— Какой был код? — Откуда ты знаешь, что я его открыл? — Сужу по выражению твоего лица. — Судя по всему, ты не удивлен и даже не рад. Ты просто привык быть везучим, верно? Код был ноль шесть ноль ноль, — Кимура бросает взгляд на чемодан, стоящий на полу. — Я его пока что опять закрыл. — Что ж, пойдем. — Принц поворачивается и идет впереди, Кимура следует за ним с чемоданом. Если они случайно столкнутся с хозяином чемодана, будет легко свалить все на старика. Они возвращаются на свои места, и Принц говорит Кимуре сесть возле окна. «А теперь самое главное», — думает он, внутренне готовясь. Он будет чувствовать себя гораздо в большей безопасности, если ему удастся снова связать Кимуру. — Дедуля, я снова свяжу твои руки и ноги, ладно? Конечно, на кону жизнь твоего сына, так что я уверен, что ты не попытаешься сделать какую-нибудь глупость, но лучше мы вернем все как было. «Меня не особенно волнует, связан ты или нет, что так, что этак — мне без разницы», — пытается внушить Принц Кимуре свое мнимое отношение. В действительности разница между свободным и связанным противником очевидна. Кимура гораздо крупнее его и намного сильнее. Даже если он знает, что жизнь его сына висит на волоске, что-нибудь может спровоцировать его, в голове у него что-то щелкнет и он бросится на Принца в самоубийственном порыве. И если это произойдет, Принц не сможет его остановить. Вспышка насилия делает любую ситуацию непредсказуемой. И самый лучший способ обеспечить свою безопасность — это вернуть все как было, то есть когда Кимура не мог свободно двигаться. Но он также хочет, чтобы Кимура не понимал настоящего положения дел. Принц знает, что это — ключ к осуществлению контроля над другим человеком. Если кто-то вдруг понимает, что настал момент истины или что именно сейчас его решительное действие может перевернуть всю ситуацию, то, скорее всего, он начнет действовать — вне зависимости от того, что это за человек. Когда кто-то точно знает, что это его единственный шанс, — он может драться отчаянно, позабыв о всякой осторожности. Поэтому, если есть возможность не дать противнику воспользоваться подобным моментом, можно значительно увеличить свои шансы на победу. Многие правители были весьма искусны в этом. Они скрывали свои истинные намерения, как если бы брали в поездку на поезде множество пассажиров, не знающих ничего о том, куда этот поезд едет, но при этом представляя все так, что это и есть — самое естественное положение дел. Пассажиры могли сойти на любой станции по пути следования, но им просто не позволяли осознать это. Машинист вел поезд по своему маршруту, а пассажиры сохраняли идеальное спокойствие, будто все так и должно было быть. И к тому моменту, когда люди начинали сожалеть, что не вышли раньше, было уже слишком поздно. Неважно, что это: война, геноцид или поправки к существующим законам, притесняющие их права, — что бы это ни было, в большинстве случаев люди не замечают, что это уже происходит, а потом им кажется, что они начали бы протестовать раньше, если б только знали. Вот почему, когда Принц заканчивает заново связывать руки и ноги Кимуры с помощью веревок и скотча, он чувствует значительное облегчение. Кимура, кажется, даже не замечает, что его единственный шанс оказать сопротивление ускользнул от него. Принц ставит чемодан у своих ног, открывает его и обнаруживает стопки банкнот. — Вот это да! Только посмотри на это, дедуля… — Ничего удивительного, можно было себе представить. Нет ничего особенного в чемодане, полном наличных. Правда, пластиковые карты — это что-то новенькое. Принц еще раз осматривает содержимое чемодана — и действительно обнаруживает во внутреннем кармане крышки пять пластиковых карт. На обороте каждой из них написан маркером четырехзначный код доступа. — Полагаю, это коды для снятия денег. — Именно. Два варианта оплаты — наличные и карты. Столько мороки… — Я думаю, если использовать эти карты, то можно определить местонахождение банкомата, где были сняты деньги. — Вот уж нет, они же не полиция. Во всяком случае, ни те, кто передавал этот чемодан, ни те, кто должны были его получить, уж точно не живут добропорядочной жизнью и не зарабатывают честным путем. Так что у них наверняка есть какие-нибудь договоренности, чтобы они не могли друг друга кинуть. — Скорее всего… — Принц просматривает несколько купюр. — Слушай, дедуля, ты ведь взял одну из них, верно? Лицо Кимуры напрягается, а щеки краснеют. — С чего это ты вдруг решил? — У меня просто возникло такое ощущение, что, когда ты увидел все это, тебе захотелось кое-что попробовать — например, взять одну или две банкноты, разорвать их в мелкие клочки и спустить в унитаз. Ты это сделал? Принц замечает, что хмурое лицо Кимуры, мгновение назад бывшее красным от возмущения, побледнело. «Судя по всему, я угадал». Теперь Кимура начинает пытаться подвигать своими руками и ногами. К сожалению, они уже крепко связаны и перемотаны скотчем. «Если он собирался двигаться, нужно было делать это раньше». — Эй, дедуля, а ты знаешь, что такое истина? — Принц скидывает туфли, забирается с ногами на