– Да, система своеобразная, – согласился Гуров. – И откуда же ему «приваливало» так нестабильно? – А хрен его знает, откуда. Я не спрашивала. Может, промышлял чем-нибудь с дружками. А может, отец давал. – Отец?! Хорошо помня разговор с Ириной Субботиной, которая характеризовала отца Виктора с крайне негативной стороны, Лев в очередной раз на протяжении этого не очень длинного разговора испытал шок. «Ирина говорила, что с отцом Виктора ее подруга даже не желала общаться, – с изумлением думал он. – Не такой это был человек, чтобы хотелось с ним тесные контакты поддерживать. И деньгами этот отец тоже не особенно баловал. Точнее, не баловал вообще. Если верить Ирине, он явно не принадлежал к обеспеченным слоям населения. Ни копейкой не поддержал, когда ребенок был маленьким и когда эта Вера особенно нуждалась в помощи, и вдруг ни с того ни с сего стал «помогать» парню, когда тот уже вырос и, по логике, должен был зарабатывать сам. Да еще в таких размерах, что он «бросал, не считая». Очень интересно». – Ну да, отец, – как ни в чем не бывало, ответила Инга, не подозревавшая о терзавших полковника внутренних противоречиях. – У него отец какой-то очень богатый. Только неофициальный. Гульнула его мамаша с мэном каким-то, получился мальчик. Только тому, похоже. не очень-то нужно было. Свое взял и отъехал. А Витек, когда узнал, решил справедливость восстановить. Чего это, говорит, он в «бабках» купается, а я в полной заднице сижу? Неправильно. Я, говорит, буду не я, если не заставлю его признать меня и, что следует, выделить. Долю, говорит, в капитале. – И как же он собирался заставить его это сделать? – с возрастающим интересом слушая эту историю, спросил Гуров. – А хрен его знает, как. Я не спрашивала. Может, это вообще только понты были. Как обычно. Это же Витек. – А вообще он про этого отца что рассказывал? Почему решил, что у него много денег? – Наверное, справки навел. Или мамаша рассказывала. Вообще насчет денег он уверенно говорил, похоже, и правда парень небедный. Только вот того, что он с Витьком этими деньгами поделится, никто не гарантировал, – усмехнулась Инга. – Языком-то трепать, это никому не запрещается. «Я, – говорит, – с него бабла сниму, озолочу тебя». Только что-то дальше слов это никуда не двигалось. – А еще что-нибудь рассказывал? – настойчиво повторил Лев. – С чего этот мэн прибыли качает? Нефтяник, что ли? – Да откуда я знаю? – с раздражением бросила Инга. – Чего ты пристал? На кой он тебе сдался, его отец? – Так я же мент, поэтому и любопытный такой. – А, да, я и забыла, – усмехнулась Инга. – Слушай, а ты… – Она вдруг резко повернулась к Гурову и уставилась на него своими газельими глазами. – А может, ты и есть – отец? Дела-а-а… То-то я смотрю, пристал ты ко мне с этим Витьком, где он, да где он? А я откуда знаю, где он. Что, смылся, да? Напакостил тебе и ноги сделал? Хе! Прикольно. А ты знаешь, так тебе и надо. Обрюхатил бабу и смылся. Гад ты, Гоша. Понял? – Настроение Инги резко поменялось, от вальяжно-расслабленного добродушия и неуемной смешливости переходя к агрессии. – Все вы гады, – злобно процедила она. – Всем вам только одно нужно. Настрогаете детей, и привет! Ищи-свищи потом вас. А вот он и нашел тебя, Витек. Радуйся. Кранты теперь твоим магазинам. Кирдык, капут. Витек тебе знаешь… он тебе там такое устроит. Лучше сразу отдай, что должен. У него, между прочим, мать умерла. Ты в курсе? Та самая, которой ты бэбика сделал невзначай. Даже не заметил, наверное… Брызжа слюной, Инга все продолжала говорить что-то про «бэбика» и про безответственных гадов, которым нужно только одно, а Гуров мысленно пытался осознать очередную сенсационную информацию. «Магазины? У отца этого Виктора магазины? Но позвольте, что же это получается? Не дальше как вчера вечером друг Виктора Дима говорил его же другу Вальку, что очень переживает по поводу того, не свяжет ли полиция исчезновение парня с поджогами магазинов. Магазинов бизнесмена Арутюнова, если быть предельно точным. Выходит, беспокоился он не зря, и в этой связи есть вполне реальный резон. Если этот «внебрачный отец» и есть Арутюнов, тогда… тогда очень многое встает на свои места». – Послушай, Инга, а вот эти магазины, они… Занятый своими мыслями, Лев упустил из виду, что, представившись сам, имя девушки не спрашивал и, заметив это несоответствие, она может заподозрить что-то. Но Инге было не до того. Все больше входя в раж и возбуждаясь от собственных гневных слова, она сыпала обличениями, не обращая внимания ни на что вокруг и, кажется, уже забыв о первоначальной причине своих упреков. – Да не хочу я ничего слушать! – орала она так, что в сторону