— Вы работаете на крупном предприятии? Его спутник снова начал расспрашивать. — Да, как теперь говорят, на перспективном. Оно возникло из скобяной лавки в Нейи, потом переросло в мастерскую в Нантере, а сейчас у нас фабрика между Дрё и Шартром, и вторая строится в Финистере. Брешиа. Много пассажиров вышло, вдвое больше вошло. Давка в коридорах увеличилась. Когда приехали в Милан, рубашка у Кальмара была мокрой, хоть выжимай. — Наверное, я успею… — начал он. — Не советую выходить из вагона — его сейчас отцепят и присоединят к другому составу. В самом деле, едва Кальмар успел купить через окно сэндвич и бутылку пива, как крохотный паровозик вывез их вагон с вокзала и оставил на самом солнцепеке, среди расходившихся во все стороны железнодорожных путей. — Нас скоро снова подвезут к вокзалу. — Вам приходилось бывать тут? — Да. Я знаю почти все маршруты на этой линии. В Милане сядут наши попутчики. — Он показал на таблички над свободными местами. — Двое едут в Лозанну, третий — в Геную, четвертый — до Сиона. Он ни разу не поднялся с места, ни разу не вышел в туалет. Помимо них в вагоне теперь почти никого не было. Остались лишь две американки в соседнем купе, да в последнем купе спал какой-то толстяк. В коридоре уже никто не стоял. Встревоженные американки решили, видимо, что про них забыли, и с несчастным видом поглядывали на железнодорожные пути и далекий вокзал. Жара усилилась. — Из Лозанны вы, наверное, поедете парижским поездом, который уходит в двадцать тридцать семь? Опять он угадал совершенно точно. Прямо не человек, а всеведущий Господь Бог. — Мы прибываем в Лозанну в семнадцать ноль пять. Смею ли я просить вас об одном одолжении? Если только у вас найдется время. — Я совершенно свободен и просто не знаю, на что употребить эти два часа. — Вы знакомы с городом? — Нет. — И не собираетесь его осматривать? — Что вы, в такую жару! — На первой платформе, возле камеры хранения, находится несколько багажных автоматов. Неизвестный вытащил из кармана ключ: — Этот ключ от автомата номер сто пятьдесят пять. В нем небольшой, совсем легкий чемоданчик. Право, я боюсь злоупотребить вашей любезностью… — Сделайте одолжение. — Я попросил бы вас вынуть оттуда чемоданчик. Для этого надо опустить в отверстие автомата что-то около полутора швейцарских франков. Вот немного мелочи. Кальмар сделал протестующий жест. — Обождите! Вообще-то говоря, если поезд простоит подольше, я смогу сделать это и сам. Но вся беда в том, что чемоданчик нужно отнести по адресу. Он достал красную записную книжку, написал адрес, вырвал листок и протянул вместе с ключом Кальмару. — Это в пяти минутах езды от вокзала на такси. Разрешите вручить вам швейцарские деньги и на такси. Толчок — вагон прицепили к поезду и отвезли на другой вокзал. На платформе ожидала толпа пассажиров. — Заранее благодарю вас. Прошел официант из вагона-ресторана, раздавая талоны на обед. Незнакомец взял талон первой смены. Кальмар не решился пойти обедать. Сэндвич и пиво давили ему на желудок. К тому же он казался себе таким неопрятным в мокрой от пота рубашке, что решил обойтись бутылочкой содовой «Кампари», купленной с лотка. Пассажирами до Женевы оказались англичане, с трудом разместившие в сетке спортивные сумки с принадлежностями для игры в гольф. Дама ехала до Брига, и господин, читавший «Трибьюн де Лозанн», очевидно, тоже. Около часа Кальмар пробыл в купе один: едва раздался звоночек официанта, как все пассажиры отправились в вагон-ресторан. Поезд шел вдоль берега озера Маджиоре. На маленьких станциях возобновилась давка, и люди снова забили проходы. Сквозь дремоту Кальмар едва расслышал, как кто-то на перроне крикнул: — Арона!.. Арона!.. Открыв глаза в Стрезе, Кальмар увидел красные крыши и пальмы. Новые станции: Бавено, Вербания Палланца. В Домодоссоле коридоры наконец опустели. К вагонам устремились носильщики с тележками. — Ваши паспорта! Полицейский быстро взглянул на паспорт Кальмара, так же как на паспорта двух англичан и дамы, но долго рассматривал документ незнакомца. Впрочем, во взгляде, которым он его окинул, после того как внимательно изучил фотографию, не было подозрения. Однако прежде, чем поставить печать, полицейский перелистал все страницы паспорта и только потом, не без почтения, протянул его владельцу и приложил руку к козырьку. Кальмар проспал около часу, пока солнце не подобралось к его лицу. Настроение у него было по-прежнему мрачное, его раздражал горький привкус во рту, и потому он снова приложился к розовому лимонаду, который утром впервые попробовал. — Таможенный осмотр. Что везете? На перроне выстроились карабинеры. — Что в этом чемодане? — Одежда и белье. Казалось, уже все в порядке, однако их продержали еще четверть часа, и только потом поезд медленно тронулся к Симплонскому туннелю, темный вход в который уже можно было увидеть, если высунуть голову. Как раз в этот момент Кальмар стоял у окна. Зажглись лампы, он скорее почувствовал, чем увидел, как его спутник поднялся с места и вышел в коридор. Когда поезд въехал в туннель, Кальмар снова сел напротив опустевшего места, закрыл окно и стал ждать. Он не любил туннелей. Когда они ехали в Венецию, этот туннель представлялся Кальмару бесконечным, а дети — те были в восторге. Прошло добрых десять минут, однако человек, сидевший напротив него с восьми часов утра, не возвращался. Что заставило Кальмара, в свою очередь, подняться и выйти в туалет? Он ожидал увидеть на эмалированной табличке слово «занято», но прочел «свободно» и машинально зашел вымыть руки. Того человека в купе по-прежнему не было. Не появился он и тогда, когда поезд, вынырнув из мрака в свет, остановился в Бриге и в вагон снова вошли полицейские и таможенники. — Предъявите паспорта! Что везете? — Одежду, белье. Я проездом, в Париж. Полицейский посмотрел на пустое место. — Здесь не занято? — Нет, был пассажир. Он вышел из купе, когда начался туннель. — А где его вещи? — Вещей у него не было, разве что… — Что? — Может быть, он сдал их в багаж? Полицейский что-то записал себе в книжку. — Благодарю вас! Вот и все. Дама вышла. Пассажиры покупали шоколад. Опустевший поезд снова тронулся в путь. Он шел мимо опаловых вод Роны, казавшихся удивительно прохладными. Еще две станции — без толчеи, без толпы, без шумных прощаний. Остановка в Сионе, за ней в Монтрё, на берегу Лемана. Незнакомец не появился и по прибытии в Лозанну. Напрасно Кальмар прошел весь состав из одного конца в другой. II До сих пор Кальмару, одуревшему от солнца, духоты и бесконечного хлопанья занавески, казалось, что этот день похож на любой другой, проведенный в дороге. Тогда его внимание ничто особенно не привлекло, и только значительно позднее, разбираясь в ворохе впечатлений, бессвязных мыслей и образов, Кальмар выделил несколько вполне определенных фактов.