сиденье, подтягивает колени к груди и принимается раскачиваться взад-вперед. — Истина в том, что нет никакой истины. — Точно, именно так, — соглашается Принц, кивая. — В жизни есть вещи, которые считаются истинными, но никто не знает, являются ли они истинными на самом деле. Поэтому люди, которые способны сказать: «Это — истина!», обладают всей полнотой власти. — Это слишком сложно для меня. Говорите так, чтобы простые крестьяне могли вас понять, ваше высочество. — Как в том фильме, «Атомное кафе»[59]. Это очень известный фильм. Там есть эпизод, где солдаты тренируются действовать в условиях ядерной бомбардировки. Они должны войти в зону, где только что была взорвана атомная бомба. Перед тем как туда отправиться, они проходят короткий инструктаж, в ходе которого высокопоставленный чиновник разъясняет им их задание и пишет на доске. «Есть всего три вещи, которых вам следует опасаться, — говорит он. — Взрывная волна, жар и радиация». А потом он говорит, что «радиация — это новая угроза, но это именно то, о чем вам следует беспокоиться меньше всего». — Как они могли не беспокоиться о радиации? — Она невидима, и у нее нет запаха. Солдатам говорили, что если они будут следовать инструкциям, то не заболеют. Атомная бомба взорвана, и солдаты маршируют прямо в направлении поднимающегося радиоактивного облака. В своей обычной униформе! — Ты что, шутишь? И радиация что, им не повредила? — Дедуля, не говори глупостей. Конечно же, все они заболели лучевой болезнью и потом ужасно страдали. Однако если люди слышат объяснение, в которое им хочется поверить, и если это объяснение исходит от авторитетного человека, облеченного властью, а тот говорит с абсолютной уверенностью: «Нет поводов для беспокойства, всё в порядке!» — то люди по большей части склонны в это верить. Но в действительности тот, кто облечен властью, вовсе не собирается говорить им всей правды. В этом же фильме показано образовательное видео для детей, с симпатичной мультяшной черепашкой. Эта черепашка говорит: «Если случился ядерный взрыв, немедленно прячьтесь! Заберитесь под стол — и все будет хорошо!» — Как это глупо. — Мы думаем, что это глупо, но когда правительство спокойно и уверенно заявляет, что это правда, у нас нет другого выбора, кроме как поверить в то, что они правы. Верно ведь? И иногда это действительно может оказаться правильным, учитывая время и место. Как, например, с асбестом. Сейчас его запрещено использовать в строительстве, поскольку асбест вреден для здоровья, но он ценится за то, что обладает устойчивостью к высоким температурам и огнеупорностью. Было время, когда из-за этих качеств все считали, что строить из асбеста здания — самое правильное решение. — Ты действительно учишься в средней школе? Почему ты так разговариваешь? «Ну и болван, — думает Принц, беззвучно смеясь. — А как должен, по-твоему, разговаривать ученик средней школы? Если ты читаешь достаточно книг и имеешь достаточно знаний, твоя манера речи развивается естественным образом. Это не имеет никакого отношения к возрасту». — Но даже после того, как появились сообщения об опасности использования асбеста, потребовалось не меньше десяти лет, чтобы его перестали применять. Большинство людей, по всей видимости, рассуждали так: если он действительно так опасен, были бы массовые протесты и был бы принят закон о запрете асбеста, но поскольку ничего такого не произошло, всё, видимо, не так уж страшно и вообще всё в порядке. Сейчас мы используем вместо асбеста самые разные материалы, но не удивляйся, когда услышишь, что они тоже вредны для здоровья. То же самое с загрязнением окружающей среды, вредной едой и небезопасными лекарствами. Никто не знает, во что можно верить. — То есть страна прогнила, все политики продажны, все ужасно и кругом один обман? Так, получается? Довольно распространенная точка зрения. — Это вовсе не то, что я хочу сказать. Смысл сказанного мной в том, что очень просто заставить людей думать, что некая неправда является в действительности истиной. Хотя сейчас я думаю, что даже политики считают это истиной, и они не пытаются кого-либо специально обмануть. — Ну и… что с того? — Таким образом, самое важное — это быть тем самым человеком, который указывает другим людям, во что им верить. — «Хотя даже если я это объясню, тебе потребуется вечность, чтобы это понять». — И всё контролируют вовсе не политики. Бюрократы и владельцы крупных корпораций — вот кто задает всему тон. Но ты никогда не увидишь их по телевизору. Большинство людей знают только политиков, которые появляются по телевизору и в газетах. И это удобно тем, кто стоит за ними. — Ну, бюрократов тоже не так уж сложно увидеть. — Это правда, и в нашей стране все хорошо во многом благодаря хорошим бюрократам. Но, скажем, кто-то считает, что бюрократы бесполезны, при этом не знает, как они выглядят, кто они, — и тогда ему некуда направить свой гнев и недовольство. Невозможно высказать свои претензии в лицо, которого ты не знаешь. В то же время политики всегда должны работать на публике. Бюрократы этим пользуются. Политики принимают весь огонь