Скользя руками по лацканам пиджака, он еще глубже втягивает меня к себе, крадет мой следующий вздох, касаясь своим носом моего. — Это действительно была бы идеальная ночь, чтобы поцеловать тебя, — шепчет он. Блять. Все мои чувства обостряются, кроме здравого смысла. Я внезапно осознаю ритмичный звук, который издает океан, ударяясь о корпус яхты. Как красив Раф под романтическим светом охранной лампы. Сладкое исполнение Рэн песни ABBA «Lay All Your Love on Me» проникает сквозь стекло и касается моих ушей. Именно так это произошло бы в фильме. А потом, когда все закончится, мне придется вечно мучить себя повторами. Я напряженно выдыхаю и закрываю сердце. — Нет. Я уже говорила тебе, что хочу под дождем. Как в «Дневнике памяти». Он тихонько смеется. — Я буду иметь это в виду, когда ты выпишешь мне чек. Он быстро оглядывает палубу, затем, прикусив нижнюю губу, проводит большой ладонью по внутренней части моего бедра. Боже, его ладонь обжигает, как дождь на раскаленной крыше в разгар лета, прожигая дыру в нижней части моего живота. Когда он отодвигает мои стринги и погружает в меня два толстых пальца, я стону от облегчения. Сексуальное напряжение приковывало меня к нему всю ночь. Каждый раз, когда его бархатный смех щекотал мне затылок, каждый раз, когда я попадала в ловушку его подмигивания поверх края хрустального бокала, моя кровь нагревалась еще больше. Я не знаю, как продержалась четыре часа, не трахнувшись с этим мужчиной. Его взгляд темнеет при виде моей реакции. — Но, полагаю, пока что придется обойтись этими губами. Несмотря на то, что я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы дотянуться до его прикосновения, мой тон остается вызывающим. — Не твоими, — шепчу я. На его лице читается раздражение, так же, как и каждый раз, когда мы трахаемся, и я собираю достаточно сил, чтобы сказать ему об этом. Прищурив глаза, он проводит средним пальцем по моему входу, затем дальше вниз. — Тогда что насчет этого? Я вскрикиваю, когда он толкается в мою задницу, падая на него. Он подхватывает меня, его смех у моей груди напрягает мои соски. Мы так близки, его запах поглощает меня, словно наркотик. Я трусь лицом о его шею, отчаянно желая большего. — Это тебе дорого обойдется, — полушепотом мурлычу я в такт его пульсу. — Я заплачу, — бормочет он в ответ, упираясь подбородком в мою макушку. Его тон настолько прост, что я понимаю: он больше не шутит. Мы остаемся так некоторое время, его пиджак согревает мои плечи, а вздымающаяся и опускающаяся грудь убаюкивает меня. Я вздыхаю, уткнувшись в его верхнюю пуговицу. Я осторожна, но не наивна. Знаю, что одержима этим мужчиной. Он вызывает у меня желание сделать какую-нибудь глупость, например, сказать ему об этом. Или даже рассказать всем остальным, прокричав это с носа корабля, как Джек: Я король мира! в фильме «Титаник». Хотя это было бы довольно неловко, так что я бы согласилась остаться здесь навсегда в его крепких объятиях, и гул хорошего времяпрепровождения едва касался бы нас. Но, когда мысль о навсегда приходит мне в голову, она затягивается там, как петля. Такого понятия не существует. Даже если бы это было так, оно не создано для нас, но трудно помнить об этом, когда его глаза находят мои в переполненном зале. Когда он закрывает руками мои уши во время грозы. Когда он целый час делает мне массаж после того как разрушит меня. — Скажи, почему ты считаешь, что я невезучей, — выпаливаю я. Убеди меня, что это не может длиться вечно. Его живот прижимается к моему. — Ты уже знаешь почему. — Нет, но почему ты думаешь, что это из-за меня? — я отталкиваю его, вздергиваю подбородок и встречаю его каменный взгляд. — Может, ты и суеверен, но я тоже. И даже я знаю, что совпадения могут существовать, так почему ты так уверен, что это из-за меня тебе так не везет? У него сводит челюсти. Когда его взгляд скользит поверх моей головы к черному горизонту, я думаю, что он собирается заткнуть меня. Но затем неохотный выдох слетает с его губ, а взгляд возвращается к моему. — Мама была такой же глупой, как и ты, — он бросает раздраженный взгляд на мой кулон. — Бог, судьба, карма — она верила во все то, чего не могла видеть. Когда я все еще переживал не лучшие времена с моим первым в жизни казино, она приехала навестить меня в Вегасе, а затем притащила к гадалке на Фримонт-стрит, — он проводит рукой по подбородку, качая головой при воспоминании. — Она гадала по игральным картам. В то время я думал, что это полная чушь, но моя мама купилась. Как бы то ни было, я наблюдал, как цыганка вытянула ей Валет Бубен, за которым последовал Туз Пик, — он замолкает, ища в моих глазах хоть какой-то признак узнавания, но я только пожимаю плечами. — В совокупности они, по-видимому, известны как Дуэт Смерти. Любому, кто вытянет обе карты подряд, суждено умереть. Лед пробегает по моим венам. — Неужели она... Его челюсть сжимается. — Три недели спустя, была отравлена на ярмарке. Мое зрение затуманивается, а рука нащупывает руку Рафа, и я подношу ее ко рту. — Мне так жаль, — шепчу я ему в костяшки пальцев и поднимаю глаза на него. — Так вот почему ты суеверен? На его губах появляется невеселая ухмылка. Он протягивает ладонь и обхватывает мое лицо. — Не