— Я, может быть, просто… в какой-то момент… — Принц затравленно озирается. Когда Лимон схватил Принца, он, видимо, прилепил ему на лацкан пиджака наклейку — последнее, что он успел сделать. Принц этого совсем не заметил. «Я ему проигрываю». Эта мысль потрясает его. Но все еще есть надежда. Исходя из его прошлого опыта, остается еще множество оснований полагать, что все пойдет так, как ему нужно. Мандарин пока еще не вытащил свой пистолет. Возможно, потому, что знает — он может сделать это в любую секунду, когда захочет, или же у него есть какие-то основания пока этого не делать. Так или иначе он явно сейчас не озабочен этим. Вместо этого мужчина медленно произносит: — Есть одна строчка из Достоевского, из «Преступления и наказания». Принц теряется из-за внезапной смены темы разговора. — Там сказано: «Наука же говорит: возлюби, прежде всех, одного себя, ибо все на свете на личном интересе основано». То есть главное, самая важная вещь на свете — это твое личное счастье. Если ты будешь заботиться об этом, это поможет всем окружающим тоже стать счастливыми. Я никогда много не размышлял о счастье и несчастье других людей, поэтому, когда вспоминаю эту строчку, не могу сказать, так ли это в действительности; но что думаешь ты? Принц отвечает на это собственным любимым вопросом: — Почему нельзя убивать людей? Если бы кто-то спросил вас об этом, что бы вы ему ответили? Мандарин нисколько не затрудняется с ответом. — Что же, у Достоевского есть и об этом. В «Бесах». «И уже преступление не помешательство, а именно здравый-то смысл и есть, почти долг, по крайней мере благородный протест. Ну как развитому убийце не убить, если ему денег надо!» Один из его персонажей говорит, что в этом нет ничего необычного. Убийство — это совершенно естественно. И я тоже так чувствую. Мандарин по памяти цитирует содержательные отрывки из романов, но Принцу не кажется, что они исчерпывающе отвечают на его вопрос. И хотя он вполне согласен с тем, что убийство — это здравый смысл, представление о том, что это может быть благородным протестом, кажется ему пустым нарциссизмом. Согласно ему, убийство может быть в лучшем случае поверхностным развлечением. «Всего лишь еще один ответ, основанный на эмоциях, пусть в нем и больше духовности, чем в обыкновенном ответе. Просто больше красивых слов. Я хочу услышать хладнокровный и логичный ответ на вопрос, почему убийства непозволительны». Но в то же время это заставляет его мысленно вернуться к телефонному разговору, который произошел сразу после того, как они проехали станцию Сэндай. Это был человек, который прячется в больнице, ожидая момента, чтобы убрать сына Кимуры. «Я внутри, — сказал мужчина. — Я одет как медбрат. Ты ведь уже проехал Сэндай? Ты мне не перезванивал, и мне было интересно, должен ли я продолжать ждать». Он беспокоился и жаждал поскорее выполнить свою работу. «Пока что ничего не делай, — ответил ему Принц. — Просто, пожалуйста, помни правила: если ты позвонишь мне и я не отвечу после десяти гудков, тогда ты можешь действовать». «Хорошо, я понял», — мужчина просто задыхался от предвкушения. Вот кто не любит никого, кроме себя, и для кого не составляет проблемы убить ребенка ради денег. Вне всяких сомнений, он говорит себе, что это даже не убийство, он ведь только поколдует немного с медицинской аппаратурой и слегка дестабилизирует состояние мальчика. Люди так преданы своим самооправданиям… — Ты учишься в средней школе, верно? — спрашивает Мандарин. — Сколько тебе лет? — Четырнадцать, — отвечает Принц. — Как раз. — Как раз? — Тебе знакома сорок первая статья Уголовного кодекса? — А? — В сорок первой статье Уголовного кодекса говорится, что люди, не достигшие четырнадцати лет, не подлежат наказанию за совершенные ими преступления. Ты это знал? Но как только тебе исполнилось четырнадцать, тебя наказывают наравне со всеми остальными. — Я этого не знал. Конечно же, это неправда. Принц знает все о подобного рода вещах. Но это не помешало ему продолжать заниматься тем, чем он занимался, даже после того, как ему исполнилось четырнадцать. Он ведь делал то, что делал, не просто потому, что его не могли наказать за это по закону. О законах следует помнить, когда делаешь то, что ты хочешь. Но это всего лишь список условностей и привилегий. Его преступления принадлежат иному измерению, нежели все эти мелочные законы. — Я приведу тебе еще одну из моих любимых цитат. Она из книги Юкио Мисимы «Моряк, которого разлюбило море». — Что в ней говорится? — Это говорит ребенок примерно одного с тобой возраста. Можно сказать, это цитата о сорок первой статье. «Это стало символом надежд, которые возлагают на нас взрослые, но также и символом того, что их мечты никогда не будут исполнены. Лишь потому, что они глупы и полагают, что мы ни на что не способны, они подарили нам единственный взгляд на клочок синего неба и глоток абсолютной свободы». Эти слова меня просто зачаровывают. Но также