Благо ледяные взгляды родной сестры и кузины Галена охлаждали лучше любого сквозняка или опахала. В отличие от кузины Катрина являла собой образец истинной леди. Стройная и изящная, со светлой матовой кожей, тонкими дугами бровей над холодными миндалевидными глазами и бледными губами, в данный момент надменно поджатыми. Мисс Донеган имела такой вид, словно находилась не за обеденным столом, а восседала на троне. Впрочем, Аэлин от нее недалеко ушла. При виде гостьи резко выпрямилась, будто ее подобно курице насадили на вертел. Мишель подумалось, что еще немного, и девушка закудахчет. Недовольство, которое сквозило во взгляде, отражалось и в ее напряженной позе. – Совсем забыл! – запоздало спохватился Гален. – Мисс Аэлин Кунис, моя дражайшая кузина. Катрина-Элинора Донеган, – перевел взгляд на девушку, что продолжала самозабвенно расправлять у себя на коленях ажурную салфетку, – моя младшая, горячо любимая сестра. Ей, как и Флоранс, скоро исполнится двадцать три. А это, дамы… – Мы все прекрасно знаем, кто она! – позабыв о великосветских манерах, зло выкрикнула Катрина. Мишель поежилась, услышав, что голос будущей родственницы звенит от едва сдерживаемого гнева. – Катрина. – А вот в голосе Галена, нарочито мягком, ей слышалась сталь. – Я не голодна! – Мисс Донеган подскочила с места. – И все же, пожалуйста, останься, – обронил Гален вкрадчиво. Пристально посмотрел на сестру. Секунда, две, и она словно загипнотизированная покорно опустилась обратно на стул. Подали блюда, источавшие головокружительные ароматы, и Мишель вдруг вспомнила, что с утра ничего не ела. Рот сразу наполнился слюной. Которую она незаметно сглотнула и, на время позабыв о негостеприимных обитательницах Блэкстоуна, сосредоточила все свое внимание на молчаливых слугах, заставлявших стол всевозможными кушаньями. У Мишель глаза разбегались. Хотелось отведать и жареной тыквы с фасолью, и цыплят, дразнивших не только запахом, но и своим аппетитным видом. А вон еще блюдо с тонко нарезанным беконом. Да и для десерта не помешало бы оставить немного места. Наверняка подадут бланманже или какой-нибудь торт. Взглянув на Галена, Мишель велела себе быть стойкой, не поддаваться искушению и не в пример Катрине демонстрировать исключительно хорошие манеры, коими должна обладать настоящая леди. Иными словами, глазами есть, а ртом только клевать, изображая воробышка. – И надолго вы к нам? – растянув губы в притворной улыбке, нарушила молчание Аэлин. Мишель растерялась, застигнутая врасплох столь неожиданным вопросом. Благодарно посмотрела на Галена, когда тот ответил за нее: – На несколько дней. С невозмутимым видом он приступил к трапезе. Вот только обозначившиеся желваки свидетельствовали о том, что внешнее спокойствие было обманчивым. – И что же, – это уже Катрина, – ваши родители вот так просто отпустили вас к нам? – А почему приехали без сестры? – явно получая удовольствие от допроса, подхватила Аэлин. – Или я что-то путаю и ты, Гален, помолвлен не с Флоранс? – С Флоранс, – усмехнулась, откидываясь на спинку стула, Катрина. – По крайней мере, так было до сегодняшнего дня. А потом его словно подменили… Может, ты уже раздумал жениться на старшей дочери Беланже? Мишель никак не могла взять в толк, отчего обитательницы Блэкстоуна отнеслись к ней с такой враждебностью. Конечно, то, что она появилась в их доме внезапно, без приглашения, да еще и в качестве гостьи Галена, было, мягко говоря, нетипично. Или, если по совести, – неприлично. Но, будь она на их месте, сохранила бы хотя бы видимость радушия. А эти… – Может, и раздумал. Оставалось только гадать, как Катрина, сидевшая рядом с братом, не примерзла к стулу под его ледяным взглядом. Аэлин тоже не оставили без внимания. Стоило девушке заглянуть в опасно потемневшие глаза кузена, как она поникла, точно комнатный цветок, выставленный жестокосердным хозяином на мороз. – Впрочем, вас это не касается, – не сказал, отрезал. Мишель нахмурилась. Уж очень ей не понравились произнесенное сквозь зубы «может» и категоричное «не касается». Своим-то близким мог бы и признаться. Пусть все знают, что в скором времени они с Галеном обвенчаются! Но, как будущая супруга Донегана, Мишель не имела права за него отвечать. «Как же мне надоели эти условности! Дурацкие правила приличия, которые всегда и везде требуется соблюдать! Они у меня уже в печенках сидят!» – с досадой подумала Мишель. Проглотив обиду, нарочито безразличным тоном проговорила: – Только скажите, и я уеду. Если я каким-то образом стеснила вас своим появлением… Негостеприимные девицы переглянулись и синхронно, словно по мановению дирижерской палочки, раскрыли рты. Однако вердикт хозяек Блэкстоуна так и не был озвучен. У входа в столовую раздался оглушительный