чан предвкушают новую встречу с вами. И, знаете, будет и Могильщик Лу. А теперь позвольте мне представить вам еще одного вашего поклонника! Это мой друг Ди, судья соседнего уезда Пуян. Ди, познакомьтесь с великой Юлань! Женщина бросила на судью беглый взгляд живых глаз в обрамлении длинных ресниц и отвесила вежливый поклон. Когда Ди ответил на приветствие наклоном головы, она полностью переключилась на судью До, который пустился в подробные описания приготовленных для нее комнат во дворике по соседству с покоями его жен в глубине резиденции. Судья Ди решил, что Юлани около тридцати лет. Должно быть, прежде она была необыкновенно красива. Ее лицо и до сих пор оставалось правильным и выразительным, но под глазами у нее были тяжелые мешки, а меж длинных изогнутых бровей появилась глубокая складка, тонкие морщинки возникли и по обе стороны полных губ, которые выглядели очень красными на бледном лице, не тронутом ни белилами, ни пудрой. Черные как смоль волосы были уложены в три витка высокой прически, скрепленной двумя простыми прямыми шпильками из слоновой кости. Строгое черное платье подчеркивало широкие бедра, тонкую талию и чуть слишком тяжелую грудь. Когда поэтесса склонилась над столом, чтобы налить себе чаю, судья отметил, что на ее белых нежных руках не было никаких колец или браслетов. — Тысяча благодарностей за все ваши хлопоты, — оборвала она разглагольствования хозяина дома. На ее лице заиграла легкая улыбка, и она продолжила: — И десять тысяч благодарностей за то, что по вашей милости я вижу, что у меня все еще остались друзья! В последние несколько недель я уже начала думать, что их у меня больше нет. Сегодня вечером у вас званый ужин, я не ошибаюсь? — Именно так, но это будет лишь простой неформальный ужин в моей резиденции. А вот завтра вечером мы все отправимся на Изумрудный утес, чтобы отметить там праздник Середины осени. — Все это очень заманчиво, судья, особенно после полутора месяцев, которые я провела по разным тюрьмам. Должна сказать, что со мной хорошо обращались, но все равно... Итак, велите начальнику стражи отвести меня в женские покои и представить вашей Первой жене. Перед ужином мне нужно будет хорошенько отдохнуть и переодеться. Ведь в подобной ситуации даже женщина, годы расцвета которой миновали, хочет выглядеть наилучшим образом. — Конечно, моя дорогая! — воскликнул Ло. — Располагайте своим временем, как вам угодно. На манер наших предков, мы приступим к ужину лишь поздно вечером и будем сидеть до глубокой ночи! Когда Ло хлопнул в ладоши, призывая начальника стражи, поэтесса произнесла: — Ах да, я захватила с собой танцовщицу, Маленькую Феникс. Она хочет взглянуть на зал, где ей предстоит выступать нынче вечером. Вы сделали хороший выбор, судья. — Она обернулась к вошедшему начальнику стражи и велела: — Приведите сюда Маленькую Феникс! Стройная девушка лет восемнадцати вошла в комнату и почтительно поклонилась. Она была одета в простое темно-синее платье, осиную талию туго стягивал красный кушак. Судья Ло критически осмотрел ее, хмуря тонкие брови.