они дают ключ к ответу на твой вопрос о том, почему убивать людей неправильно. Слова «нельзя убивать людей» — это отражение мечты взрослых. Только лишь сон. Фантазия. Как Санта-Клаус. Рисунок на бумаге, который кто-то носит при себе как охраняющий талисман. Нечто, что не существует в действительности, картина прекрасного синего неба, которую кто-то написал в момент жесточайшей боли, чтобы спрятать под ней истинный облик реального мира и избегнуть его страданий. Так и с большинством законов. Законы — это лишь символы, созданные для облегчения человеческой участи. Они придуманы, чтобы вынести жестокость окружающего нас настоящего. Принц не понимает, почему Мандарин вдруг начал цитировать взятые наугад выдержки из романов. Однако немного теряет к нему уважение из-за того, что он полагается на чьи-то чужие слова. Затем он замечает пистолет. Два пистолета. Прямо перед ним. Дуло одного направлено ему в грудь. Другой лежит на раскрытой ладони левой руки Мандарина, протянутой к Принцу как спасательный трос. «Что это значит?» Принц в растерянности. — Слушай меня. Я очень сильно рассержен. Дети вроде тебя мне просто отвратительны. Но я не могу забрать твою жизнь, когда ты беззащитен. Я не обижаю слабых. Так что я дам тебе этот пистолет. Тогда у каждого из нас будет оружие, и наши шансы сравняются. Кто-то выстрелит, а кто-то будет застрелен. Принц не хочет никак реагировать. Пока он не может сказать, что задумал его противник. — Поторопись и возьми его. Я научу тебя, как им пользоваться. Опасливо глядя на Мандарина, Принц забирает пистолет из его руки. Затем отступает на два шага назад. — Возьмись за затвор вот так и потяни его назад. Удерживая затвор в таком положении, опусти этот рычажок вниз. Это предохранитель. Затем все, что тебе нужно сделать, — это направить пистолет на меня и нажать на спусковой крючок. — Лицо Мандарина ничего не выражает, и он говорит очень спокойно. «Он действительно сердится?» Принц уже собирается взять пистолет в руки правильно и сделать все согласно инструкции, когда пистолет вдруг выскальзывает из его руки и падает на пол. Он чувствует приступ паники, зная, что Мандарин воспользуется этим моментом для нападения. Но тот лишь слабо улыбается. — Успокойся. Подними его и попробуй еще раз. Я не начну, пока ты не будешь готов. Не похоже на то, чтобы он лгал. Принц наклоняется, чтобы поднять пистолет, но в его сознании внезапно вспыхивает мысль: «Может быть, то, что моя рука дрогнула в такой решающий момент, что-то значит?» Для кого-то вроде него, чья невероятная удача всегда его спасала, такая промашка кажется неестественной. Это заставляет его предположить, что он должен был уронить пистолет. Это была необходимая промашка. — Мне не нужен пистолет, — говорит Принц, протягивая его обратно Мандарину. Лицо мужчины мрачнеет, и он хмурится. Ситуация меняется, и к Принцу начинает возвращаться присутствие духа. — В чем дело? Думаешь, если сдашься — это тебя спасет? — Нет, это не так. — Теперь Принц совершенно уверен. — Я думаю, что это ловушка. Мандарин молчит. «Я это знал». Принц чувствует не только облегчение, но и ощущение собственного достижения. «Моя удача все еще со мной». Он не знает ничего о его технических характеристиках, но чувствует, что с пистолетом что-то не так. Он может представить как, если он попытается из него выстрелить, пистолет может каким-то образом нанести ему вред. Как только эта мысль появляется в его голове, Мандарин произносит: — Я впечатлен тем, что ты догадался. Если ты нажмешь на спусковой крючок этой пушки, она взорвется. Не думаю, что она может убить тебя, но, несомненно, она бы серьезно тебя покалечила. «Моя удача окружает меня, как силовое поле». Принц больше не боится Мандарина. «Может быть, сейчас он сам уже начинает бояться меня». В этот момент автоматические двери за спиной Мандарина открываются, и кто-то заходит в тамбур. — Помогите! — кричит Принц. — Он убьет меня! — Он кричит так жалобно, как только может, хватаясь за свой шанс на спасение. — Пожалуйста, помогите! Не проходит и мгновения, как голова Мандарина резко поворачивается. Он смотрел прямо перед собой, но теперь смотрит в сторону. Он падает, пистолет выпадает из его руки. Пол синкансэна принимает его тело и, мягко покачивая, несет его дальше. Шум поезда напоминает ритуальные песнопения похоронной процессии. Над ним неподвижно стоит Нанао. Божья Коровка Нанао чувствует, что не может сделать ни единого вдоха. Он потрясенно и растерянно смотрит на лежащее перед ним мертвое тело Мандарина со свернутой шеей. «Почему… почему это случилось?!» — мысленно спрашивает он себя. — Он собирался убить меня, — говорит школьник дрожащим голосом. Омерзение, которое Нанао чувствовал к мальчишке, сейчас парализовано, как и все остальные его чувства. — Что здесь произошло? — Эти люди стреляли друг в друга, — объясняет мальчик. — Эти люди? — Нанао не упускает из внимания упоминания множественного числа.