– С чего бы мне беситься и ревновать? – Мишель дернула рукой, нервно завела ее за спину. – Я ведь уже почти замужняя леди, и мне есть с кем танцевать. И первый, и все последующие танцы. – Она мечтательно прикрыла глаза. – Вальс в его объятиях… Она и сама не понимала, зачем пытается задеть Кейрана побольнее. Может, чтобы тоже почувствовал. Все то, что испытывала она. Весь тот ураган чувств, что обрушивался на нее всякий раз, стоило только о нем подумать. А уж при виде него она и вовсе, кажется, теряла рассудок. А с ним и сердце куда-то пропадало, потому что сейчас Мишель его не ощущала. Когда Донеган придвинулся к ней почти вплотную и прошептал во взволнованно приоткрытые губы: – Не играй со мной, ангел. Мне уже и так при жизни можно ставить памятник. За терпение. Но не забывай, что я по природе хищник, который подчиняется инстинктам. Продолжишь дразнить, и это усложнит жизнь нам обоим. Еще немного, и она позабыла бы о том, где находится и что их окружают десятки приглашенных мистера Рутледжа. А предупреждения Донегана не услышала вовсе, одурманенная жадным взглядом, которым он скользил по ее лицу, по ее губам. Появление Галена подействовало отрезвляюще. – Все в порядке? – Более чем, – облокотившись на натертые до блеска перила, невозмутимо кивнул Кейран. – Я как раз спрашивал у мисс Беланже, понравился ли ей наш подарок. Адан приехал с вами? – Увязался, – процедила Мишель, раздосадованная появлением жениха, и пожаловалась: – Ваш голем ходит за мной по пятам! Даже в доме от него нет спасения! – И пусть продолжает в том же духе, – удовлетворенно отозвался Гален. – Пока не найдем того, кто в тебя стрелял. – Думаете, это тот же человек, что пытался избавиться от Флоранс? Братья переглянулись. – Кто-то очень хочет помешать этому браку, – заметил Кейран. – Главное, чтобы ты ему не мешал, – мрачно проговорил Гален и предложил невесте руку. – Пойдем, Мишель. Пусть помолвка еще не состоялась, но многим уже не терпится нас поздравить. Ей ничего не оставалось, как ухватиться за руку будущего мужа и, поймав темный взгляд Кейрана, заставить себя от него отвернуться. Глава 4 Кладбище Сент-Луи, или город мертвых, как с благоговейным трепетом называли его рабы, располагалось неподалеку от Дальвинского квартала. Но если на его улицах даже в самый глухой час жизнь била ключом, вдоль тротуаров горели фонари, а в салунах продолжалось веселье, то на подходах к Сент-Луи тьма густела, у самого кладбища становясь непроницаемой. Она словно вбирала в себя не только свет, но и звуки, стирала малейшие признаки жизни. Не были слышны ни шелест листвы, ни клекот ночных птиц, и даже собственные шаги казались ему неразличимыми. Толкнув калитку, надрывно скрипнувшую от удара ладони, мужчина ступил в город мертвых и по широкой аллее, обсаженной не деревьями – обнесенной склепами, зашагал навстречу неясным отблескам света. Королева была здесь, и она его ждала. Пройдя вдоль стены, захоронения в которой громоздились одно над другим, он остановился возле склепа, окруженного ржавым ограждением. Ему уже доводилось здесь бывать, и не раз: бродить по переулкам города мертвых при свете дня и впотьмах. Он знал здесь каждую могилу, каждый склеп. В особенности те, что пересекали, словно клеймя, три скрещенные линии – места последнего приюта прислужников Барона Субботы. Лишь одна его дочь, которой уже давно следовало занять место среди покойников, по-прежнему оставалась на воле. Мужчина притаился за склепом, не спеша покидать свое убежище. Не решаясь шагнуть на свет. К огню, пляшущему в плошках с маслом. К ней. В круг, очерченный кукурузной мукой, в котором этой ночью Мари Лафо творила свое колдовство. – Я чувствую тебя, – подняв голову, пропела она. – Мы чувствуем, – уточнила все так же певуче, имея в виду своих духов. Мужчине ничего не оставалось, как выйти из-за ограждения. – Сегодня ты одна, без помощниц и служанок. Мари Лафо улыбнулась и протянула к гостю руки, приглашая встать с ней рядом. – В последнее время мне нравится уединение. А здесь, – она огляделась, – среди них я никогда не чувствую себя одинокой. – Они тебя уже заждались, – чуть слышно усмехнулся мужчина, останавливаясь за пределами круга. Руки, перепачканные в крови птицы, принесенной в жертву лоа, колдунья вытерла прямо о юбку и, шагнув к гостю, просто спросила: – Зачем пришел? – Мне нужна услуга. Она усмехнулась. – А я думала, что в кои-то веки явился без корысти. Просто чтобы проведать старую знакомую. – Мы можем совместить и то, и другое. – Он тоже расщедрился на