Вспомнив внешность мосластого, Гуров подумал, что с этим мнением трудно не согласиться. – Соседний с ними столик был свободен, Коля там и устроился. – Коля, это тот самый парень, что дежурил в «наружке»? – уточнил Лев. – Да, он. Николай Скворцов, наш сотрудник. Сел рядом, сделал заказ, начал слушать. В общем-то, ничего особенного там не было, этот уголовный тип поздравлял Васю с очередным удачным выходом на свободу, предлагал это отметить. Единственное, что привлекло его внимание, это упоминание о Косом. Вася сказал этому типу, чтобы тот предупредил Косого, что менты ищут Витька. Говорил как бы по секрету, понизив голос. Из этого Коля сделал вывод, что информация важная. Вот, собственно, и все. Больше ничего там не было. – Да больше ничего и не нужно. Тут уж, как говорится, все главное сказано. – Что ж, хорошо, если так. Надеюсь, вам эти сведения пригодятся. Если не ошибаюсь, вы как раз искали какого-то Виктора? Кажется, именно это имя. – Да, Виктор Седов. С ним, в общем-то, все понятно, а вот кто такой этот Косой, я бы узнать не отказался. Ты так говорил про него, будто это твой давний знакомый. Не проконсультируешь, что за личность? – Проконсультировать несложно, с Вовой Косым у нас и правда дружба давняя. Владимир Косачев, еще один местный «криминалист в законе». Не хуже Васи, тоже «бизнесмен». Нигде не работает, ничем не занимается. Зато держит притон для картежников, в силу чего находится в большом «авторитете». Он, кстати, тоже, как правило, все обо всех знает, то есть, я имею в виду, о таких же, как он, разных маргинальных элементах. Но его «раскрутить» на информацию практически нереально. Если Васе хоть изредка что-то предъявить можно, к этому ни на какой козе не подъедешь. Нигде он не участвовал, ни в чем не замешан. Скала! Бочкин продолжал распространяться о трудностях общения с Владимиром Косачевым, но Гуров его почти не слушал. Озаренный внезапной догадкой, он мысленно собирал воедино известные ему факты, которые вновь, в очередной раз в ходе этого непредсказуемого расследования предстали перед ним в новом свете. Казалось, что теперь объяснилось необъяснимое. Все безответные вопросы, все странности, которые так смущали его на протяжении этого дела, теперь получали логичную и естественную причину для своего существования. «Вот куда сматывался этот Витек каждый вечер, – думал Лев. – Карты! Вот тот странный источник, приносивший ему столь нестабильный доход. Что ж, сфера и впрямь криминальная, что и говорить. Хотя, конечно, не такого уровня, как банда, промышляющая ночным разбоем. Как раз в самую меру. Для таких, как этот Витек. Теперь все становится на свои места». С появлением в цепи жизненных обстоятельств Виктора Седова главного недостающего звена почти все, происшедшее с молодым человеком, становилось понятным. Судя по всему, парень не имел склонности к труду и слова «зарабатывать деньги» не стремился понимать слишком буквально. Быстро догадавшись, что на обычной работе грузчиком или продавцом миллионное состояние сделать не удастся, он стал искать другие пути. И, разумеется, нашел. Опытному полковнику было известно, как заманивают новичков, и он не сомневался, что в начале картежной «карьеры» Седову давали выигрывать. Чтобы накрепко привязать человека и «подсадить» его на зависимость от игры, сначала требуется показать, как это легко – схватить фортуну за хвост. Легкие деньги быстро привели к нравственной деградации и уничтожили все плоды маминого воспитания. Теперь в своей жизни Виктор Седов полагался только на «удачу». Иногда она улыбалась ему, он приносил домой деньги и водил девочек в дорогой ночной клуб. Но чаще бывало наоборот. Со временем разница между доходами и расходами становилась все ощутимее, наверняка Виктор, так же как и этот мосластый, с которым Косой пил пиво в баре, просил «пустить в долг». И долг этот только накапливался. Тогда Виктор вспомнил про своего отца. Наверняка кто-то, может быть даже сама Вера, рассказывал ему ту давнюю печальную историю, и он решил, что пришло время потребовать «оплаты по векселям». Арутюнов новоявленного сынка признавать не спешил, и, чтобы сделать его сговорчивым, Седов прибегал к «жестким мерам». Платил ли бизнесмен? Судя по тому, что временные промежутки между пожарами были достаточно продолжительными, видимо, да. Периодически, по мере накопления долгов, Виктор обращался к богатенькому папеньке, и тот, немного «покобенившись», все-таки отстегивал требуемую сумму. Что же могло нарушить этот столь удачно заведенный порядок? Какое происшествие поломало схему, попутно доломав окончательно, сведя на нет никчемную жизнь беспутного юнца? – …так что, если