грохот: это блюдо под крышкой в виде серебряного колокола вместе с подносом улетело на пол, и несколько запеченных окороков под сочным соусом живописно украсили ковер. – Да что с тобой сегодня такое?! – растеряв все свое самообладание, прогремел Гален и замахнулся, борясь с желанием метнуть в рабыню, рухнувшую на заляпанный жиром ковер, бокал с пуншем. В последний момент сдержался, и то лишь потому, что, взглянув на Мишель, прочел в ее глазах испуг. Он досадливо поморщился и велел замершим в тени комнаты служанкам: – Помогите ей. – Сам же поднялся. – Я обещал показать нашей гостье дом. – Донеган галантно поклонился и, стерев с лица раздраженное выражение, протянул Мишель руку. – Если, конечно, мисс Беланже не против. Или предпочитаете дождаться десерта? Мишель с радостью вложила свои тонкие пальчики в раскрытую ладонь Галена. – Ужин был чудесным, но, боюсь, десерт в меня уже точно не влезет. Она была рада покинуть недружелюбное общество будущих родственниц. Оказаться подальше от колючих взглядов и каверзных вопросов. От неуклюжей служанки, по вине которой ковер в столовой, вероятно, придется заменить новым. Оказавшись в холле, Мишель поежилась, вспомнив, как в темных бездонных глазах женщины пламенел страх, и снова подумала, что уже где-то видела ее прежде. – Вы побледнели. Немного свежего воздуха пойдет вам на пользу. – Гален решил начать экскурсию с сумеречной аллеи. Весна давно вступила в свои права, и пусть вечера еще оставались прохладными, это была приятная прохлада. Ветер больше не набрасывался оголодавшим зверем, а ласково касался кожи. Кружил в высоких кронах, застилал нежно-розовой дымкой дорожки и газоны вокруг дома, срывая лепестки с кизиловых деревьев. Под сенью одного из них они остановились. Гален заботливо накинул на плечи Мишель, облаченной в легкое с короткими рукавами платье, свой сюртук. – Прошу, не обижайтесь на моих сестер. Катрина и Аэлин порой бывают невыносимы. Мишель блаженно зажмурилась, подставляя лицо невесомой ласке ветра, и только потом с грустной улыбкой проронила: – Они беспокоятся за вас. Это сразу видно. Если бы вы… ты объяснил им, что я здесь делаю… Иначе, боюсь, мое присутствие в Блэкстоуне лишит их покоя. – Не знаю, чего лишатся они, но меня покоя ты уже точно лишила. Вот она стояла, прижимаясь к дереву плечиком, окутанная теплом и запахом любимого человека. А мгновение спустя Гален уже обнимал ее, и губы, приоткрытые для первого в жизни поцелуя, согревало его дыхание. Идеальный момент, о котором Мишель грезила так долго. Так долго жила в своих мечтах, которые, вдруг исполнившись, напугали ее. Она отстранилась, потупившись. – Нам нельзя. – А мы никому не скажем, – притянув ее за края сюртука, жарко прошептал Гален. Будь она героиней любовного романа, непременно прикрыла бы глаза и подставила лицо для поцелуев. Но, увы, несмотря на то что голову кружило от счастья, терять ее Мишель не собиралась. Сначала официальная помолвка, а потом уже, так и быть, она позволит жениху украсть у нее поцелуй. Может, два. – Я так устала. – Мишель изобразила жалостливый вид: надула губки и часто захлопала ресницами. – И так перенервничала из-за вашего слуги, бессовестно меня похитившего. – Не обращая внимания на хмурое выражение, наползающее на лицо любимого, заискивающе попросила: – А давайте вы мне завтра дом покажете. – Зевнула, смущенно прикрывая рот ладошкой. – Потому что сегодня я не смогу оценить красоту Блэкстоуна. – Как вам будет угодно, – недовольно процедил Гален. После чего, подхватив гостью под руку, повел обратно в дом. В холле Донеган был вынужден распрощаться с девушкой. Его окликнул управляющий – тот самый мерзкий тип, что так напугал Мишель в поезде и силой увез с собой. Одарив наглеца уничижительным взглядом, Беланже гордо вздернула подбородок и царственной походкой направилась к лестнице. Степенно преодолев один пролет, дальше рванула бегом, мечтая как можно скорее оказаться в гостевой комнате, нырнуть под теплое одеяло и снова и снова прокручивать в уме чудесные мгновения, что провела наедине с Галеном. Мишель преодолевала ступень за ступенью, думая о приятном, не замечая ничего вокруг. И когда в темноте коридора раздался похожий на змеиное шипение голос: – Мисс Мишель. Мисс! – вздрогнула и лишь усилием воли сумела подавить в себе крик. – Мисс Мишель, – повторил кто-то. Она шагнула на верхнюю ступеньку. Вглядываясь в плещущую вокруг тьму, с трудом различила одетую во все черное служанку. Ту самую, что сегодня за ужином подносы роняла. – Ты напугала меня! Вместо того чтобы извиниться и поспешить убраться с глаз хозяйской гостьи, рабыня схватила ее за руку и притянула к себе, чтобы зашептать Мишель на ухо: – Вам нужно бежать отсюда. Бежать как можно скорее! Глава 8