– Привет. Ты чего так рано? – удивился Илья, зная, что обычно доктор приходит на работу к восьми. – Спал неважно, – отрывисто ответил тот. Это было не похоже на обычно улыбчивого и приветливого Дарко. Илья обратил внимание на его бледность и темные круги под глазами. – Наверное, ты полнолуние чувствуешь, – предположил Илья. – Конечно, такая лунища – не уснуть. Луна и в самом деле была в последнюю пару ночей жутковатая, прежде Илья не видел ничего подобного: красный шар, напоминающий раскрывшийся в небе воспаленный глаз неведомого чудовища. Вся округа была залита багряным светом, который проникал в комнату даже сквозь занавески. Дарко вздохнул, ничего не отвечая. – Что-то случилось? Ты не заболел? – обеспокоенно спросил Илья. – Соседка все нервы вчера вымотала. Есть у нас одна… Слегка не в себе, еще и приставучая. Я раньше уклонялся от разговоров, а вчера она пришла прямо ко мне и давай… – Доктор замолчал. – Чего ей надо было? – Даже вспоминать не хочу, – поморщился Дарко. – Ладно, давай беги, Форрест, беги. После поговорим. До приезда групп из России Илья бегал в парке в полном одиночестве: отдыхающие в это время еще спали, а среди персонала желающих размяться не было. Но уже на следующее утро после прибытия россиян Илья обнаружил, что ему навстречу бежит девушка в желтой футболке. Поравнявшись с нею, Илья увидел, что это Нина, сопровождавшая группу из Подмосковья. Они улыбнулись друг другу с понимающим видом, будто владели общим секретом, поздоровались, и хотя не стали останавливаться и побежали дальше, но с тех пор, встречая где-нибудь друг друга, всегда улыбались, как старые знакомые. Нина бегала каждое утро, иногда они пересекались, иногда Илья видел ее вдалеке. Девушка была милая и симпатичная, но подходить и беседовать не хотелось – утренний бег для Ильи был чем-то вроде ритуала, нарушать который казалось неправильным. Однако сегодня все было иначе. Позже, обдумывая случившееся, Илья был уверен: тогда-то, десятого июня, все и началось, хотя до наступления основных событий оставалось еще несколько суток. Но как раз в тот день гармония начала нарушаться, привычный ритм стал сбиваться, а конструкция – ломаться. Это набирало и набирало обороты до тех пор, пока все окончательно не смешалось, не слетело с привычных рельсов. – Извините, Илья, может быть, стоит запереть двери заброшенного корпуса? – поздоровавшись и остановившись возле него, спросила Нина. На темных волосах девушки была голубая косынка, которая оттеняла необычный, глубокий темно-синий оттенок ее глаз. Илья впервые обратил внимание на глаза, ямочки на щеках, и невольно залюбовался милым, свежим личиком Нины. Классической красавицей ее не назовешь: рот, пожалуй, чуть великоват, никаких точеных скул нет и в помине. И все же девушка была так хороша в ту минуту, что Илья не удержался и улыбнулся. Но он поспешил согнать улыбку с лица, заметив, что Нина выглядит серьезной и даже озабоченной. – Запереть? – переспросил он. – Понимаете, в нашей группе есть мальчик, Артем Сомов. С ним вечно что-то случается, на редкость проблемный ребенок, он каждый раз… – Нина нахмурилась, хотела сказать что-то еще, но сама себя перебила: – В общем, вчера вечером он куда-то запропастился, и я его нашла как раз в том корпусе. Другие дети говорят, он туда уже не первый раз пошел. Там ведь небезопасно, здание старое, можно с лестницы… – Погодите-ка, – прервал ее Илья. – Вообще-то все двери корпуса заперты, я лично проверял замки. – Когда? «Она что, подловить меня хочет?» – внутренне ощетинившись и позабыв про синие глаза и задорные ямочки на щеках, подумал Илья. – Я делаю обход каждый вечер. Это входит в мои должностные обязанности, – сухо ответил он. Нина слегка покраснела и, похоже, испугалась, что задела его. – Извините, я вовсе не хотела ставить под сомнение… – Она растерянно взглянула на него. – Но когда я туда прибежала, дверь была открыта. Артем был в подвале, а там… – Хорошо, я сейчас взгляну. – Илья решительно развернулся и направился в сторону старого корпуса. О пробежке он сразу забыл. Илья точно знал, что двери заперты – и центральная, и задняя, окна