вам нужна информация, думаю, проще будет работать с Васей, – неожиданно ворвался в поток размышлений полковника голос Бочкина. – Да, наверное, – рассеянно ответил Гуров. – Послушай, Валера, а от тебя не смогу получить одну полезную информацию? – Спрашивайте, если знаю, скажу, – с готовностью ответил Бочкин. – Этот твой недосягаемый Косой, где он обычно бывает? Есть у него какие-то постоянные места «дислокации»? – Разумеется. Днем он обычно в бильярдной сидит, а вечером и ночью – дома. Это у него самая активная пора. – Время высоких ставок? – усмехнулся Лев. – Да уж, – согласился Бочкин. – Адресок этого «дома» не сбросишь? – Не вопрос. И где его квартира находится, и где бильярдная, все координаты могу «слить». – Где бильярдная, я, кажется, уже знаю, – вполголоса произнес Лев. Убедившись, что «эсэмэска» с адресом Косого благополучно принята его смартфоном, он развернулся и, не чувствуя уже никакой похмельной «расслабухи», бодрым шагом направился к машине. «Вариантов только два, – уже определившись с мнением по поводу мотива убийства, думал Гуров. – Либо Арутюнову надоело платить карточные долги непутевого сынка и его прикончили за просрочку, либо добрый папенька денег дал, но они не дошли до адресата, сменив «хозяина» где-нибудь по дороге. Как Седов мог оказаться на кладбище? Его заманили туда под каким-то предлогом или привезли уже мертвого, чтобы надежно спрятать тело? Да, в подобном случае искать мертвеца на кладбище, пожалуй, и в голову никому не придет. На мусорной свалке, на пустыре, в темной подворотне. Где угодно, только не похороненного рядом с могилой матери». С этой мыслью он сел в машину и поехал на Покровское кладбище. Погост оказался достаточно большим по площади, и с первого взгляда можно было сказать, что сторожа, даже если их несколько, не в состоянии тщательно контролировать все, что происходит на такой обширной территории. Недалеко от входа располагалось здание, где, по-видимому, и можно было отыскать этих самых сторожей. Результатом получасовых переговоров и утомительных объяснений стало знакомство с приземистым здоровяком, дядей Андреем. Он-то и был тем самым человеком, который обнаружил труп. – Нечаянно это случилось, – рассказывал дядя Андрей по дороге к могиле. – Там вокруг памятники, пустого пространства нету, так что какая там возле нее земля, разрытая ли или не разрытая, это можно только вблизи увидеть, если прямо к могилке подойти. Ну, а нам тут когда подходить, сами видите, сколько простора. Все обойти, везде присмотреть надо. Да еще похороны почти каждый день, тоже следить приходится, чтоб аккуратно закапывали, не лезли на чужую территорию. Вот и уходит время. – Сторожить-то уже особо и некогда? – усмехнувшись, посочувствовал Гуров. – Ну да, можно и так сказать. Некогда. Пройдешь, глазом кинешь – памятники целые, и ладно. А тут, смотрю, – собаки. И не одна-две, а прямо стадо целое. Сбежались к этой могилке, чего-то там повизгивают, в земле ковыряются… Я их шуганул, потом думаю – дай посмотрю, чего это они там искали. Подошел, а там прямо вот так, возле короба, просто яма вырыта. – Собаками? – уточнил Гуров. – Ну да, собаками. Даже следы от когтей виднелись. А в яме-то, смотрю, – тряпка какая-то торчит. Я ближе подошел, присмотрелся, вижу – пола это от куртки. Знаете, вот как внизу бывает, уголочек такой с карманом, и «молния» виднеется. Застежка-то. – Да, я понял. – Ну вот. Потянул я за эту полу, а она не вытаскивается. Глубже, значит, закопана. Тут я уж понял, что неладно дело и что самому этот вопрос лучше не решать. Взял телефон, вызвал полицейских. Ваших то есть, – уточнил дядя Андрей, выразительно взглянув в лицо Гурову. – Приехали они, раскопали, и оказалось – парень. Вот так. В пятнах весь, уж портиться начал. А на шее – полоска черная. От удавки, значит. – Это вчера произошло? – Да, вечером. Часа четыре уже было. А не увидел бы этих собак, так бы и лежал он там. Когда бы я еще до той могилки добрался. Родственники там не бывают, наверное, присмотреть некому. Вот и пользуются… кто попало. – А вообще на территорию кладбища попасть легко? – Вообще-то несложно. На главном входе там, конечно, всегда кто-нибудь следит, но территория большая, сами видите. Ограда – где есть, где нет, где поломана. Можно попасть. Если захотеть сильно. Ваши-то когда приезжали, тоже вот про это спрашивали. Дескать, не видели ли посторонних или подозрительного кого. А как его угадаешь, подозрительный он или не подозрительный. Все они тут одинаковые, все посторонние. Тут их, может, тысяча человек за день проходит, каждого не уследишь. Вон она, могилка-то. Можете посмотреть сами. – Которая? – в