машины начали посматривать охранники, дежурившие возле входа. – Что, тоже решил на уши мне лапши навешать? Всем вам только одно нужно. Только не на такую напал, понял? Я тебе не дурочка деревенская. С чем пришел, с тем и отвалишь. Слушая гневные вопли девушки, Гуров вновь с беспокойством глянул на вход в клуб и увидел, что оттуда к машине приближается плотный широкоплечий парень, в котором он сразу узнал спутника Инги, того самого Вадика, которому «передал эстафету» Виктор. Поняв, что нужно быть готовым ко всему, он внутренне сосредоточился и решил выйти из машины, чтобы, в случае драки, у него с противником были равные шансы. – Э, куда?! – заметив его маневры, завопила Инга. – Тоже ноги решил сделать? Правда глаза колет? Сядь на место, я еще не закончила! В этот момент Вадик подошел к машине и, чуть наклонившись к приоткрытому стеклу, грозно спросил: – Он что, приставал к тебе? – А?.. Что?.. – сразу утратив боевой пыл, залепетала Инга. – А, Вадик, это ты. Нет, не приставал. Просто сидели, общались. Он Витька ищет. Это отец его. Он мамашку его обрюхатил, да и отъехал себе спокойненько. А теперь совесть заела, хочет старые долги отдать. Да, Гоша? – Точно, – подтвердил Гуров. – Очень хочу. Просто жажду. Только вот заимодавца своего никак найти не могу. А ты, случайно, не знаешь, где он, а, Вадик? – Я? – осовело уставился на него крепыш, явно не ожидавший такого вопроса. – А я-то тут при чем? – Оставь его, Гоша, он не местный. Он с Витьком даже знаком не был. Я его сюда типа как на экскурсию вожу. Прикольное местечко. Да, Вадик? Иди, присядь со мной рядышком, поворкуем. Оставив «голубков» ворковать, Лев вылез из машины, хлопнул дверцей и, вернувшись к своему «Пежо», отправился прочь от клуба. «Если Виктор намеревался сорвать «бабки» со своего богатенького, но не особенно порядочного отца, тот просто не мог быть не в курсе этого обстоятельства, – размышлял он по дороге. – Источник предполагаемых денег – Арутюнов, значит, в первую очередь к нему Витя и обратился, намереваясь «заставить» бизнесмена раскошелиться. Но тот, по-видимому, не спешил исполнять отцовские обязательства. Отсюда вывод. Если не получается договориться по-хорошему, значит, нужно действовать по-плохому. Пакостить, гадить, портить. Или поджигать». Вспоминая довольно своеобразную теорию бизнесмена о «малолетних поджигателях», которые вовсе не преднамеренно, а, наоборот, совершенно случайно в четвертый раз подпалили именно его рынок, Гуров только убеждался в справедливости своих догадок. «Прикрыть хотел, по ложному следу направить. Что ж, вполне объяснимо. Возможно, не такой уж он «гад», этот Арутюнов. Видимо, он все-таки давал ему денег, если время от времени парень приносил домой «выручку». Тогда в чем же была проблема? Витек имел слишком большие аппетиты и требовал сверх положенного? Или тут были иные принципиальные разногласия, не связанные с финансовыми вопросами? И куда все-таки он пропал?» Ответ на этот принципиальный вопрос полковнику виделся в двух вариантах. Можно было принять версию Инги и предположить, что Виктор «напакостил и сделал ноги». Но ответы на все запросы, разосланные по вокзалам, были отрицательными, а это означало, что «легальными путями» Виктор Седов никуда не отбывал. Можно было предположить, что он отправился путешествовать автостопом, но, учитывая обстоятельства, такой способ передвижения выглядел немного странно. Или же Виктор добился своего – Арутюнов «отстегнул» ему требуемую сумму. Тогда отбыть из столицы парень мог, например, на собственном автомобиле, и это объясняет, почему он не «засветился» на вокзалах. Правда, эта версия не очень объясняла таинственность отъезда и тот факт, что никто из знакомых Виктора ничего о нем не знал. Такой человек, как Седов, наоборот, раструбил бы на всю округу о своей удаче. Может быть, «конспирация» была условием получения денег, которое поставил Арутюнов? Вряд ли он страстно желал рекламировать то обстоятельство, что у него есть взрослый внебрачный сын. Особенно в том случае, если имелись законные дети. Относительно негативных сценариев мнение Гурова переменилось на прямо противоположное. Вначале он был почти уверен, что нужно искать труп, а не живого человека, но теперь, когда выяснилось столько дополнительных обстоятельств, он склонялся к более оптимистичным прогнозам. Понимание подоплеки недавних пожаров логично подводило к мысли, что «мстителем» в данном случае мог выступить только сам Арутюнов. Он знал, кто именно покушается на его имущество, и наверняка был не слишком доволен, что таким способом его пытаются заставить сделать что-то. Однако тот факт, что Арутюнов ни словом не