надежно закрыты, а те, стекла в которых выбиты, заколочены досками. В чем же дело? Видимо, паршивый мальчишка умудрился выкрасть ключ. Он быстрым шагом шел к выходу из парка, не сразу заметив, что Нина идет следом. Илья открыл рот, собираясь сказать, что это не обязательно, он и сам проверит, но Нина быстро проговорила: – Вы ведь не против, что я схожу с вами? Он взглянул на нее и подумал, что действительно не против. Заброшенный корпус был двухэтажным и когда-то, в былые времена, нарядным. Даже чересчур: все эти колонны, балкончики, стрельчатые окна, башенки не слишком отвечали вкусу Ильи. Сейчас многие окна пришлось заколотить, черепица местами осыпалась, по фасаду расползлись трещины. Издалека старый корпус выглядел еще ничего, но при ближайшем рассмотрении казался довольно жалким. Центральная дверь была заперта, но, обойдя здание, Илья убедился, что запасной выход и вправду открыт. Осмотрев корпус повнимательнее, он заметил разбитое окно подвала. – Вот как он туда попал. А дверь открыл изнутри. – Он другого ребенка с собой звал – сказал, чтобы тот пришел, как стемнеет. Мол, дверь будет не заперта. – Нина прикусила губу. Илья посмотрел на девушку: – Не переживайте, я заколочу окно и буду каждый день проверять. Но вы все же скажите ему построже, чтобы не болтался, где не надо. Он взялся за ручку: – Скажу, конечно. Илья думал, что она уйдет, но Нина не двигалась с места. – Я хочу зайти внутрь, посмотреть, что там и как. А вы идите. Скоро ваши подопечные проснутся, как бы опять чего не вышло. Нине, видимо, тоже хотелось зайти в здание, к тому же ей явно не понравилось, что Илья отправил ее обратно, но она не стала возражать и ушла. В здании пахло пылью и сухим деревом. Было пусто: всю мебель вывезли. Илья прошелся по коридорам, залам и комнатам, нигде не найдя ничего необычного, что могло бы привлечь озорного мальчишку. «Артем был в подвале», – вспомнилось ему, и вскоре Илья уже шел вниз по каменным ступенькам. В подвале было темно, сыро, пахло плесенью и чем-то еще. Запах был тяжелый, сырой, густой и шел, кажется, отовсюду. «Может, кошка или белка забралась сюда и сдохла?» – подумал Илья. У него не было при себе ни фонарика, ни телефона, и он не мог тщательно осмотреть помещение, чтобы выяснить, в чем дело. Решив не ломать голову, а прийти сюда позже, Илья выбрался наружу. Только оказавшись вне стен здания, он испытал странное облегчение, потому что понял, как сильно ему было не по себе в том подвале. Почему, спрашивается? Ну подвал, ну темень… Но Илья твердо знал: будь на то его воля, он ни за что бы туда больше не пошел. И уж совершенно непонятно, чем это место могло привлечь мальчика-подростка. Глава шестая Погода испортилась ближе к утру. Когда они ложились спать, небо было ясным и звездным, как всегда, и ничто не предвещало ненастья, кроме мрачных прогнозов «Яндекса». Но как им верить, когда на дворе такая благодать? Все десять дней, что Вася провела в Бадальской Бане, были солнечными, теплыми и промелькнули, как одно мгновение. Счастливое мгновение. Собираясь сюда, Вася опасалась, что не сможет прижиться там, где все чужое, незнакомое. Жить в иной стране, далеко от дома и мамы, в одной комнате с другой девочкой, да еще по распорядку, вдобавок нужно будет проходить какие-то процедуры… На деле же все оказалось настолько здорово, что Вася иногда думала, не снится ли ей это. Они поселились с Катей в просторной светлой комнате, окна которой выходили на большой прекрасный парк. Нина Алексеевна оказалась милой и совсем не строгой. С мамой они каждый день разговаривали – правда, не по телефону, потому что дорого, да и связи в горах нет, а по Интернету, через мессенджер, но какая разница, если слышишь родной голос так, будто мама совсем рядом? Что же касается здоровья, то Вася совсем забыла, что приехала лечиться. Дышалось тут легко и свободно, никакой слабости не было в помине, и ей уже стало казаться, что доктора попросту ошиблись и она ничуть не более больна, чем та же Катя. Она пила какие-то настои и минеральную воду, принимала лечебные ванны, ей давали витамины, но самым лучшим