улыбку. Мимолетную, скупую, а в следующее мгновение взгляд снова стал холодным и колким. – Заплачу, сколько потребуется. – Все будет зависеть от того, что потребуется от меня. – Королева обошла его по кругу, хищно вглядываясь в ничего не выражающие черты лица. Ее широкие бедра плавно покачивались, шуршала перепачканная в крови юбка, и амулеты в вырезе блузы позвякивали в такт бесшумным шагам колдуньи. – Мне нужно зелье, благодаря которому одна несносная девчонка превратится в приманку для чудовища. – Могу я узнать имя этой несносной девчонки? Мужчина поморщился. – Это так важно? – Нет, любопытно просто. Впрочем, я догадываюсь, кто она… – Колдунья вздохнула с напускной грустью. – Жаль тебя разочаровывать, но мне эта девочка и самой нужна. У нас с ней уговор. – Да неужели! – искренне удивился мужчина. Стараясь скрыть досаду, попросил тихо: – Расскажешь? – Все, что происходит между мной и клиентом, остается между мной и клиентом, – покачала головой Королева. Выругавшись сквозь зубы, он сплюнул себе под ноги и жадно покосился на полупустую бутылку рома, одиноко стоявшую у самой кромки очерченного белой пылью круга. Вот что ему бы сейчас не помешало! Хорошее крепкое пойло, которое эта черномазая не пожалела на дохлую птицу. Полбутылки на нее вылила! – И тем не менее от нее нужно избавиться, – упрямо процедил мужчина, с досадой вспоминая о своем недавнем промахе. Теперь просто так к девке не подобраться. Нужно действовать хитростью, и если Мари Лафо откажет ему в помощи, придется искать другую мамбо или другого бокора. Кого-нибудь, кто окажется посговорчивее. – Тебе есть что предложить мне взамен? – скрестив на груди руки, деловито осведомилась прислужница духов. – Назови свою цену. Я заплачу щедро. – Ты приведешь ко мне девушку, – не теряя времени на раздумья, потребовала Королева. – Такую же крепкую здоровьем и молодую. Взамен этой. Ну и на деньги не поскупишься. Согласен? Мужчина обнажил в довольной улыбке зубы. – И ты еще спрашиваешь! Королева кивнула, отступила на шаг, вновь оказываясь за чертой круга. – Деньги – сейчас, девку – когда умрет эта. Приходи через два дня. Будет тебе зелье. Мишель смотрела на себя в зеркало и не верила своим глазам. Она не любовалась собой, как прежде, а с несвойственной ей дотошностью вглядывалась в свое отражение, особое внимание уделяя каштановой копне, свободно рассыпавшейся по плечам. Вечерами, в сумерках, волосы темнели, становясь почти как у Флоранс. Совершенно неинтересный цвет… Зато днем при свете солнца лицо ее как будто очерчивало золотым ореолом. Так откуда, скажите на милость, в этом чистом золоте взяться серебряному волосу?! Ей ведь всего семнадцать, а она что, уже седеет? Она моргнула раз, другой, надеясь, что это поможет справиться с внезапной галлюцинацией, а потом с досадой поморщилась: несколько седых волосков продолжали приковывать к себе ее ошеломленный взор. – Серафи, ты это видишь? – подозвала она рабыню, старательно взбивавшую на кровати подушки. Прервав свое занятие, девушка подошла к зеркалу, а проследив за движением руки Мишель, громко, не то ликуя, не то обличая, воскликнула: – А я говорила, говорила! До чего ж то себя довели! И надоть так убиваться по младшему брату, когда у вас в женихах ходит старший? – Ты что такое несешь, дурында?! – возмутилась Мишель, оборачиваясь к рабыне. Огляделась по сторонам, ища, чем бы можно было выбить из болтушки все эти глупости. Окажись на месте Мишель Флоранс, и Серафи, заламывая руки, уже молила бы о прощении, рыдала и ругала свой длинный язык, который старшая Беланже наверняка грозилась бы отрезать. Ну а что касается средней… Да что она может сделать? Шарфиком разве что шлепнуть. Совсем легонечко, так что она, Серафи, этого даже не почувствует. – Думаете, у меня нет глаз да ушей? – расхрабрившись, пошла в наступление девушка. – Слышу, как ночами носом хлюпаете в подушку. А как на балу на него смотрели, как смотрели! Особо когда он вытанцовывал с мисс Форстер. Чуть глазами их обоих не съели. – Ну все! – Разозлившись еще больше, Мишель схватила шаль, перекинутую через спинку кресла, и, как и предсказывала Серафи, замахнулась этой импровизированной розгой. – Сейчас ты у меня получишь! Приглушенно ойкнув (не от испуга, а скорее по привычке), рабыня выскочила в коридор, прежде чем Мишель успела ее шлепнуть, и побежала к лестнице. – Не смей от меня убегать! – бросилась за ней Мишель. – Серафи!!! Еще раз ляпнешь такое, и прикажу выпороть! Нет!.. Я сама тебя, своими руками дуру такую выпорю!!! – Что происходит?