проговорился о Викторе и даже старался прикрыть его перед полицией, придумав немного нелепое объяснение, заставлял думать, что мстить бизнесмен не хотел. И даже если хотел, «жестокость» этой мести наверняка была не такова, чтобы после нее имело смысл искать труп. Отец не решился бы убить сына только за то, что тот просит у него денег. Даже если этот отец – крупный бизнесмен, а сын – беспутный раздолбай. «По исчезновению, конечно, еще есть вопросы, но с пожарами, похоже, все предельно ясно, – думал Гуров, подъезжая к дому. – Элементарное желание напакостить, свойственное невоспитанным детям всех возрастов, – вот она, загадочная причина, которая объясняет все эти своеобразные случаи. Случаи непонятные и странные, в которых на первый взгляд не прослеживается ни вменяемых причин, ни серьезных следствий. Но теперь все объяснилось. Виктор Седов действительно не планировал серьезный террористический акт. Все его желание состояло лишь в том, чтобы как следует досадить несговорчивому папеньке». Кроме объяснения причин пожаров, а также выяснения их организатора, разговор с Ингой снимал с повестки дня и вопрос о предполагаемой личной выгоде Арутюнова от получения страховки за испорченное имущество. Теперь было совершенно очевидно, что, даже несмотря на страховые компенсации, в итоге он получил скорее убытки, чем выгоду. «Выгоду здесь получил, по-видимому, Витек, – продолжал размышлять Лев. – Достал, как мог, нерадивого папку, хапнул денежек и смылся куда-нибудь в южные страны на солнышке загорать. А соседи беспокоятся, места себе не находят. Все думают, что им там Вере говорить, когда с ней на небесах встретятся». Войдя в подъезд, он нажал кнопку лифта и, когда приехал на свой этаж, в голове его уже сложился четкий план действий. Поскольку главным заводилой в деле поджигания оптовых рынков был Виктор, было бессмысленно начинать допросы его друзей, пока не пойман сам «атаман». Узнав, что главный организатор диверсий уже в руках полиции и дает показания, ребята наверняка станут гораздо разговорчивее. Теперь найти Виктора будет проще, ведь если тот контактировал с Арутюновым, значит, бизнесмен в курсе его дел и, вполне возможно, знает, куда именно он отправился. Сложность состояла в том, чтобы «разговорить» самого Арутюнова… – Лева, ты с ума сошел? – встретила его в коридоре Мария. – Ты знаешь, сколько сейчас времени? Что, теперь каждый день будешь возвращаться посреди ночи? Я переволновалась, спать не могу. Где тебя носит? – О чем волноваться, Маша? – миролюбиво улыбнулся Гуров. – Ты ведь знаешь, какая у меня работа. Что я, первый раз, что ли, поздно прихожу? – Вот именно, что не первый. Я понимаю – раз задержался, ну, два, но не каждый же день. – Ладно, не бурчи. Лучше скажи, чего у нас перекусить можно. Полночи в дозоре дежурил, проголодался. – Что еще за дозор? – подозрительно взглянула на него Мария. – Свидетелей по делу караулил. Между прочим, как раз по твоему. – По моему? Какое у меня может быть дело? – Ну, не у тебя, у знакомой твоей. Парня пропавшего кто мне «в нагрузку» добавил? – А, ты про Люсю, – рассеянно проговорила Мария. – Нет, я про Ирину. Ирину Субботину. С этим ее горе-«племянником» презанятная оказалась история. – Правда? Здорово! Только давай ты мне эту историю завтра расскажешь. А то у меня репетиция утром, а я из-за тебя и так не высыпаюсь. Идем, разогрею там тебе картошку с мясом, поешь и тоже ложись. Человек должен высыпаться, иначе производительность труда понизится. Пройдя на кухню, Мария достала из холодильника кастрюлю с тушеным мясом и, поставив ее на медленный огонь, ушла в спальню. Наскоро перекусив, Лев последовал ее примеру, с усмешкой думая, что уж что-что, а производительность труда у него в последнее время просто стахановская. Глава 7 Новый рабочий день Гурова оказался настолько насыщенным, что по производительности труда он наверняка стал лидером в Управлении. Утром, задержавшись после общего совещания, Лев поделился с Орловым своими соображениями по поводу поджогов. – Наверняка сынок постарался, – говорил он. – Надо еще доказать, что этот Виктор – сынок, – резонно возражал генерал. – Как раз этим и хочу заняться. Поговорю еще раз с этой Ириной, выясню, рассказывала ли ей Вера что-нибудь про Арутюнова. Вероятность довольно большая, ведь и девушка эта, Инга, говорила, что он упоминал о богатом отце. – Имеющем магазины, – дополнил Орлов. – Вот именно. – Дело о пропаже будешь возбуждать? – Пока нет. Если Арутюнов скажет, где находится Виктор, – какой смысл? Но если заартачится, тогда – возможно. По крайней мере, пригрозить ему возбуждением такого дела и возможным обвинением точно не помешает.