совсем. После того, как она вытянула карты для моей мамы, гадалка сказала мне, что у нее есть предсказание и для меня, но я был слишком зол, чтобы слушать. В любом случае, я думал, что все это чушь собачья. Но тогда, когда оба родителя умерли с разницей в неделю? Мне нужны были ответы. Поэтому после похорон я пропустил поминки и полетел за ними в Вегас, — он сглатывает и с болью в глазах проводит большим пальцем по моей щеке. — Не знаю, чего я ожидал, но точно не того, что она положит передо мной две карты и скажет, что я могу выбрать свою судьбу, если захочу. — Что это были за карты? — Король Бубен или Король Червей. Она сказала, что у меня в жизни будет что-то одно — успех в бизнесе или успех в любви. Предостережение заключалось в том, что это никогда не может идти вместе. Что-то болезненное скручивает мой желудок. — И что же ты выбрал? — хрипло говорю я, во рту у меня суше, чем следовало бы. Он печально улыбается и протягивает руки, чтобы обвести взглядом угрожающий силуэт яхты позади. Его яхты. — Ты знаешь ответ, Пенелопа. Мое сердце бьется в два раза быстрее, вопрос заряжен сильнее, чем воображаемый пистолет, приставленный к моей голове. — Ты предпочел это любви? — я показываю большим пальцем на яхту, при этом маша часами на своем запястье у него перед носом. — Материалистическое дерьмо вместо настоящих чувств? Слова отчаянные и язвительные, плывущие между нами, как мыльные пузыри. Хотела бы я так же легко их лопнуть. Он смотрит на меня с подозрением. — Ты ведь тоже не веришь в любовь, помнишь? Да. Стиснув зубы, чтобы больше ничего глупого не сорвалось с моих губ, я жду, когда он продолжит. — Я вернулся к гадалке, когда был измучен и растерян. Мои родители только что умерли, их любовь больше не значила ничего, — он делает паузу. — Ну, на самом деле это не была настоящая любовь, но я узнал об этом позже. И Анджело только сказал мне, что не вернется в Дьявольскую Яму, чтобы занять место нашего отца в роли Капо, что означало, что я не буду его младшим боссом. Все, что у меня было, это гостиничный номер в Вегасе и дерьмовое казино, которое зарабатывало едва ли достаточно, чтобы покрыть расходы на свет, — он небрежно пожимает плечами. — Мне было нечего терять и многое можно было выиграть, поэтому я выбрал Короля Бубен. Проходит несколько тяжелых секунд. Ветер доносит слабый гул смеха и песню Мэрайи Кэри «All I Want for Christmas is You». — Итак, ты объяснил, почему ты богаче самого Господа Бога и почему ты обычно не трахаешь одну и ту же девушку дважды, — резко говорю я, — но я не понимаю, какое отношение эта история имеет ко мне? Раф задумывается, его внимание перемещается за мою спину. Клянусь, он не сдвинулся ни на сантиметр, но ощущается что находится где-то далеко. — Когда я уходил, она сказала мне, что, как у каждого действия есть своя реакция, так и у каждой карты судьбы есть своя карта гибели. Карта, которая тебя погубит, если ты впустишь ее в свою жизнь. Поставит на колени, — он смеется, как будто только что вспомнил личную шутку. У меня такое чувство, что я бы не нашла это смешным. — Что это была за карта? — спрашиваю я с большим трудом. Он быстро бросает на меня взгляд. — Королева Червей. Пазлы в моей голове складываются воедино. — Куинни. Легкий рывок за волосы приводит меня в чувство. — Рыжеволосая девушка, — задумчиво произносит Раф, глядя на мои пряди, накручиваемые на его пальцы. — Конечно, я думал, что она несет чушь, а смерть моей матери была просто совпадением, но потом практически в одночасье мое казино заинтересовало всех инвесторов. Мой банковский счет рос так же быстро, как и моя репутация, и в течение трех лет я владел большей частью Вегаса. Если цыганка была права насчет моей матери и Короля Бубен, то почему бы ей не быть правой в отношении карты гибели? Годами я избегал рыжеволосых женщин как чумы, просто на всякий случай, — он резко дергает меня за пряди, его взгляд становится жестче, когда он встречается с моим. — А потом ты спустилась по лестнице в Логово Блу. Рыжие волосы, украденное платье, отношение, которое я хотел выбить из тебя, — он качает головой. — Ты была притягательна, и я не мог удержаться, чтобы не уделить тебе время. Твое появление на свадьбе моего брата могло быть простым совпадением. В конце концов, это маленький городок. И взрыв в порту, в принципе, был для нас ожидаем, но когда я увидел тебя в больнице и понял, что ты была там, мой скептицизм начал ослабевать, — он оглядывает палубу, его челюсть подергивается. — Я дал тебе работу не из-за одолжения Нико, а чтобы убедить себя, что у меня просто паранойя. Я прерывисто вздохнула. Черт, не знаю, чего я ожидала, но только не этого. — Ну, я знала, что ты нанял меня не из-за моего дерьмового резюме, — слабо говорю я. Его улыбка не касается глаз. — В тот вечер, когда ты приступила к ней, я проиграл сорок тысяч на столах и был вынужден разорвать связи с одним из моих самых прибыльных вложений. И потом это, черт возьми, никогда не прекращалось, Пенни. Каждый звонок и электронное письмо были плохими новостями. Акции падали, облигации рушились. Мое первое казино потерпело крах. Господи, — он небрежно проводит рукой по волосам. — Гриффин пытался убить меня вчера. Я моргаю.