лекарством, конечно, был чистейший горный воздух. – Чтобы вам было понятнее, Баня – это спа-курорт или, как было принято говорить у вас в России в девятнадцатом веке, «воды», – объяснял доктор Дарко, главный врач Бадальской Бани, в первый день. Он знал русский, потому что несколько лет то ли работал, то ли учился в России, и говорил понятно, но с сильным акцентом. – И наша Баня, и все другие – это настоящие центры здоровья, вылечить тут можно практически все. Кстати, одна из Бань – Атомска Баня – единственное место в Европе, где лечится даже рассеянный склероз! Это я вам для того говорю, чтобы вы знали: ваши болячки мы обязательно подлечим, и домой поедете как новенькие. – Все заулыбались, и доктор Дарко продолжил: – Бань в Сербии больше пятидесяти, а природных источников – около тысячи. Чаще всего в Банях бьют источники геотермальных и минеральных вод, реже бывают лечебные грязи, а некоторые горные районы – в том числе и наш – из-за уникальных лечебных свойств считаются «воздушными Банями». Помимо процедур можно было гулять по парку, читать книжки, сидеть в Интернете, ходить купаться на озеро Бадаль, валяться на пляже и бездельничать. – Слушайте, я бы тут навсегда осталась, – сказала на днях Катя, нежась на солнышке. Они только что вылезли из воды, и бриллиантовые капли еще сверкали в ее волосах. Она не накрасилась, поэтому выглядела юной и странно ранимой. – А что? Скажу матери, пусть купит мне тут дом, я от нее навсегда отстану – пусть устраивает свою личную жизнь, сколько хочет. – А жить на что? – спросил прагматичный Димка, всеми силами стараясь не пялиться на Катину ладную фигурку в открытом купальнике. – Сказочница. – Какой ты нудный! – поморщилась Катя. – Устроилась бы кем-нибудь сюда, в Баню. Вася хмыкнула, представив себе Катю, которая работает на кухне или в детской комнате. Ребят подходящего возраста больше не было. В их группе, кроме них самих, самым старшим был четырнадцатилетней Артем Сомов, которого поселили в одной комнате с Димой. В группе из Сибири были дети чуть старше десяти, а третья группа, тоже откуда-то с Севера, оказалась смешанной, как и их собственная: девочки и мальчики девяти-четырнадцати лет. Дима, Вася и Катя как приехали, так и держались вместе. И не только потому, что ровесников больше не было – они как-то сразу сдружились, а бедный Димка еще и влюбился в Катю. Вася ясно видела, хотя сам Дима этого, кажется, еще не сознавал. Васе было жаль парня: она знала, что ему ничего не светит, ведь помощником руководителя в третьей группе был Арсений, которого все называли Арсом. В их маленькой группе помощника воспитателя не было вовсе, у сибиряков и руководитель, и помощник были немолодыми строгими дамами, похожими так, что не отличишь одну от другой. Арсений же работал в паре со спортивного вида брюнеткой лет сорока по имени Оксана Юрьевна, и они, кажется, отлично ладили. Да и кто не ладил с Арсением? Как сказала Катя, он просто бог. Некоторым людям природой отмерено очень щедро, и Арс был из таких. Он был красив – причем не щенячьей юношеской красотой, которая привлекательна только своей свежестью, а по-настоящему: лицо, фигура, волосы, движения, походка – все в нем казалось совершенным. Арсений учился на пятом курсе факультета иностранных языков, в совершенстве знал английский и французский, учил сербский, играл на гитаре, вдобавок обладал легким, веселым нравом, и люди тянулись к нему, а дети из группы и вовсе обожали. Катя пропала, едва взглянув на него, а у Васи не хватало храбрости даже как следует посмотреть. Что толку? Такие парни не для таких, как она. Они даже не для таких, как Катя. Для Арсения и ему подобных по земле ходят необычные, прекрасные девушки-феи – манящие, как сирены, с шикарной внешностью и мелодичными голосами. Но даже безответная Катина и Димина любовь не носили оттенка трагичности. В Бадальской Бане было хорошо и спокойно, и ничто не могло омрачить прелести этого места. По крайней мере, так было до сегодняшнего утра. Вася проснулась рано: ее разбудил шорох. Выплывая из глубин сна, она не сразу сообразила, что это перестук капель по стеклу и подоконнику.