недоумении спросил Гуров, глядя на несколько памятников, действительно стоящих почти впритык друг к другу. – А вон, черная доска, видите? Самый дешевый памятник. Готовые плиты продают, только портрет заказывать нужно. Здесь и рисуют у нас. Граверы такие есть специальные. А некоторые даже портрет не заказывают. Просто фотографию покупают, на шурупы крепят. Это уж и совсем дешево. Те люди-то, видать, небогатые, которых могилка здесь. А может, и вообще один кто остался. Похоронили абы как, насколько денег не пожадничали. А те, может, узнали, что некому сюда ходить, следить за могилой, да и… В то время как продолжался монолог словоохотливого дяди Андрея, Гуров внимательно всматривался в пространство между тесно наставленными памятниками, пытаясь определить, насколько велика была степень риска, если бы кому-то в голову пришло зарыть между этими памятниками труп. И чем больше он вглядывался, тем больше убеждался, что степень эта была минимальной. Даже сейчас, при свете дня, за причудливым нагромождением надгробных плит несложно было укрыться. А в темное время суток или в сумерки здесь и вовсе можно было провернуть что угодно, причем совершенно незаметно для посторонних глаз. И то, что Гуров увидел в следующую минуту, только лишний раз подтвердило эту догадку. У черной плиты, на которую указывал сторож, была видна только верхняя часть. Снизу ее закрывал огромный природный камень, служащий основанием для памятника на стоявшей рядом могиле. Сам памятник был сделан в виде каменного креста и, слушая дядю Андрея, Гуров вдруг заметил, что в просвете между этим крестом и черной плитой появилась чья-то голова. Явление головы было настолько неожиданным, что на мгновение он потерял дар речи. Между тем голова не оставалась на месте. Она постепенно поднималась вверх, и вскоре взору полковника предстала шея, плечи и верхняя часть туловища незнакомого мужчины. Ни на одного человека, с которым Гурову пришлось встречаться по делу Виктора Седова, мужчина не походил. Дядя Андрей, стоявший вполоборота и не видевший метаморфоз, происходящих между памятниками, продолжал беспечно балагурить, а неизвестный, проведя некоторое время в вертикальном положении, вдруг резко исчез из виду, вероятно, присев на корточки. – …так что уследить здесь сложно, видите сами, – наконец закончил свою пространную оправдательную речь дядя Андрей. – Да, действительно, – поспешил согласиться Гуров. – Что ж, спасибо тебе, дядя Андрей, можешь идти, заниматься своими делами. Дальше уже я сам. Где находится могила я понял, мне тут нужно будет все осмотреть, поработать, а у тебя, наверное, и своих дел невпроворот. Чего будем друг у друга под ногами путаться? – Как скажете, – явно не огорченный таким поворотом дела, согласился дядя Андрей. – Если больше ничего не нужно, тогда я пойду. – Да, конечно. Еще раз спасибо за помощь. Подождав, когда плотная фигура сторожа скроется за памятниками, Гуров развернулся и осторожно, стараясь не шуметь, направился к выглядывавшей из-за прочих монументов черной плите. По мере приближения он все яснее слышал чье-то невнятное бормотание, а вскоре до него стал доноситься и довольно отчетливый запах перегара. «Что-то сегодня просто пьяный день», – с усмешкой подумал Лев, вспомнив свое приключение в баре. – …и чего им тут надо было? – вдруг отчетливо проговорил низкий хрипловатый голос. – Разворотили, расколошматили все. Вон какую ямищу вырыли. Золото, что ли, искали? Нашли место. Вандалы они, вот что я тебе скажу, Вера. Самые настоящие вандалы. Осторожно выглянув из-за ближайшего памятника, Лев увидел щуплого мужичонку, одетого в старую, местами грязноватую куртку. Пыхтя от усилий и от неудобного положения на корточках, он старательно засыпал яму, которую вчера выкопали оперативники, извлекая труп. В сторонке, на столике, укрепленном возле соседней могилы, стояла початая бутылка водки и лежал посыпанный солью хлеб. – Здорово отец, – произнес Гуров, «выйдя из тени». – Празднуешь? – Эх… Эй! А ты кто? Кто таков? Ты чего пугаешь? Я к жене на могилу пришел, а тебе чего тут надо? Ишь, распустились! Ямы тут всякие роют, пугают. Чего тебе надо? – Да ты не переживай, не шуми так, я свой, – миролюбиво говорил Лев, подходя поближе. – Сторож я. Новенький тут, недавно устроился. Хожу вот, осматриваюсь. – А-а-а, сторож. Сторож, это ладно. Это хорошо, что сторож, – кивнул мужичонка. – А то ходят тут всякие. Видал, чего натворили? Ямину какую вырыли. Как будто экскаватором прошлись. – Да, некрасиво, – согласился Гуров. – А это, говоришь, жена твоя? – кивнул он на черный памятник. – Да, Вера. Веруня моя. Что за женщина была! Не чета мне, непутевому. Королева!