на себя, а бюрократы остаются в безопасности за их спинами. А если политик доставляет неприятности, то нет ничего проще, чем дать компрометирующей информации просочиться в прессу… — Принц понимает, что он слишком разговорился. «Наверное, я просто немного взволнован тем, что удалось открыть чемодан». — В общем, тот человек, который владеет информацией и может использовать ее для достижения своих целей, и есть самый сильный. Как с этим чемоданом: просто зная, где он находится, я могу контролировать тех, кто хочет его заполучить. — Что ты собираешься делать с наличными? — Ничего. В конце концов, это всего лишь деньги. — Ну да, верно. Именно так. Это всего лишь деньги. — Точно, дедуля, тебе ведь нужно совсем другое. Никакие деньги не помогут твоему глупому сынуле поправиться. Черты лица Кимуры как будто делаются жестче, и в морщинах залегают глубокие тени. «Слишком просто», — думает Принц. — Почему ты это делаешь? — Тебе следует быть более точным. Что ты подразумеваешь под «этим»? Ты говоришь про чемодан? Или про то, что я связал тебя и везу с собой в Мориока? Сначала Кимура не отвечает. «Он даже не знает, о чем спрашивает, — отмечает про себя Принц. — Он спрашивает “почему”, не будучи уверенным, что именно хочет узнать. Такой, как он, никогда не сможет исправить свою жизнь». Наконец Кимура формулирует свой вопрос: — Почему ты делаешь это с Ватару? — Я уже сказал тебе: маленький Ватару пошел за мной и моими друзьями на крышу и просто упал. «Можно мне поиграть с вами, — сказал он, — ну можно мне поиграть?» — «Осторожнее, это опасно», — сказал ему я. Я его бессчетное число раз предупредил. Лицо Кимуры багровеет, и кажется, сейчас он начнет дымиться. Но подавляет свою ярость. — Да какая разница. Плевать мне на твои поганые оправдания. Я спрашиваю — почему Ватару? Почему именно он? — Ой, ну конечно, все это было только для того, чтобы добраться до тебя, дедуля, — говорит Принц с издевательской усмешкой. Затем он прижимает палец к губам и добавляет шепотом: — Но только не говори никому. — Знаешь, что я думаю? — Рот Кимуры открывается в полуулыбке. Внезапно все его напряжение исчезает, выражение лица становится живым, глаза весело блестят. Кажется, что он вдруг помолодел, стал подростком, как будто сам учится в средней школе. Принца как холодным душем окатывает внезапное ощущение, что он имеет дело с равным. — Я думаю, что ты меня боишься. Принц привык к тому, что его недооценивают. Многие люди смотрят на него сверху вниз лишь потому, что он учится в средней школе, потому что он маленький и выглядит слабым. И он обожает превращать эту их недооценку в страх. Но сейчас именно Принц чувствует себя не в своей тарелке. Он вспоминает произошедшее несколькими месяцами ранее… * * * В парке, среди деревьев небольшой рощи, в тихой низине, скрытой от посторонних глаз, Принц и его одноклассники собирались испытать медицинское устройство. Он предложил ударить током этого неуклюжего тупицу Томоясу. Впрочем, это было не предложение, а приказ. В отличие от обычного дефибриллятора, этот прибор, примененный на ком-то, чье сердце работало нормально, мог его убить. Принц знал это, но не сказал остальным, сообщив им лишь самый минимум информации. Он также знал, что, если Томоясу умрет, это станет для него прекрасной возможностью: остальные впадут в панику и в растерянности и отчаянии обратятся к нему за ответами. Томоясу кричал и плакал так жалобно, что Принц согласился использовать вместо него собаку. В тот момент его интерес был отвлечен от эффекта воздействия дефибриллятора на человеческий организм. Вместо этого Принц хотел увидеть, как подействует на Томоясу жертвоприношение его преданной собаки, которую он сам вырастил и которая была с ним практически всю его жизнь. Томоясу любил собаку, но был готов подвергнуть ее боли и страданиям. Как он мог оправдать свой поступок? Вне всяких сомнений, Томоясу лихорадочно пытался найти себе оправдание, убедить себя в том, что он — не плохой человек. Первым шагом установления контроля над одноклассниками было унижение их чувства собственного достоинства. Принц хотел заставить их почувствовать, какими испорченными и жалкими людьми они были. Самым быстрым путем к этому являлась эксплуатация их сексуальных вожделений, выяснение тайных желаний и выставление их на всеобщее обозрение и унижение. В некоторых случаях Принц разузнавал о сексуальной жизни их родителей, очерняя образы людей, от которых они больше всего зависели. Несмотря на то что в сексуальных желаниях самих по себе нет ничего необычного, их обнародование всегда унижает человека, чье тайное стало явным. Принц не мог не удивляться тому, насколько просто это работало. Вторым шагом было заставить их кого-нибудь предать. Это мог быть кто-то из их родителей, брат, сестра или друг. Когда они обращались против того, кто был им дорог и важен, их самооценка стремительно падала. Это было именно то, чего Принц хотел добиться в случае с Томоясу и его собакой. Но именно в тот момент, когда собаку уже связали и все было готово к тому, чтобы применить электрический шок, появился Кимура.